Алан Глинн - Области тьмы

Он вернулся к бумагам, перелистывая их одну за другой, проверяя мои слова. В конце концов он кивнул и сказал:

— Да, правильно. — Он убрал пачку бумаги в конверт. — И что это значит? Он исчез?

— Верной Гант погиб. — Ох.

— Он был братом моей жены.

— Ох. — Он вздохнул. — Мне очень жаль.

— Не о чем жалеть. Он был мудаком.

Пару мгновений мы помолчали. Потом я пошёл на просчитанный риск. Я взял пачку бумаг, и когда уже крепко сжимал их в руке, вопросительно поднял брови.

Он согласно кивнул.

Я пару минут изучал распечатки, перелистывая их в случайном порядке. Потом нашёл звонки «Тодда». Фамилия у него была Эллис.

— Это же телефон в Нью-Джерси?

— Да, я проверил. Звонки были в предприятие под названием «Юнайтед Лабтек», расположенное недалеко от Трентона.

– «Юнайтед Лабтек»? Он кивнул и сказал:

— Ага. Хочешь туда съездить?

Машина его стояла прямо на улице, так что через пару минут мы уже ехали по автостраде Генри Хадсона. По тоннелю Линкольна мы въехали в Нью-Джерси и вырулили на главную магистраль. Кении Санчез дал мне подержать конверт, когда мы садились в машину, и в дороге я вытащила бумаги и начал в них рыться. Было видно, что Санчезу это не по душе, но он ни слова не сказал. Я пустил дело на самотёк, стал расспрашивать его о делах, над которыми он работал, о проблемах в законе, о его семье, обо всём подряд. Потом внезапно спросил про список. Кто эти люди? Отследил ли он все звонки? Как это вообще сделано?

— Большая часть номеров, — сказал он, — связана с делами Декеделии — издатели, распространители, адвокаты.

С их делами всё ясно, поэтому пока игнорируем. Но в сухом остатке есть список из примерно двадцати пяти имён, которые выпадают из общей картины, и с которыми не ясно ничего.

— И кому эти звонки? Или от кого?

— И кому, и от кого, и достаточно регулярно. Это люди, живущие в крупных городах по всей стране. Они занимают высокие должности в разных компаниях, но никакой явной связи с Декеделией у них нет.

— Вроде… — сказал я, выбрав один из номеров другого штата, — вот, Либби Дрискол? В Филадельфии?

— Да.

— Понятно.

Я выглянул в окно, мы ехали мимо автозаправок, заводов, Пицца-Хатов и Бургер-Кингов. Я недоумевал — что же это за люди в списке. Придумал на ходу пару теорий. Но скоро меня отвлёк тот факт, что Кении Санчез смотрит в зеркало заднего обзора каждые пару секунд. Ещё он без причины менял полосы — раз, другой, третий.

— Что-то не так? — сказал я в конце концов.

— Кажется, за нами следят, — сказал он, снова меняя полосу и вдавливая газ в пол.

— Следят? — спросил я. — Кто?

— Не знаю. Может, я и ошибаюсь. Просто я… осторожен. Я вытянул шею. По всем трём полосам шло оживлённое движение, забитая автострада вилась сзади, как змея, по холмистому индустриальному пейзажу. Я с трудом представлял, как Санчез может выделить одну машину из потока и определить, что она следит за нами. Я промолчал.

Через пару минут мы подъехали ко въезду в Трентон, и, порулив по нему, казалось, вечно, наконец приехали к анонимному одноэтажному зданию. Оно было длинным и низким, и похожим на склад. Перед ним раскинулась большая, полупустая парковка. Единственным опознавательным знаком вокруг оказался маленький знак у главного въезда на парковку. На нём было написано: «Юнайтед Лабтек», а под надписью — логотип, искажённый для научного эффекта — эдакая сложная спираль поверх изогнутой синей решётки. Мы заехали и припарковались.

Внезапно до меня дошло, что я вот-вот встречусь с партнёром Вернона Ганта, и я почувствовал прилив адреналина.

Я собрался было открыть дверь, но Санчез удержал меня за руку и сказал:

— И куда ты собрался?

— Чего?

— Ну, нельзя вот так просто зайти туда. Нужна легенда. — Он потянулся через меня и залез в бардачок. — Я сам всё сделаю. — Он вытащил пачку визиток, перебрал их, потом взял одну. — Страхование всегда хорошо работает в таких случаях.

Не зная, что теперь делать, я стал жевать губу.

— Значит, так. Сначала я выясню, что он вообще здесь, — сказал Санчез. — Это первый шаг.

Я задумался.

— Хорошо.

Я смотрел, как Санчез вылезает из машины, идёт ко входу в здание и исчезает внутри.

Конечно, он прав. К Тодду Эллису надо подбираться аккуратно, потому что если я ляпну что-нибудь лишнее, когда увижу его — особенно на работе — я могу отпугнуть его, или поломать его легенду.

Пока я сидел в машине и ждал, зазвонил мобильник.

— Алло.

— Эдди, это Карл.

