Эдуард Тополь - Ты самая любимая (сборник)
— Ага! — сказал Илья. — Мы уйдем, а он все вспомнит. И Маргариту…
— Вин усе вспомнит, якшо його ще раз башкой у стенку, — сказал Василий.
— Так чё нам тут? — спросил Альбертович. — До утра сидеть?
— Ну, до утра не до утра, но… — начал Илья, но тут из туалета послышался шум спускаемой воды, и оттуда вышел Трофимов.
— Что у вас тут, совет в Филях?
— В Ясенево, — уточнил Илья.
— У тебя бабки есть? — спросил Трофимова Арсен.
— Откуда? Я же курсант.
— Ты вспомни, — попросил Илья.
— Вон у тебя деньги вывалятся сейчас… — показал Альбертович.
— Ой, я и забыл! — Трофимов стал засовывать в карман пачку денег. — Спасибо.
— Ты не прячь, — приказал Альбертович. — Доставай!
— Давай, давай! — подтвердил Арсен.
— Швыдко! — присоединился Василий.
Смутившись и доставая пачку денег, перетянутую резинкой, Трофимов объяснил:
— Нет, я про них, правда, забыл!
— Ага, вин забув… — сказал Василий.
— Честное слово! — сказал Трофимов.
— Сколько? — кивнул на деньги Альбертович.
— А что? — испуганно спросил Трофимов.
Альбертович молча забрал у Трофимова деньги и начал их пересчитывать.
— Штука, две, три, четыре…
— Это не мои, гад буду! Я должен отдать. Пожалуйста! — взмолился Трофимов.
— А мы что, забираем, что ли? — сказал Альбертович. — Пять, шесть, семь, восемь…
— Просто мы тут скидывались, — объяснил Арсен.
— А ты прыйшов и усэ зъив и выпив, — сказал Василий.
— Возьми с него тыщу, — сказал Альбертовичу Арсен.
— Думаешь? — заколебался Альбертович.
— Ну, бедный парень, студент.
— И я тыщу добавлю, нам хватит, — сказал Арсен.
— Нет, ты понял, как к тебе люди относятся? — спросил Альбертович Трофимова и отнял от пачки одну тысячерублевку. — Штуку за мое ранение. Остальное держи.
— Спасибо. — Трофимов спрятал деньги. — Это не мои. Я должен отдать…
Но Альбертович уже не слушал его, говорил в свой телефон:
— Коля, алло! Еще одна ходка в супермаркет. Возьми всякой закуси на две тыщи. Ну, на свое усмотрение. Нет, горючее у нас есть. Все! Действуй!
— Ребята, вы чё? Опять? — испугалась Маргарита.
Илья кивнул ей на Трофимова:
— Ну а как?..
— Нет, ну вы хотя бы тут сделали чего! Я вас зачем позвала?
— Действительно, — согласился с ней Альбертович. — Мужики!
— Вперед! — воскликнул Илья, направляясь к краскам. — «Мы идем неудержимо к яркой звезде! Не отставай, друзья!»
Никто, однако, не оценил его эрудицию, Альбертович и приказал Трофимову:
— Женщине помочь надо! — и повернулся к Василию: — Васыль, ты старший на покраске! Маргарита, покажи им чё красить. Курсант, мы с тобой дверь вешаем. Взяли!
Сергей и Трофимов подняли дверь и стали навешивать ее в дверной раме на кухне.
Остальные принялись за покраску стен.
— Стойте! — воскликнула Маргарита. — Почему эту стенку желтой? Я не хочу как в психушке!
— А мы-то все где живем? — спросил Альбертович.
Крася валиком стену, Илья сообщил:
— «Мы отстали по крайней мере лет на двести… Иной раз, когда не спится, я думаю: „Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…“»
— Это Чехов, — сказал Трофимов.
— Илья, ты можэш цього Чехова йому нэ нагадуваты? — попросил Василий.
— А это уже сто лет звучит со сцен во всем мире, — сказал Илья.
— И какой результат? — спросил Арсен.
— Никакого. У нас в школе учитель, тридцать два года, врачи обнаружили у него рак, назначили химиотерапию. И что вы думаете? В больнице на эту химиотерапию запись за месяц вперед. А если хотите без очереди — пожалуйста, за взятку в триста евро хоть завтра! Вы можете себе представить, чтобы сто лет назад врачи смертельно больным создавали очереди, чтобы драть с них деньги?
— А в Израиле не так? — спросил Альбертович.
— В Израиле воровства меньше, а бюрократии больше, — ответил Илья.
— А я думала, больше, чем у нас, уже не бывает, — сказала Маргарита.
— Бывает, но дело не в этом, — заметил Арсен. — Просто весь мир — это один котел. Мы все вместе варимся. Если ты в одном месте пересолил, весь котел уже можешь выбросить!
— А нам один генерал, профессор экономики, еще короче сказал, — сказал Трофимов. — Он говорит: с тех пор как убрали железный занавес, весь мир стал общим рынком. А как он работает? По принципу канализационных труб. То есть наше дерьмо в первую очередь всплывает в Америке, а их дерьмо у нас. Это и называется общий рынок.
