Геннадий Абрамов - Дай лапу
— Эх, скелет, — сочувственно произнес Иван. — До чего ты себя довел. Смотреть противно… У тебя какой болевой порог? Низкий? Или высокий?
— Сволота, — выдавил Мамонов, ощерившись по-звериному.
Андрей погрозил ему.
— Обзываться — нехорошо. Не люблю. Мной хоть полы подтирай, да не называй шваброй.
— Гады.
— Я что говорю-то, дурошлеп? — приподнялся Андрей. — Сейчас так отделаем, что мама родная не узнает. И телки любить не будут.
Внезапно откуда-то сверху раздался звонкий насмешливый женский голос.
— Много вы про телок понимаете.
Иван и Севка бросились врассыпную. Андрей отпрыгнул в сторону и спрятался за стул, на котором сидел Мамонов.
— Без паники, мальчики. Я соскучилась. И проголодалась.
— Марин — ты, что ли? — прошептал Андрей.
— Не узнал?
Девушка картинно спускалась по лестнице с верхнего этажа. На ней было длинное узкое бархатное платье, на голове — ядовито-зеленый парик. В приподнятой руке она держала небрежно, с отставом, зажженную сигарету в длинном мундштуке.
— Такой я тебя еще не видел, — восхищенно произнес Андрей. — Прямо суперстар.
Выглянув из-под лестницы, Иван буркнул:
— Все равно лахудра.
— Попрошу без грубостей, юноша, — упрекнула его Марина. — Вы не у себя дома.
— Извини, — усмехнулся Андрей. — Он с рождения баб недолюбливает.
— Мягко говоря, — уточнил Иван.
Спускаясь, Марина явно устраивала какое-то представление, играла богатую сильную женщину, хотя на самом деле выглядела смешно и нелепо — с бархатным платьем и сигаретой в мундштуке не слишком гармонировали кроссовки на босу ногу, длинные шнурки от которых волочились по полу, вспрыгивая и взвиваясь змейками при каждом ее шаге.
Длинной сигаретой она царственно указала на раздетого Мамонова.
— Сделайте, пожалуйста, как было. Мне неприятно.
Севка рванулся на второй этаж — проверить, нет ли там кого еще.
Иван швырнул Мамонову куртку и джинсы.
— Прикройся, дистрофик. Не видишь, наложницу раздражаешь.
— Прошу к нашему шалашу, — Андрей манерно предложил Марине стул.
— Пусто! — крикнул Севка с балкона.
— Мог бы и хозяйку спросить, — заметила Марина недовольно.
— Доверяй, но проверяй, как любил говорить президент Соединенных Штатов. Пивка вмажем?
— Спасибо. Не откажусь.
Андрей налил Марине пива в высокий стакан.
— Ты с Катькой? — спросил он крайне заинтересованно. — Вы что же — в связке? Вместе обтяпали это дельце? Сами угнали, сами загнали?
— Катерина здесь ни при чем, — сухо сказала Марина.
— Ой ли?
— Можешь мне верить.
— Бабам? — хмыкнул Иван. — Верить?
— Пусть помолчит, — приказала Марина, ткнув мундштуком в сторону Ивана. — Он повторяется.
— Нет, я одного не пойму, — допытывался Андрей. — Славку с Максимом нагреть хотели? За что? Почему?
— С отца потянуть, — подсказал Севка. — У Притулы отец состоятельный.
— Комбинаторы, — проворчал Иван.
— Повторяю, — Марина начала злиться. — Катерина здесь ни при чем.
— Это легко проверить.
Марина взбила на затылке парик.
— Надеюсь, мы будем друзьями. Я слышала о вас. И была уверена, что работаете вы кое-как. Теперь увидела вас в деле и должна сказать, мнение свое изменила. Вы мне понравились, — призналась она и кивнула в сторону уже одетого Мамонова. — Дайте и ему пива… Мы поладим, не сомневаюсь. Артем не мог поступить иначе.
— Понимаю, — согласился Андрей. — Где жить, тем и слыть.
— Надеюсь, мальчики, мы с вами договоримся.
— Наши условия тебе известны?
— Проценты? — рассмеялась Марина. — Достаточно просто обрадовать Катерину… Если не ошибаюсь, Андрей, ты в нее немножко влюблен?
— Э, нет, голубушка. Так не пойдет. Сама знаешь, мартовский кот, это одно. А «клиент всегда прав» для нас — святое.
Севка приблизился и встал за спиной у Марины.
— О, прошу вас, — сказала она, снова поправив парик. — Только не это. Мы же цивилизованные люди. Можно обойтись без насилия?
— Можно, но трудно, — сказал Севка.
Мамонов вдруг вскочил и, наклонив угрожающе голову, с криком бросился на Андрея.
Иван подсек его, встряхнул и снова усадил на место.
— Нервный, — объяснил он.
