Моника Талмер - Мириал. В моём мире я буду Богом
— Что с тобой, Гэл?-Шепнула Элли, когда все расселись за столами.
— Ничего, -отрезал я.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Уже нет, Элли.
— Почему?
— Слишком поздно, -с раздражением ответил я.
Туда— сюда сновали официанты, доносились тихие звуки музыки, горели светильники на стенах. Всё это было год назад, всё было таким же точно, и все были такими же точно. Изменился только я. Во мне больше не было прежней восторженности и покорности, как будто у меня внутри случился пожар, который выжег всё живое, и я навсегда утратил способность радоваться жизни.
— Гэл…
— Оставь меня, Элли. Я устал от всего на свете, и в первую очередь от тебя.
Элли застыла с бокалом в руке. Мне было уже всё равно. Я был совершенно обессилен этой безумной гонкой, своей безнадёжной любовью, своими бесполезными попытками и бесплотными надеждами. Мириал обрёк меня на это, заведомо зная конец, и я, если смогу когда-нибудь это понять, то попробую научиться жить так, как все остальные. Если у меня получится.
Элли, задетая моей грубостью, молчала. Я не стал извиняться, не стал делать вид, что всё хорошо. Ведь она тоже надо мной смеялась, всегда, с самого начала, она не могла не понимать, каково мне было день за днём ходить за ней по пятам и сходить с ума! Она знала всё, всё, кроме того, чем ей придётся заплатить за эту дорого купленную комедию, а теперь невинно спрашивала меня, что со мной? Я не мог больше терпеть это издевательство, и не хотел больше играть в эти игры. Раз они все хотят, я буду с ними, но я больше не буду робким и покорным. Я покажу, на что я способен, я заставлю себя уважать и считаться со мной.
— …знаете, как бывает, -говорил Кэмели Хьюгз, -всплывёт в голове какая-то фраза, и захочется её записать. Но ведь сама по себе она ничего не значит, и для того, чтобы её раскрыть, нужна целая история.
— Ага, -подхватил Алекс, -обычно эта фраза оказывается последней фразой в книге, и ты волей-неволей подстраиваешь под неё всё остальное.
— Ты хочешь сказать, что эта фраза -нечто вроде навязчивой идеи?-Спросил Рикки.
— Я хочу сказать, что всё обычно начинается с конца, -ответил Кэмели.-Ты видишь конец, и подстраиваешь под него все события, сам того не ведая. И всё неумолимо подводит тебя к нему, хочешь ты того или уже нет. Ты его уже увидел -и всё, избавиться от него ты уже не сможешь!
— Какой фатализм, Кэмели, -с другой стороны стола сверкнул белозубой улыбкой Клиф Грант.-Я бы не стал говорить так мрачно: «конец». Зачастую то, что ты всплывает у тебя в голове, является вовсе не концом, а началом.
— Не мне с тобой спорить, Клиф, -почтительно склонил голову Кэмели.-Ты лучше меня знаешь, как это бывает.
— Я всего лишь хочу сказать, что каждому известны последствия его поступков, -сказал Клиф.
— И если он утверждает обратное, то ему следует просто проанализировать эту свою последнюю фразу, как вы изволили назвать одну из форм пророческого видения, -подхватил мистер Джек.-И он увидит, что подсознательно делает всё, чтобы следовать ему, и все его поступки и мысли подчинены единой воле, равно как писатель подчиняет всю свою выдуманную историю этой всплывшей в голове последней фразе.
— Часто какая-нибудь незначительная деталь решает всё, -вступил в разговор мистер С.-Промелькнувшая в голове мысль, случайно обронённое слово -и ты делаешь свой выбор. А право выбора не даётся дважды.
Я встал из-за стола и направился на террасу, чтобы покурить и подышать воздухом. Я уже давно не замечал, как же здесь красиво, я смотрел только внутрь себя, словно весь Мириал находился у меня внутри. Теперь же весь Мириал стал лишь отражением бесконечной череды последних дней, символом моих обманутых надежд, осколком моего разбитого сердца.
Мистер Джек встал у меня за спиной.
— Почему ты один, Гэл?-Спросил он.
— А с кем мне быть, Джек?-Горько сказал я.-Вы предлагаете мне делать вид, что ничего не случилось? Моя жизнь разбилась вдребезги, разлетелась на куски, и я один потому, что ещё никто не научился жить на осколках.
— Они, по всей вероятности, боятся порезаться, -серьёзно сказал мистер Джек.-А что же ты думал, интересно? Что ты захочешь и станешь знаменитым, и всё в мире будет по-твоему?
— Я думал так, Джек, думал, потому что никто не объяснил мне, как это бывает!
— Тебе не объяснили, тебе намекнули. Ты не смог или не захотел увидеть очевидного, Гэл. Скорее, второе -не захотел. Ты сам сделал выбор.
