Василий Федорович - Faciam lit mei mernineris
Несмотря на наглость и пакостность, горизонты деятельности Кис были сильно ограничены тем, что формально они относились к женскому полу. Любой, даже хилый, говнарь, мог дать отпор или за кого-то вступиться, что сильно ограничивало число их жертв для вымогательства. А Феликс номинально относился к мужскому полу, и героически влезал в бесчинства своей любимой, подняв эффективность их промысла на новый уровень.
Как-то раз Кисы после избиения начали вымогать деньги у тихой неформальной девочки по прозвищу Мина. Бедняга не могла ни дать реальный отпор, ни рассчитывать на чью-то помощь – такое же убогое неформальное окружение просто боялось Феликса. Была назначена расправа, то есть срок, к которому Мине надлежало принести этой компании деньги, и место для этого.
О чем думала девочка, которая шла встречаться с явной мразью - отдавать себя в их руки? Я много раз пробовал себе представить это состояние абсолютной покорности, с которым баран идет на бойню – и каждый раз не мог. Что мешало ей обраться за помощью к знакомым? К родителям? В милицию? Этого мы не знаем и никогда не узнаем.
Повстречав Мину в укромном месте, Кисы и Феликс сначала избили ее, а потом задушили проволокой. Втроем. Данное преступление совершенно поражало своей бессмысленностью даже по сравнению с «акциями» - и произвело достаточно широкий резонанс как в движе так и за его пределами.
***
После убийства Мины даже у самых последних карланов не осталось никаких сомнений по поводу сущности Кис. По странной иронии судьбы Мину какое-то время поебывал М., который от этой новости совершенно озверел. Дни Кис были сочтены: вопрос был лишь в том, какая именно их постигнет участь.
Феликс и Киса Белая в это время жили вместе, причем как удалось установить позже – она была одновременно ВИЧ-инфицирована и беременна от Феликса. Они практически не выходили из какой-то съемной конуры, совершенно справедливо гадая кто их найдет первым – тот же М. или милиция. Нашла милиция.
…Любовная пара разъехалась по разным СИЗО и дала признательные показания. Проходила информация, что в местах лишения свободы они зарегистрировали брак. Феликс попал под довольно жесткий пресс УБОПа с применением форсированных методов – как раз шло время активной посадки скинхедов. Несмотря на все старания, ничего принципиально нового Феликс на допросах не поведал, поскольку к правой среде отношение имел крайне опосредованное. УБОП долго не могли поверить в то, что столь харизматичный скинхед по сути ничего не знал, и участью Феликса надолго стали боль и унижение. Еще Феликс отметился тем, что зайдя в хату сразу объявил себя опущенным – что с ним случилось еще давно, на малолетке, и что на воле Феликс тщательно скрывал.
Киса Белая на следствии вела себя крайне паскудно, стараясь всячески оговорить своего возлюбленного, и была готова на любые жертвы, чтобы не сесть самой. Тараканий нервный узел между ушей не давал понять, что приговор ей уже был вынесен – смертный. Жить этому существу оставалось ровно до тех пор, пока ВИЧ не превратится в СПИД. Разумеется, в женском СИЗО на Елизавете пропала и вся идея: тут было очень сильно видно разницу с девушкой моего первого клиента Олей, которая, несмотря на все давление УБОПа, так и не раскололась. Единственная из той бригады…
Неформалов эта история так ничему и не научила. Ни убийство, совершенное бригадой Адольфа, и описанное в главе «Еврей посмертно», ни смерть Мины – не заставили сделать какие-то выводы. Каждый радовался, что убили не его, и по-прежнему был не в состоянии драться. Любому нормальному человеку очевидно, что истинными виновниками этого были именно те, кто позволили таким как Кисы и Феликс творить что они хотели безнаказанно. Те, кто не вступились за жертв. Те, кто молча отворачивались, наблюдая рядом с собой мразь. По моему личному мнению именно они были гораздо хуже тех же чурок и гуков, которых валили для развлечения бойцы правых образований, так как представляли собой концентрацию подлости и вырождения. Для правой среды Кисы и Феликс не представляли опасности, кроме случайной венерической инфекции, и, по сути, были отторгнуты - подобно чужеродным клеткам.