— Гарно вас вчат экономике! — заметил Василий.
Коля, водитель Альбертовича, возник в двери с пакетами и коробками из супермаркета.
Все сгрудились вокруг стола, стали вскрывать эти пакеты и коробки.
— Ой, паштет!.. Салат!.. Колбаса!.. Сыр!.. Оливье!.. Печенка!.. Селедка под шубой!.. Соленые помидоры!..
— Серега, наливай! — возбудился Илья.
Альбертович разлил по стаканам.
Каждый обильно накладывал себе закуски в тарелки.
— У меня тост! — заявил Илья.
— Валяй! — разрешил Альбертович.
— Я предлагаю выпить за «Братство Маргариты»!
— Не понял, — сказал Арсен.
— А что тут не понять? — ответил Илья. — Вот нас тут пять мужиков, которые ее хотят…
— Илья! — укорила Маргарита.
— Иначе нас бы тут не было, — продолжал он. — Вот я и предлагаю: за наше мужское братство! Кто «за», поднять стаканы!
Все — один за другим — подняли.
— Гордись! — сказал Маргарите Илья и повернулся к остальным: — Выпили!
Все, конечно, выпили.
— И с этой минуты, — заявил Илья, — мы как мушкетеры: один за всех, все за одну — за Маргариту! Договорились?
— Еврей, а соображает! — заметил Альбертович. — Ладно, сержант, я тебя прощаю.
— А за Катю? — сказала Маргарита.
— А Катя — это кто? — спросил Трофимов.
— Моя дочка, — сказала Маргарита.
— Твоя невеста, — сказал Трофимову Арсен.
— А что? — сказал Альбертович. — Пятнадцать лет разницы — как раз, самое то! Сделаешь теще прописку и…
Тут у Маргариты опять запел мобильник.
— Алло! — ответила она и ушла с ним на кухню.
— Так, — сказал Альбертович, — еще один!
Арсен посмотрел на часы:
— Наверно, тот, с кем она теперь.
— Откуда знаешь? — ревниво спросил Альбертович.
— В такой время кто еще может ей звонить?
— Маргарита! — крикнул Илья. — Пусть он приезжает! Чего уж! — и повернулся к Василию. — Ты, я понимаю, как я — тоже из прошлого.
— Я дочку прыихав побачить, — сообщил тот.
— Слушай, Вася, — сказал Альбертович, — перестань выстебываться! Говори по-русски!
— Я по-вашему нэ можу, — ответил Василий.
— Ну, нам-то не физди! — возразил ему Илья.
— О! Вот это учитель русского языка! — заметил Альбертович.
— Нет, но это же возмутительно! — сказал Василию Илья. — Я могу на коньяк забить: если бы ты не говорил по-русски, Маргарита бы с тобой никогда не легла! Забьем? Ну!
— Нет, конечно, — принужденно улыбнулся Василий.
— А ты вообще свою дочку видел когда-нибудь?
— Ни…
— Как это? Не видел?! — изумился Трофимов.
— Ну, так получилось, — сказал Василий.
— Колись! — приказал ему Альбертович.
— Ну, я моряк, плавал на круизном, поки у нас туризм був… — начал объяснять Василий.
— Пока туризм был, понятно, — перевел Илья.
— А Маргарита была в рейсе туристкой, — продолжил Василий.
— И много у тебя детей от таких круизов? — поинтересовался Арсен.
— Нет, только Катя…
— Нам-то не заливай! — сказал Альбертович.
— Клянусь! В том-то и дело! У меня ни с кем не получалось, даже с жинкой…
— То есть с женой? — уточнил Илья.
— Ну да! Я и Маргарите не поверил. Но у меня вот тут родинка под мышкой. — Василий поднял руку и заголил рукав. — Бачытэ?
— Видим, — сказал Трофимов.
— А Маргарита говорит, у Кати тэж, в цём жэ мисти.
— И ты приехал проверить? — спросил Альбертович.
— Ни! Ну, то есть… — смешался Василий. — Просто я работу нашел… Ну, у нас же на Вкраине нэма работы. Я и завербовался на канадский танкер, буду от арабов у Канаду нефть возить. А там Сомали, пираты, хто знае — живой доплыву, не доплыву. Ну и решил перед плаваньем дочку побачить. А денег нэма, так я тренером у наших молодых лосипедистов…
— Из Киева?! — спросил Трофимов.
— Нет, с Одессы.
— Из Одессы в Москву? Сколько же ты ехал?
— Та нэ довго. Трое суток.
— И по такой жаре ты трое суток вез эту колбасу, которую мы съели? — возмутился Илья.
— Так а я ж ее не ел, — невпопад заявил Василий.
— Не понял, — сказал Илья. — А что ты ел?
— Ни, я ничого не ив. Я усё сюды привез, шоб с Маргаритой знайомство з дочкой отметить.
