Тереза Тур - Выбрать свободное небо
Они опять помолчали…
На этом их разговор как-то закончился. Они распрощались — получилось почему-то неловко — и Роберт отбил соединение.
Лиза поймала себя на том, что улыбается — и отправилась читать мистический детектив от Терезы Тур.
На второй день снова раздалось веселое хрюкание ее компа, заменяющее в нем звонок. И на третий… Роберт связывался с Лизой каждый день, в одно и тоже время. Строго без пяти восемь — словно он сидел с часами и ждал: когда же можно будет нажать на кнопку соединения…
— Добрый вечер, — Лиза как-то стала привыкать к его звонкам, как привыкла к тому, что рисует теперь для издательства Терезы Тур под странным называнием «NE-ФОРМАТ».
— Я вас не побеспокоил, Лиза?
Это было стандартное начало разговоров на протяжении нескольких недель. Начало тех разговоров, что грели ей душу.
— Нет, ни в коем случае, я рада, что вы позвонили…
Роберт тихонько вздохнул на каком-то другом конце света:
— У нас так ярко светит солнце, что не скажешь, вот уже и октябрь. Осень…
Правильно, о чем же еще говорить? О погоде… Роберт усмехнулся он про себя. Его вдруг стало огорчать, что сама Лиза никогда не звонила. Когда звонил он, общалась охотно, никогда не была занята… Но никогда не звонила сама…
— Осень…, - с улыбкой ответила она. — У нас зарядили дожди — самое то рисовать иллюстрации для Терезы. Восемь иллюстраций к каждой из десяти книг. Четыре книги почти проиллюстрированы.
— И как там дела? — он был рад, что Тереза взяла Лизу под свое покровительство, взяла, не дожидаясь даже, чтобы он попросил об этом.
— Не знаю, — засмущалась Лиза. — Все меня хвалят, но я очень боюсь, что это лишь потому, что меня пожалели вы и Тереза.
— Вздор, — откликнулся он. — Тереза никогда не будет издавать то, что ей не придется по душе, можете мне поверить.
— Спасибо! — растроганно проговорила Лиза.
— Но это же чистая правда. И потом, я видел ваши работы. А одна из них у меня висит над камином. Родители каждый раз восхищаются. И утверждают, что художник за суровостью увидел доброту…
— Кстати говоря, вчера мне звонила Тереза и интересовалась — умею ли я рисовать драконов. Кажется, у нее возникла какая-то идея про то, что я должна писать драконов для презентации ее нового романа. Что-то такое…
— Это признание, Лиза, — широко улыбнулся Роберт. — Можете мне поверить, это признание… Для Терезы ее драконы ближе, понятнее и роднее, чем многие люди. Раз уж она желает, чтобы ее драконов рисовали вы — можете мне поверить, она признала в вас мастера!
— Я буду очень-очень стараться, — доверительно сообщила ему Лиза. — Но что же мы все о моих делах? Как поживаете вы?
Он промямлил что-то невразумительно-позитивное, дескать, все окей! Все хорошо — и лучше быть не может.
Правда же заключалась в том, что он соскучился. Его вдруг стало раздражать телефонно-интернетное общение. Он хотел ее видеть. Он хотел ее обнять, заставить смеяться… Правда заключалась в том, что он хотел забрать ее к себе, завтра же перевезти на съемки. К нему. Туда, где было тепло и солнечно. Где медь дубов сияла на осеннем солнце. Где возвышалась громада старинного рыцарского замка. Где ему — за эти месяцы — все надоело до невозможности… Где он озверел от одиночества.
Он столь явственно представлял, как привозит ее к себе… а она… Лиза так явственно радовалась его звонкам, но так старательно уходила от его попыток поговорить об их отношениях…
Все это навевало грустные мысли. И о том, насколько он нужен этой девочке. И о гигантской разнице в возрасте — ей, пожалуй, больше подходит мальчик молоденький какой-нибудь, а не он, актер тридцати пяти лет из другой страны, вечно занятый где-то на съемках…
— Роберт, — пробился сквозь его невеселые мысли встревоженный голос Лизы. — Вы тут?..
