Тимур Зульфикаров - Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

…И вот я бреду в Фанских текучих каменных глиняных горах и плачу необъятно…

Это не душа бессмертная хладная скиталица Трех Миров плачет

Это плачет плоть моя возвращаясь в родную глину, в родную колыбель, в родную воду, траву, в стрекозу, в овцу, в змею, в птицу, в родной камень…

О человече!.. А разве ты не плачешь возвращаясь в родной туманный сладчайший дом рожденья твоего?..

Разве ты не плачешь счастливыми водопадными необъятными слезами, слезами, слезами…

И я бреду в Фанских горах и радостно рыдаю…

О Господь!.. Мне и Одного Мира много…

А душа странница Трех Миров возлетает… улетает над горами…

О Господь!..

Те, кто верят вспоминают Доколыбельный и Загробный Миры — те в Них и попадают… возвращаются…

Глава XXXVIII

ЗОЛОТОЕ КОЛЕСО ВЕЧНОЙ СЛАВЫ

О Господь… я сижу над белым пустынным листом китайской беломраморной бумаги…

О разве все мои книги все мои слова стоят этой целомудренной нетронутой бумаги?..

И Господь уже не дает мне истинных вечных слов… пустынен девственен шелковый лист рисовой бумаги «фэнь-си»…

…Уже зима! Горы мои необъятно объяты покрыты снегами снегами… и похожи на пустынный нетронутый папирус китайский…

Всевышний уже не дает мне шелковых вечных слов…

Я гляжу на белесое снежное зимнее низкое небо…

Ах разве можно ждать перелетных трепетных лиющихся талых радостных птиц в зимнем застуженном алмазном небе небе небе…

А я жду…

Ах, вся земля — это неоглядный Папирус Творца где Он начертал сотворил человеков… зверей… птиц… рыб… реки… горы… океаны…

И все покорны Ему — но человек — любимец Творца — восстает на Него…

…Ах не знаю — был ли я в Фанских святых горах… иль приснилось… причудилось…

Но я засыпаю на суфе в заснеженной заброшенной чайхане «Древняя Согдиана», накрывшись козьим мохнатым чабанским чапаном и камышовой циновкой средь сонных безбрежных родных снегов засыпаю… улетаю…

Тут во сне иль наяву — не знаю, не знаю — я слышу свежий хруст снега под ногами…

Ах первый снег всегда пахнет свежевзрезанным арбузом иль надкусанным молодым огурцом… О!..

Я открываю глаза иль не открываю — не знаю… но снег альпийский слепит глаза… и я их закрываю…

Но вижу туманного Ходжу Насреддина на осле…

Мудрец в скользком снегу не доверяет двум человечьим ногам, а передвигается на четырех ослиных…

И тысячелетний странник улыбается мне и шепчет:

— Спи, спи, дервиш… средь первых снегов так целебен сон сон сон… Об этом мне шептал еще Авиценна… Абу

Сино…

Спи спи дервиш…

Уже уже! Чабан альпийских чабанов Ангел Ангелов Азраил стоит и ждет на снежных необъятных вершинах пиках святого Памира…

Он ждет!

И как только ты уснешь, навек помрешь — Он пустит с высочайших вершин ослепительное Золотое Колесо!..

Золотое Колесо Вечной Славы!..

И Оно помчится по Азии, по Востоку, а потом по Руси, и по Европе, и далее по всем народам, странам, языкам, океанам!..

И Его не остановить!..

О, Дервиш и хотя ты еще не умер, а еще спишь, но Оно уже летит!..

Колесо Славы убивает живых но любит бродить по великим бессмертным могилам…

Не зря древние говорили: Слава — солнце мертвых…

Такие Золотые Колеса рожденные Аллахом мчатся текут бесшумно по земле и их не остановить тленным человекам…

Такие Золотые Колеса убивают завистников…

Эти Золотые Колеса — Золотые Кольца на Перстах Аллаха!..

Ах дервиш слышишь?… как летит по памирским девственным снегам Золотое Колесо Кольцо Всевышнего Аллаха!.. Ближе и ближе!..

Вот Оно! рядом… Слышишь мягкий золотой шелест Его по снегу… золото бесшумно… вечно…

Вот Оно сверкнуло полыхнуло в снегах — и ушло утекло умчалось…

Ах, Золотое Колесо Кольцо Вечной Славы!..

…Я открыл глаза…

Золотое Колесо Кольцо Солнца из-за снежных Фанских гор поднималось… восставало…

Но!