— Простите меня, Джек. Простите за эту промелькнувшую в голове мысль, за случайно оброненное слово… Я не знал…
— Мы принимаем всерьёз такие случайности, ибо в них больше истинности, чем в длительных размышлениях. Ты сделал всё правильно, Гэл, и мы сделали всё правильно. Когда-то давно, держу пари, что ты уже и не вспомнишь, когда, ты вдруг увидел своё лицо на экране телевизора, на обложке журнала, на афише в кинотеатре. Для многих такие фантазии проходят бесследно, для тебя же она решила всё. Ты стал работать на неё, как писатель работает на запавшую ему в душу последнюю фразу, ты стал писать свою историю. Мы не могли не вмешаться и не помочь -ты был слишком целеустремлён и талантлив. Но ты мог отказаться, и возможности предоставлялись тебе не раз.
— Возможно ли, Джек, чтобы кто-то отказался от своей единственной мечты, испугавшись непонятных намёков? Вы обманули меня, жестоко обманули, хоть и сдержали свои обещания. Вы не помогаете -вы наказываете, Джек.
Я повернулся и пошёл обратно в зал, оставив его одного.
За столами не было заметно оживления, которое возникало обычно в середине праздника. Все сидели на местах и неторопливо беседовали, никто не танцевал, не шутил, не смеялся. Не звенели бокалы, и грустная тихая музыка завершала невесёлую картину.
«Словно не день рождения, а поминки, -мрачно подумал я.-Что ж, может, хоть этот день наконец окажется последним?»
Я сел рядом с Элли, избегая смотреть в её сторону.
— Гэл!-Закричал Гейран.-Куда ты пропал?
— Я боюсь за него в последнее время, -сказал Клиф.-Он слишком спокойный и серьёзный.
— А каким прикажете быть?-Осведомился я.
— Вообще-то, что-то есть в его холодности и беспристрастности, -заметила Натали.-Он становится похож на мужчину.
— Вам больше не о чем поговорить?-Спросил я.
— Ну зачем ты так?-Обиделся Кэмели.-Ты становишься интересен, и мы не можем это не отметить.
— Лучше всех это отметил Рекс, -сказал Джон Бёрк.-Интересно, как давно он присмотрел Гэла для этой роли?
— У меня чутьё, -самолюбиво похвастался Рекс.-Правильный выбор актёра -девяносто девять процентов успеха. В своё время я вытащил из небытия Мерс Сейлор, теперь пришла очередь Гэла Бэстона.
Я невольно содрогнулся. Мне показалось, что в словах Гейрана был какой-то роковой смысл.
— Очередь кого?-Переспросила Элли.
— Гэла Бэстона, -удивился Рекс.-Ты что, в первый раз слышишь это имя?
— Почему ты мне не сказал?-Спросила Элли.
Я пожал плечами. Какое значение имело то, какую фамилию для меня придумал Рекс?
— Так ты теперь Гэл Бэстон, -сказала Элли.-Как здорово звучит!
— Я долго ждал удобного момента, господа, -сказал мистер С., поднимаясь с места, -но вижу, что это бесполезно. Давайте просто притворимся, что он настал, этот момент, и давайте наконец выпьем за то, что год назад мы не ошиблись.
Все одобрительно зашумели и подняли бокалы. Гости за соседними столами, заметив, что мистер С. встал, замолчали, давая ему слово. Такое молчаливое подчинение, объединившее всех, вдруг заставило меня почувствовать себя защищённым. Они все были заодно, они все были вместе со мной, они понимали меня и знали, что происходит. В эту минуту я был им за это благодарен. Я был не одинок. После пыльных и грязных улиц Аль-Торно, после бесполезных и выматывающих дружб и бесплодных надежд — я был не один. Кого-то из них я видел по телевизору, про кого-то читал в газетах, чьё-то имя слышал краем уха — они были рядом. Они смотрели на меня с искренней симпатией, они молчали, они поднимали бокалы в мою честь. Я был героем дня, я был их гордостью, их удачей. Я был их частью, и они были частью меня, и словно в этот момент произошла грандиозная дессимиляция, и наши души слились в одну, и каждому досталось поровну этой огромной общей души.
— Я не стану в сотый раз превозносить достоинства именинника, -продолжал мистер С., -это лучше меня сделает Рекс. Давайте просто поблагодарим его за мужество, терпение и стремление понять, за верно выбранную дорогу и за удовольствие, доставленное нам его обществом. Без него Мириал не был бы тем Мириалом, каким мы все хотели бы его видеть. За Гэла Бэстона, господа, за НАШЕГО Гэла Бэстона!
Они были искренни. Я был тронут такой единодушной поддержкой.
— Со своей стороны мы обещали оказывать ему помощь, -сказал мистер С., -и сдержать обещание -наш долг.
Под одобрительные возгласы я встал и поклонился. Ничего особенного не было в этой минуте, и вполне естественно, что на моём дне рождения говорили тосты в мою честь, но всё-таки что-то случилось. Может, в моей крови оттаяло холодное отчаяние, может, дойдя до предела, отпустила обида, а может, причина была в том, что рядом как-то неестественно блестели глаза Элли.
