Алена Артамонова - Маша, прости
Тогда Люда решила выйти замуж. К кандидатуре мужа девушка подошла серьезно, первое, что ее интересовало, это отдельная квартира. Конечно, она, как любая молодая женщина, мечтала о любви и тихом семейном счастье, о детях и летних поездках к морю. Она рисовала в своем воображении разнообразные портреты суженых и мирные картинки совместной жизни, но неизменным оставалась только отдельная квартира.
Видимо, до бога долетела ее горячая мольба, и вскоре она познакомилась с милым молодым человеком, немного замкнутым и очень несчастным, переживавшим большую трагедию – в автомобильной аварии погибли его родители. Роман был скоротечным, Вадик нуждался в опеке, а в ней проснулось природное женское чувство – жалость. Жалость и сочувствие к такому ранимому и беззащитному, в мятых брюках, рубашках с оторванными пуговицами и… неубранной квартирой.
Через месяц после знакомства они подали заявление в ЗАГС, через три поженились. Людмила была на седьмом небе от счастья, она тут же сделала ремонт, потом поменяла кое-какую мебель. Молодая женщина так уставала, что была даже рада, когда, возвращаясь домой, находила своего мужа пьяно спящим на кровати.
«Ничего, ну выпил, так ведь не буянит, а спит, – говорила она себе. – Вот закончу ремонт квартиры и займусь им».
Сначала Вадика выгнали с работы, потом он стал выносить из дома вещи, с чем она уже мириться не могла. Начались скандалы и даже драки. Безобидный, интеллигентный мальчик превратился в тирана. Она не сдавалась, водила его по врачам, доставала новые препараты, «зашивала», кодировала, но результат был скоротечен. Муж держался максимум месяц, а потом, словно набравшись сил, начинал все сначала. Людмила боролась семь лет, но, вконец измотавшись, поняла, что у нее только два пути, либо начать пить вместе с мужем, либо от него избавиться. Она выбрала второй.
Последовал развод и размен. В итоге Людмила получила однокомнатную квартиру и полную свободу. Она, наконец, свободно вздохнула, словно марафонец, закончивший дистанцию. О новом замужестве Людмила даже не помышляла, еще слишком свежи были раны от первого. Сменив жилье, она сменила и работу, став заведующей столовой в одном из закрытых предприятий. Это было очень хлебное место, и Людмила поверила, что жизнь начинает поворачиваться к ней лицом.
В столовую приходили в основном мужчины и, естественно, не скупились на комплименты.
Шеф-повар, немолодая женщина предпенсионного возраста посчитала своим долгом ввести новую начальницу в курс дела.
– Мужики почти все женаты, так что погулять погуляют, а вот замуж…
Людмила и без нее отличалась практичностью и прагматизмом, поэтому благосклонно принимала легкий флирт, не строя планов на будущее.
Через несколько дней в столовой появился высокий, долговязый мужчина в идеально отутюженном костюме и белоснежной рубашке. И по тому, как почтительно здоровались с ним сотрудники, Людмила поняла, что это и есть ее новый начальник Павел Антонович Степанов, вернувшийся из отпуска. И, конечно же, от ее внимательного ока не ускользнуло то, как он раздевал ее глазами.
«Смотри, смотри, старый козел!» – подумала она про себя, даря ему одну из лучших своих улыбок.
На следующий день Павел быстрым движением сунул ей в руки записку с номером телефона, Людмила недовольно передернула плечиками и выкинула ненужную бумажку.
Дня через два он с удивлением, но довольно грубо поинтересовался:
– Почему не позвонила?
– У вас ко мне производственные вопросы? – смерив начальника надменным взглядом, спросила Людмила.
– Нет, – он растерялся.
– Тогда почему я должна вам звонить? – не сбавляя оборотов, дала начальнику отпор его подчиненная. Людмила сразу же поняла, чего от нее хотят, но, во-первых, ее возмутило то, что с ней обошлись как с дешевой шлюхой, а потом она твердо усвоила: мухи – отдельно, варенье – отдельно.
– Вы мне нравитесь, – начальник смутился и перешел на вы.
– Если я стану звонить всем, кому «нравлюсь», то у меня не останется времени для работы, – резко бросила женщина, повернувшись к нему спиной. По опыту она знала, что такие душевные порывы лучше пресекать на корню, кривотолки на работе ей были совсем ни к чему.