На нетронутом первом снегу дымился жил еще дышал исполинский неслыханный необъятный След, словно от колеса ферганской арбы…

Но такой великой донебесной Арбы на земле не бывает…

О Аллах… Твоя Арба…

Прошла близ меня…

Твое Золотое Колесо Кольцо Вечной Славы по снегам полетело… понеслось… помчалось…

И только сверкнули Златые Слова по Колесу: Дервиш Ходжа Зульфикар — Золотой муравей… золотая песчинка Аллаха…

VII. ПУБЛИЦИСТИКА

…Молчаньем предаётся Бог…

Свеча русской любви

…По тому узнают все, что вы Мои ученики,

Если будете иметь любовь между собою…

Второе Пришествие Христа на Русь

…Здесь ночью бурьян вырастает до звезд,

Здесь жены и дети пьют водку…

Но именно здесь Пойдет по водам Иисус Христос,

Отринувши смерть, как лодку…

Проезжая на своем тысячелетнем осле по Руси нынешней, вечный странник заботник народный Ходжа Насреддин увидел необъятные поля, схваченные диким бурьяном, и в бурьяне погрязшие затонувшие покорные, и от покорности павшие в бурьян, и ставшие бурьяном деревни и града…

Там шел по бурьяну старик в старой русской льняной косоворотке с алыми вышитыми петухами, в сапогах яловых, с острой косой — дед Стриж из псковской деревни Синего Николы и пел, окая посеверному дурным, косым голосом…

— Ах, бурьян-поля, ах, бурьян-деревни, ах, бурьянгорода, ах, бурьян-человеки…Ах, Бурьян-Русь… Айда!

Ах, русский брат мой! Бери бутыль самогона и иди в бурьян!.. Гойда!

Ходжа приблизился к старцу и сказал:

— Здравствуй русский дед!.. Песня твоя горькая, как бурьян…

Разве коса для бурьяна, а не для травы коровьей, а не для пшениц кормильных?..

Но где травы сенокосные? где коровы? где пшеницы русские? где жнецы? где косари?..

Я проехал много дорог русских — везде бурьян забвенья…

Только однажды увидел корову и от радости поцеловал ее в мокрую улыбчивую морду…

Одна корова молочная на всю Русь осталась что ли?..

А кто ж напоит деток русских сирот бездонно голодных?

Они-то грудные сосунки у солончаковых сосков русских голодных матерей в чем повинны?.. Иль в коммунизме?

А где русские человеки? иль и их покрыл победный бурьян?

Иль русские на дне трав?..

Дед Стриж сказал, повергая, руша старой острой косой желчный, непокорный, волокнистый бурьян:

— Мы стали не русские… мы стали трусские…

Мы боимся дьявола, а не Бога

Мы боимся сатанинской, чужеродной власти

Мы не смиренные — мы трусливые

Мы не святые — мы пианые

Мы не распятые — мы пианые

Мы не убитые! не усопшие! не сонные! не спящие — мы трусы пианые! пианые

Мы потеряли любовь друг к другу на наших необъятных землях…

На наших лютых ветрах, от наших бесконечных бед погасла Свеча Русской Любви друг к другу…

Чадит на всю Русь Свеча Любви Русской, потушенная водкой мужей и слезами жен, хотя уже и жены многие ходят во пьянство погруженные…

Реки водки превзошли реки Руси…

А нам, русским, надо возжечь, восстановить эту Тысячелетнюю Свечу Любви к родному русскому народу, к русскому человеку, что стоит в неслыханной беде, как по горло в ледяной талой воде…

Надо добыть со дна наших забубенных, заблудших, засыпанных прахом водки, лжи и суеты Душ, эту Святую Любовь друг к другу…

Как добывают родниковую сокровенную воду из глубинного колодезя сокровенного…

Как очищают от поздних наслоений Древний Лик на фресках церквей и на древлих иконах…

Эта Святая живородящая Любовь живет в нас — она лишь засыпана прахом и тленом наших бед, войн, лжи, блуда, гордыни, пьянства и одиночества…

Дед Стриж вздохнул, положил малую косу на бурьян неоглядный…

— Надо нам перестать судить в те мном гневе русского брата нашего: этот — пьяница, этот — вор, этот — злодей, этот — предатель, этот — лентяй, этот — глупец…

Не нам судить друг друга…

Господь судит, оставим суд друг над другом — Господу нашему, а не человеку…

Будем говорить только о любви к русским…

Дед передохнул:

— Надо нам, как мудрым пятитысячелетним иудеям, безраздельно, по-матерински нежно, бессудно любить лелеять друг друга… до слез умиленья… Воистину!..

Иудеи ставят любовь к своему народу превыше всего

Превыше даже любви к Богу, ибо кто видел Бога, а твой народ живой ходит и дышит близ тебя…

Иудей, встречая иудея в океане народов, вмиг узнает и любит его, а мы, русские, в реке нашей не видим, не любим друг друга…