Самая интересная история случилась с Кисой Черной. Когда приняли первых двух участников убийства, ее просто не смогли найти. Потом ветер, гуляющий над улицей Машиностроителей, что на Уралмаше, донес, что Киса Черная попала под поезд. У кошки оказалась правда девять жизней – она выжила, и даже через какое-то время относительно выздоровела.
А потом все равно пропала. Кто-то позвонил ее бабушке, и сказал, не представившись, что внучку домой можно и не ждать. Больше о ней никто ничего не слышал.
Про ее смерть говорили всякое, и многие знали правду. Но эта правда так никогда не вышла за пределы туманных слухов и не имела никаких последствий. Говорят ее смерть была куда более паскудной чем смерть Мины – но все же лучше медленной и мучительной смерти Кисы Белой, сгнившей от СПИДа в бараке для ВИЧ-инфицированых на зоне через непродолжительное время.
***
На этом заканчивается история про двух Кис, которые для множества людей олицетворяли собой тех самых «НС-скингерл». Таких историй было много в девяностые, во времена расцвета дворовых «бригад» не правого, а бандитского толка. «Честные давалки» из их окружения часто повторяли путь Кис… но для националистического Движения с его культом семьи, расы и нации?
Как могло такое выйти? Наверное дело в том, что для понимания того что есть национализм требуется определенная зрелость. Нация есть прямое продолжение семьи, и понимание этого наступает лишь у того, кто хотя бы морально готов стать отцом и продолжить свой род не только физически, но и социально.
Скинхеды в начале своей карьеры и сопутствующие им девочки по сути лишь номинально могли быть отнесены к националистам, за редким исключением. Тяга к гендерному насилию и примитивной ебле у примитивных созданий породили тупиковую ветвь эволюции – что реликтовых скинхедов, имеющих ценность только в субкультуре, что таких же субкультурных девочек, превращавшихся в отвратительных блядей.
Для Движения и такие как Адольф, и такие как Феликс, и Кисы – по сути были тем же, чем является ребенок-даун в семье с нормальными родителями и нормальными детьми. Плоть от плоти, но… всем ясно что это даун и нормального человека из него сделать нельзя, а разумнее всего такое своевременно утилизировать.
А у нормальных людей все происходило абсолютно по-другому, причем как раз одной из огромных заслуг Движения является тотальная пропаганда традиционной семьи и семейных ценностей, противопоставляемых потреблядству. Из абсолютного большинства людей, искренне разделяющих эти убеждения, выросли хорошие супруги и родители.
Странно такое читать в финале этой главы? Безусловно.
Диалектика единства и борьбы двух противоположностей и в этом вопросе очень живо показывает, насколько разной бывает эта среда. Так молодой арийский воин, когда-то лишившийся невинности верхом на какой-нибудь Кисе, с высокой долей вероятности мог стать заботливым отцом и внимательным мужем.
Выводы,из этого можно сделать разные, но нельзя не заметить, что многие вещи куда сложнее, чем они кажутся на первый взгляд. Уровень подросткового блядства перерастали те, кто действительно усваивали традиционные идеологические и этические нормы – и перерастали зачастую одновременно с субкультурностью. Остановка в развитии на раннем этапе приводила к тем же последствиям, к каким приводит остановка в развитии ребенка – получается дебил. Что не вызывает отторжения в пятилетнем возрасте в поведении десятилетнего выглядит довольно отвратительно.
Так и ебля беспорядочно дающих «белых и гордых» в раннем подростковом возрасте еще не свидетельствовала о вырождении, а вот в зрелом – почти всегда. Было, конечно, и такое, что и девочки по мере взросления завязывали с промискуитетом и нормально социализировались, становясь в будущем нормальными женами и матерями – но только лишь если процесс не заходил достаточно далеко.
Впрочем, закономерности процесса познания таковы, что после утверждения чего-то следует период отрицания, а потом возврат к тому же самому - но на более высоком уровне понимания. Так и моногамию многие наши герои скоро переросли, открывая для себя новые степени и границы свободы, замешанной на крови, похоти и адреналине. Сознание, существующее на грани с мышлением психопата, у многих ветеранов "акций" принимало причудливые формы, самыми милыми из которых становились свист плети и капли воска. Но это уже другая история...
