Михаил Бару - Повесть о двух головах, или Провинциальные записки
Теперь баржи делают редко – в основном дебаркадеры. Плавучие пристани и доки, речные вокзалы, гостиницы и рестораны. Они и держат на плаву верфь, а туристы держат на плаву музеи Городца. Их в городе много – целый музейный квартал. Все музеи находятся в красивых старинных купеческих и дворянских особняках, все особняки отреставрированы, полы в них не скрипят, потолки не протекают, все экспозиции… Вот вы не верите, а зря. Взять, к примеру, музей Дом графини Паниной. Одна выставка старинных часов из частных коллекций так хороша, что туристов из этого зала и вывести невозможно. Если бы в самой Москве был бы музей часов, то и тогда в нем вы не нашли бы таких уникальных немецких часов позапрошлого века с двумя кукушками! Крошечные кукушки ростом с половину мизинца, доложу я вам, выточены с большим искусством. С таким большим, что были случаи, когда они клевали посетителям не в меру любопытные пальцы.
Здание музея Городецкий пряник напоминает… богато украшенный сахарной глазурью пряник. Внутри, на музейных витринах, все восемь с половиной веков истории Городца в съедобном виде. Вот древние, еще каменные, доски для печатных пряников с клинописными надписями местные жители находили с незапамятных времен. Археологи утверждают, что доисторические пряники подавали не к чаю, которого тогда на Волге не знали, а к ячменному пиву, и были они солеными, без меда и высушены до хрустящего состояния. Вот окаменевший Городецкий пряник предположительно середины семнадцатого века, судя по возрасту плесневых грибов, найденный в начале двадцатого века этнографической экспедицией кафедры печатных пряников Института пищевой промышленности Академии наук в Коми в стойбище оленеводов-зырян. Северные охотники и оленеводы обменивали пряники на меха. На зыряновском прянике изображена сцена Ледового побоища между войском Александра Невского и тевтонскими рыцарями. Поражает тщательная проработка деталей. Как известно, в момент битвы ветер дул на псов-рыцарей, и все их темные шлемы и латы усыпаны мельчайшими сахарными буквами слов, которые русские ратники кричали противнику в пылу боя. Оленеводы, как выяснили этнографы, поклонялись прянику и, после того как он окончательно окаменел, использовали его при отправлении шаманских обрядов в качестве бубна. Еще один трехпудовый Царь-пряник, подаренный Ивану Грозному городецкими пряничниками в честь взятия Казани, хранится теперь в Москве, в Оружейной палате. Известно, что Иван Васильевич городецкие пряники любил больше тульских и вяземских, которых тогда еще и в помине не было. Да и вообще, городецкие вкуснее, хоть и меда в тесто в Городце не добавляют. Никогда в начинке городецких пряников, в отличие от тульских, вы не встретите ни позеленевшего самоварного краника, ни донца от патронной гильзы, ни пистолетного курка, а только фруктовое повидло самых разных сортов, орехи, изюм, цукаты, пропитанные сладким ликером, а то и вовсе подадут вам к прянику большую рюмку сладкой смородиновой или клюквенной настойки. В самом конце девятнадцатого века городецкие купцы-старообрядцы поднесли на память семье Николая Второго, путешествовавшей по Волге, пряник весом в полтора пуда. Кстати, о старообрядцах. Их в Городце всегда было много, а уж что касается пряничников, то они все были старой веры. Рассказывают, что издавна поклонялись городецкие староверы огромной крестообразной сосне, которая росла на древнем городском валу. Был у нее в дупле устроен киот. Власти еще при Николае Первом спилили эту сосну. Старообрядцы нашли себе еще одну крестообразную сосну и давай ей поклоняться. Власти спилили и ее. Теперь уж не осталось никаких крестообразных сосен. Да и власти теперь пилят совсем не сосны…
Вернемся, однако, к пряникам. Вообще, городчане любили одаривать пряниками по самым разным поводам. Взять, к примеру, «разгонные» пряники. Их дарили засидевшимся гостям. Вынесет хозяин горсть таких пряников… и тут же гости начинают хватать свои тулупы, шапки и прощаться с хозяевами. «Разгонными» пряниками дело не ограничилось. Местные жители изобрели даже своеобразный пряничный язык. Скажем, зять никогда не проходил мимо тещиного дома, чтобы не подарить ей пряник, а жены мужьям пекли… и, случалось, допекали.