Мамонов морщился и стонал.
— Не жить вам, — сквозь зубы угрожал он. — Кранты. Перережу поодиночке.
— Осторожнее, мальчики. Мой вам совет. Он гордый. И унижения может не простить, — не то предупреждала, не то угрожала Марина.
— Этот? — скривил губы Севка. — Гордый? Не смеши народ… Позавидовал плешивый шелудивому.
Мамонов, взревев, снова бросился на Андрея. И снова Иван легко его усмирил.
— Хана вам, — скулил и ерзал от боли Мамонов. — Не жить… Гадом буду.
— Отпендрячить бы тебя, — пригрозил ему Андрей. — Чтоб словами не бросался. Смотри, наткнешься рылом, — показал он Мамонову кулак.
— Артем, — попросила Марина. — Давай без глупостей. Успокойся.
Отхлебнув пива, она пристально взглянула на Андрея и деловито спросила:
— Ваши условия?
— Джип сама Катьке вернешь?
— Разумеется.
— Молодец, — кивнул Андрей. — Приятно иметь дело с разумной женщиной.
— Бабьё, — не удержался Иван.
Андрей помедлил. Подумал.
— Ладно, — сказал. — Десять процентов. От общей. Мы не изверги. Нам чужого не надо.
Мамонов прищурился и спросил:
— Пара косых?
— Три, — назвал свою цену Севка. — Поиздержались.
— Можно подумать? — поинтересовалась Марина.
Андрей ответил:
— Нет.
— А если я не приму наших условий?
— Глупо, — пожал плечами Андрей. — Лично я бы тебе не советовал.
— И меня разденете? — улыбаясь одними губами, спросила Марина.
— Догадлива, — заметил Иван.
Марина вдруг громко, театрально расхохоталась. Резко сдернула зеленый парик и, помахав им как флагом, огладила бритую наголо голову.
— Давайте, мальчики, — воскликнула она. — Мне это доставит только удовольствие. — Она дрыгнула одной ножкой, потом другой, расшвыривая кроссовки. — Затопим камин. Я перед вами станцую. Покажу вам классный стриптиз. Такая плата вас устроит?
— Нет, — набычившись, замотал головой Мамонов. — Нет.
Марина вспрыгнула на стол.
— Музыки! Хочу музыки! Где музыка?
Дверные створки вдруг резко распахнулись, и зычный мужской голос произнес:
— Милиция! Всем оставаться на местах!
12
На пороге стояли двое. Один был в штатском, руки в карманах куртки, шляпа сбита набекрень, второй — пожилой, грузный, в форме милиционера.
Андрей сразу узнал их — они были там, у озера, на месте происшествия.
— На сегодня стриптиз отменяется, — сказал Кручинин.
Он улыбался, раскачиваясь на каблуках; наблюдал за молодыми людьми, запоминая новые лица, не скрывая, что доволен их общей растерянностью.
Затем сделал знак, и милиционер без колебаний подошел прямо к Андрею и цепко взял его за руку.
— В чем дело? — возмутилась Марина. — По какому праву?
— Вы — хозяйка?
— А вам какое дело? Вы кто такой?
— Виктор Петрович. Следователь. Вот мое удостоверение.
— Я неграмотная, — отвернувшись, сказала Марина.
— Разрешите? — вежливо поинтересовался Мамонов и протянул руку, чтобы взглянуть на удостоверение. — Одним глазком?
И тут Иван, переглянувшись с Андреем, вырубил свет.
— Стоять! — вскричал Кручинин. — Всем стоять! Ни с места!
В темноте он метнулся к двери.
— Потапыч? — окликнул. — Ты где? Фонарь при тебе?
Его отшвырнуло к стене.
В центре комнаты — возня, хрипы, стон, треск. Что-то как будто упало. Потом послышался топот — похоже, они убегали.
— Потапыч? Ты в порядке?
Пошарив рукой по стене, Кручинин нащупал выключатель и зажег свет.
— Так, — сухо сказал он, оглядывая опустевшую гостиную. — Что ж. Им же хуже.
На столе стояла лысая девушка, заломив руки за голову, и хихикала.
Под столом, кряхтя и охая, корчился милиционер.
— Помочь, Потапыч?
— Паразит, — постанывая, откликнулся милиционер. — Шею свернул.
— Оружие?
— Цело. При мне, не беспокойтесь.
— Хорошо.
— Зря вы, Виктор Петрович, с ними деликатничаете, — ворчал Потапыч, вылезая из-под стола и потирая затылок. — Врезать бы им разок для острастки — вмиг бы присмирели. А то ищи теперь.
— Ничего, сами явятся.
Марина, напевая вполголоса, качая бедрами и взмахивая руками, пританцовывала на столе.
— Эта еще, — злился милиционер, — задницей крутит.
— И блоха, мадам Петрова…
— Я не Петрова.