На лице Павла читалось искреннее недоумение, не то чтобы ему до дрожи в коленках хотелось затащить ее в постель, нет. В принципе его устраивали размеренные, доверительные отношения с женой, лишь изредка он позволял себе отвлечься на краткосрочные интрижки, не «отходя от кассы». Новая сотрудница была привлекательна и, как ему показалось по призывной улыбке, тоже была не против провести несколько приятных минут в задней комнате его кабинета, предназначенной для отдыха. Это все, о чем он думал, вручая ей телефон, но к его удивлению, она не позвонила, а потом нагло нагрубила. Павел пришел в невиданное им доселе смятение и стал думать о Людмиле чаще, чем ему бы хотелось. Он предпринял еще несколько попыток сблизиться, приглашал в ресторан, в театр и на все получал категоричное – нет!
Людмилу притязания стареющего ловеласа сильно раздражали, ей опять захотелось тихого, семейного счастья и на горизонте замелькала подходящая кандидатура молодого, младшего научного сотрудника. Они пока только переглядывались, а заигрывания женатого начальника были ой как некстати и могли ее скомпрометировать.
Однажды Людмила сидела дома и, позевывая, смотрела телевизор. Неожиданно раздался звонок в дверь.
«Кого это принесло? Наверное, Наташка, – она посмотрела на часы – восемь сорок. – Опять взаймы до получки, сто раз говорила, что вечером больше не дам!»
Трель раздавалась все настойчивее.
– Иду, иду! – она потуже запахнула халат.
На пороге стоял подвыпивший начальник с джентльменским набором в руках – цветы, шампанское и конфеты.
«Мало того, что на работе проходу нет, так и еще и домой приперся! Значит, изучил мои документы», – ее охватила волна ярости.
– Зачем пришел? – Людмила разозлилась, совершенно забыв, что перед ней стоит начальник.
– Я, вот, – Павел, конечно, не исключал возможности, что ему не сильно обрадуются, и даже выпил для храбрости, но криков и откровенного хамства он не ожидал.
– Я тебя звала?! – Людмила покрылась багровыми пятнами. – Кобель! Отправляйся к жене!
– Может, я все-таки зайду? – ему было неловко стоять на пороге.
– Зайдешь? Для чего? – грубо выкрикивала она. – Нет, милый! Я честная женщина, мне муж нужен, а не козел в огороде! – и она с силой захлопнула перед ним дверь.
– Нет, ну наглость! – Людмила металась по квартире. – Приперся, как к себе домой! Тоже мне, Казанова! – она понемногу успокаивалась, и тут пришло понимание. – Что же я натворила? Теперь придется уволиться по собственному желанию, пока не выдали «волчий билет».
Людмила прошла на кухню и достала из холодильника большой кусок торта.
– Обещала же не есть на ночь! – напомнила она себе. – Ничего, сегодня можно, даже нужно! Порадую себя, любимую! Работу жалко, где еще такую найдешь? – она немного подумала и достала бутылку водки. – Сам себе хозяин, спецобслуживание, – налив полную рюмку, она, не задумываясь, выпила. – А, ладно, возьму пока больничный.
Павел тоже впал в ярость, так бесцеремонно и по-хамски с ним еще никто не поступал, но вместе с яростью пришло страстное непреодолимое желание сорвать с нее одежду и впиться губами в ее наглые, полные губы, густо намазанные яркой помадой. Он ничего не мог поделать с собой, его неудержимо тянуло к этой женщине.
Когда она не вышла на работу, он вдруг почувствовал, что каждая его клеточка вопит от страха. А вдруг он никогда больше не увидит ее? Повинуясь внезапному порыву, Павел набрал ее номер.
– Алло.
– Людмила, это Павел, прошу вас, не вешайте трубку, – зачастил он. – Я просто хочу сказать, что согласен.
– Согласен? Вы о чем? – растерялась она, не понимая, что еще понадобилось от нее этому «старому козлу».
– Согласен стать вашим мужем, то есть… – он запнулся, – я не то хотел сказать. Станьте моей женой!
– Придурок! – она бросила трубку. – Нет, это ни в какие ворота не лезет! И на что только не идут мужики, чтобы затащить бабу в постель, – ей даже в голову не пришло, что он говорил серьезно. – Увольняться! Причем срочно!
Но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее он хотел обладать ей.
Тяжело было принимать решение, но, переступив черту, Павел теперь делал все, чтобы добиться цели. Была ли это любовь, страсть или, может, проснувшийся животный инстинкт охотника, он уже не разбирал, а просто, высунув язык, тяжело дыша, с ничего не видящим взглядом бежал за добычей.
Людмила, возмущенная его неприкрытым цинизмом, яростно сопротивлялась. Написала заявление об уходе, не отвечала на телефонные звонки, не открывала двери, сидя дома тихо, как мышка.