Пряников на витринах много самых разнообразных – с царскими орлами, с советскими серпами и молотками, с теремками, стерлядками, прогулочными колясками, пароходами, паровозами, птичками, с надписями «Дарю Зине», «Дарю Маше», «Кавришка», «Дарю от всей совести моей дарю милости твоей», «Подарок в день вашего ангела», «Кого люблю того дарю сердечно» и даже «Пролетарии всех стран соединяйтесь». Как только они все высохнут, окаменеют, их заменят новыми, а старые вынесут во двор, размочат в воде и скормят собакам. Вот потому-то в Городце собаку пряником не поманишь. Нос она от него воротит. Ей бы косточку или сосиску…
Неподалеку от музея пряников находится музей самоваров. В нем четыре сотни сверкающих полированными медью, латунью, мельхиором и серебром Иванов Ивановичей. Такого количества самоваров нет и в самой Туле. Есть самовары из Персии, есть из Китая, есть курьезный самовар, подаренный по случаю заключения Тильзитского мира Александром Бонапарту. Вместо воды в него заливается шампанское, а вместо щепок или шишек – колотый лед. Есть авторская копия путевого самовара, поднесенного императрице Екатерине Второй механиком Кулибиным во время ее визита в Нижний. Самовар не только греет воду, но и показывает дату чаепития по солнечному и лунному календарям, во время закипания играет марш гвардейцев-преображенцев, а также оснащен астролябией, точным хронометром, пружинами для уменьшения последствий морской и дорожной качки и хитроумным приспособлением для стряхивания последней капли из самоварного крана в чайную чашку. Есть огромные многоведерные самовары, есть крошечные, буквально на одну рюмку чая, есть самовар для левшей, у которого краник открывается против часовой стрелки, есть самовар для семей, проживших в браке больше десяти или пятнадцати лет, – у него два краника, и они повернуты друг относительно друга на сто восемьдесят градусов. Возле мужского краника выгравирована надпись: «Ты знаешь, почему я молчу?!» Мужской краник отличается еще и тем, что к его ручке припаяна миниатюрная корона, а на женском такой короны нет, но есть скалка и чугунная сковородка.
В краеведческом музее, экспонатов которого хватило бы на десяток провинциальных музеев, не мог я глаз отвести от удивительной иконы, состоящей из тонких расписных трехгранных призм. Прямо посмотришь – Святой Дух, справа посмотришь – Бог Сын, слева – Бог Отец. То есть сначала-то я взглянул и хотел идти дальше, но тут экскурсовод сказал мне, что в Ульяновске, в краеведческом музее, есть похожая икона. Вот только, если смотреть на нее прямо, то – Ленин, справа – Маркс, а слева – Энгельс. Есть и еще одна разновидность иконы, хранящаяся в одном из музеев Сибири. Там вместо Ленина – лучший друг физкультурников. Поневоле и заглядишься…
Два самых известных экспоната в Городецком музее – украшенный золотом и серебром княжеский шлем тринадцатого или четырнадцатого века и свинцовая печать Александра Невского. И то и другое нашли местные жители. Печать нашлась на волжском берегу, а шлем выкопали в огороде. Давно это было, еще в те времена, когда такие находки могли запросто отдать археологам. Те времена давно прошли. Теперь все имеет свою цену. Есть аборигены, которые свои находки продают Эрмитажу. Местным музейщикам даже и не предлагают. Вообще, черных копателей в Городце много. Да и как им не быть, если культурный слой в городе не намного тоньше московского. Только в столице во дворе дома на Тверской или на Якиманке раскоп не устроишь – слишком много труб и кабелей придется пилить, прежде чем доберешься до чего-нибудь стоящего, а в Городце вышел в собственный огород – и копай сколько влезет. Обломки средневековой керамики даже и в руки не берут. Не хочешь копать – прогуляйся внимательно по берегу Волги. Сейчас, конечно, таких прогульщиков пруд пруди, а раньше… Один местный житель, которому лень было копать, и вовсе отдал археологам свой огород для раскопок и каждый день совершенно бесплатно, в первом ряду, сидел и наблюдал за увлекательным процессом.
Надо сказать, что почти все музеи имеют в составе своих экспозиций коллекции городецкого почетного гражданина Николая Федоровича Полякова. В музее Дом графини Паниной – это существенная часть коллекции часов, в музее пряников – это редкие пряничные доски, в краеведческом музее представлена его коллекция старинных сабель, утюгов, палашей и кинжалов, а в отделе природы края – чучела медведей, поскольку Николай Федорович – заядлый охотник. Что же до самоваров, то все самовары этого музея принадлежат Полякову. На самом деле его коллекция почти в два раза больше – просто особняк для нее маловат. Есть обширная коллекция монет, и она тоже принадлежит маркизу Караба… Вот как найдут для нее место – так сразу и выставят. Николай Федорович не олигарх. У него нет ни заводов, ни пароходов, ни нефтяных месторождений. Он бывший глава налогового управления Нижегородской области. В начале своей карьеры он был главой городецких налоговиков, а потом стал главой нижегородских, а теперь вот…[88] Он еще и местной епархии помогает восстанавливать храмы. Кстати, в храме городецкого Феодоровского монастыря видел я икону Феодоровской Божьей Матери. Между краями оклада и резными деревянными наличниками просунуто было множество бумажных записочек от прихожан. Приветливый и словоохотливый батюшка рассказал мне, что поначалу верующие оставляли у иконы свои золотые украшения – кольца, нательные кресты, серьги. Однажды какой-то бомж их украл. Еще и стекло разбил, прикрывавшее икону. Ну а на записки никто не позарится. Время от времени их вынимают, освобождая место новым. Старые не выбрасывают. Хранят. Натурально Стена Плача на православный манер. Когда я сказал об этом отцу Никанору, он улыбку запрятал так глубоко в бороду, что и концов ее невозможно было разглядеть.