— Что такое?

— Вроде всё срастается. Единство взглядов. Хэнк и Дэн. Я пригласил обоих пообедать у меня сегодня вечером, похоже, мы можем подвести процесс к финальному рукопожатию.

— Отлично. Во сколько?

— Восемь-тридцать. Я отменил все наши встречи на сегодня, так что… кстати, ты где?

— В Нью-Джерси.

— Какого…

— Не спрашивай.

— Пиздуй в офис как можно быстрее. Нам надо до вечера ещё много чего обсудить.

Я посмотрел на часы.

— Буду через час.

— Ага. Жду.

Когда я убирал трубку, у меня кружилась голова. Слишком много произошло одновременно — нашёлся Тодд Эллис, сделка, новая квартира-Тут вернулся Кении Санчез. Он бодро подошёл к машине и забрался внутрь.

Я посмотрел на него с молчаливым воплем: ну?

— Они сказали, он больше не работает у них. — Он повернулся ко мне. — Ушёл пару недель назад. И у них нет ни адреса, ни телефона, по которым с ним можно связаться.

Глава 24

Мы ехали назад в город в молчании. У меня было нервное, тошнотворное ощущение в животе, что Тодд Эллис на глазах растворился в воздухе. Ещё мне очень не понравилось, что он больше не работает в «Юнайтед Лабтек», потому что если они там делают МДТ, вряд ли я смогу пополнить свои запасы без связей внутри. Когда мы были на полдороге через тоннель Линкольна, я сказал Санчезу:

— Как думаешь, сумеешь найти его?

— Попробую.

По его тону я понял, что его всё это слегка заколебало. Но я не хотел, чтобы он уехал в таком настроении. Мне нужно было его сотрудничество.

— Попробуешь?

— Да, но я хочу…

Он замолчал и раздражённо вздохнул. Он не хотел говорить эти слова, и я сказал их за него.

— Хочешь, чтобы я рассказал следующую часть моей откровенно невероятной истории?

Он помолчал ещё, потом ответил: — Да.

Я чуток подумал, а когда мы выезжали из тоннеля, сказал:

— Эти люди в списке, двадцать пять имён, с которыми ничего не ясно. Ты пытался с ними связаться?

— С некоторыми, когда мы начали следить за его звонками.

— Когда это было?

— Месяц назад. Но это оказался тупик. Я вытащил мобильник и набрал номер.

— Кому звонишь?

— Либби Дрискол.

— А откуда ты…

— У меня хорошая память… Либби Дрискол позовите к телефону, пожалуйста.

Через пару минут я убрал телефон в карман.

— Она болеет. Уже неделю. — И?

Я вытащил бумаги из конверта и стал в них рыться. Нашёл ещё один телефон из другого штата, показал на него Санчезу, потом набрал.

Та же история.

Мы ехали по Сорок Второй улице, и я попросил Санчеза высадить меня на Пятой-авеню.

— Это только гипотеза, — сказал я, — но если ты позвонишь каждому из этого списка, думаю, ты выяснишь, что все они больны. Более того, есть немалая вероятность, что те трое, которых ты ищешь — пропавшие члены секты — на самом деле люди из этого списка…

— Что?

— …живущие под новыми именами, достигшие успеха под действием МДТ-48, которым их снабжал Дек Таубер.

— Господи.

— Но его источник исчез, и поэтому они все заболели. Санчез притормозил перед Пятым-авеню.

— Я бы сказал, — продолжил я, — что каждый в этом списке на самом деле — другой человек. Как ты выразился, они воссоздали себя в альтернативной среде.

— Но…

— Вполне возможно, что они сами не знают, что принимают. Он даёт им препарат — ну как-нибудь — и скорее всего они расплачиваются долей своих руководительских зарплат.

Кении Санчез уставился ровно вперёд, и я почти слышал, как ворочаются его мозги.

— Слушай, мне надо срочно всё это проверить, — сказал он, — я позвоню, как только что-то будет.

Я вышел из машины, до сих пор ощущая лёгкую тошноту Но когда я шёл по Пятой-авеню к Сорок Восьмой улице, я чувствовал смутное удовлетворение от того, как аккуратно я завербовал Кении Санчеза.

Весь день мы с Карлом Ван Луном в сотый раз прорабатывали знакомый материал, особенно стратегию объявления о сделке. Он сильно возбудился от того, что сделка близка к завершению, и не хотел ничего оставлять на волю случая. Ещё он радовался, что всё будет происходить у него дома на Парк-авеню, что — хоть он наверняка уже забыл — было моей идеей. Во всей суете последних недель Хэнк Этвуд и Дэн Блум лицом к лицу встречались только два раза — ненадолго и в формальной деловой обстановке. Я предложил поэтому, что неформальный обед дома у Ван Луна может быть лучшим вариантом для следующей и самой важной встречи, с учётом того, что приятная, клубная атмосфера с бренди и сигарами облегчит последний шаг, который осталось сделать — когда два главных человека посмотрят друг другу в глаза и скажут: Ну бля, пусть будет поглощение.