— Да, — ответил он, — простите, я задумался.
— Осень, — отозвалась она, — и вы грустите… У вас же там солнышко?!
— Тут нет вас, — неловко отозвался он.
Лиза опять быстро заговорила о чем-то другом — и он опомнился. Что за глупость начинать говорить о своих чувствах с другого конца света… И вообще — что за глупость вести этот нелепый роман по скайпу…
Глава десятая
— Мне очень нравится, что на каждой иллюстрации есть хитрый рыжий кот. Он просто очарователен! — Тереза приехала в Питер из Москвы на несколько дней. Первым делом вызвала к себе в издательство Лизу. Ей все нравилось в работе художницы, и она себя поздравляла, что нашла еще одного нужного человека. К тому же приятного ей.
Художница смущалась оттого, что ее хвалили. Так отчаянно и столь интенсивно краснела, что Терезе и самой становилось неловко. Девочка была совсем убитая жизнью и, несмотря на то, что работала на Терезу уже два месяца, все еще ждала какого-то подвоха.
— Так почему кот? — спросила Тереза.
— А… Кот! Вам не нравится? — всполошилась девочка, — убрать кота?
— Нет, — терпеливо повторила Тереза. — Кот очаровательный. А мне просто-напросто интересно.
— Коты видят на два мира — значит — этот рыжий видит и тех, кто просто живет в Питере и тех, кого потревожили… — решительно отвечала художница.
— Вот черт, — раздосадовано выдохнула автор.
— Что?
— Это же так просто… А я об этом не подумала. И никто, кто над книжкой работал тоже. Про котов как-то все забыли. А можно было бы написать про котов. Если они видят на два мира — они помогают. Надо подумать… Можно сделать красиво… И написать роман с участием котов… Где у нас, в Петербурге, есть легенды, связанные с котами?
Лиза заулыбалась и сама стала похожа на рыжего хорошенького котенка.
— А что это? — Тереза читала что-то на краешке одного из набросков.
— Это? — Лиза вдруг стала несчастной. — Это стишок.
Тереза прочитала вслух:
Осеннее небо шептало гуашьюСангиной скрипели мостыУглем барельефили шпили и башниЗадумавшись с высоты…Белилами кляксили гули на крышах,Шуршали тенями котыИ грифельный пепел по краю ладониСверкал серебром слюды.
— Я просто задумалась…
— Вы еще и поэт? — улыбнулась Тереза.
— Я? Нет. Просто само собой иногда получается. Даже не знаю, как…
— Завидую…, - вздохнула Тереза.
— Вы? Мне?!
— Я вот стихов писать не умею. Когда-то у меня была мечта, практически идея-фикс: научиться писать стихи. Само собой не получалось, поэтому я подошла к этой проблеме академически. Обложилась учебниками по стихосложению, перечитала все стихи, которые нравились… Совершила много-много попыток. Я очень упрямый человек.
— И что?
— Не получилось… — Тереза скроила преувеличенно-трагическую мордочку.
Лиза рассмеялась.
— На самом деле, в моем случае не уметь писать стихов — это проблема. Вот, например, с драконами… Как я хотела в серию стихи вставить. А мне что сказали все, к кому я обращалась? Правильно! Про драконов мы писать не умеем! А идея была хорошая!
— Так то ж стихи…
— А у вас что?
— Не знаю…
— Можете мне поверить, что вот у вас самые настоящие стихи и есть! Кстати, а то такое сангина?
— Краска такая… Рыже-коричневая.
У Терезы забурчал телефон — она туда взглянула, улыбнулась и, покачав головой, словно чему-то удивляясь, проговорила:
— Спасибо вам, Лиза! — потом подумала и добавила. — Я вас не хочу задерживать, спасибо, что пришли!
«Она занята, а я не вовремя», — Лиза опять смутилась, засуетилась, стала собирать свои рисунки со стола.
— Оставьте их. Пожалуйста, — Тереза уже поднялась с кресла, показывая, что аудиенция окончена. — Я еще посмотрю.
И Лиза поскорее ушла.
Это была пятница. Света, секретарша, отпросилась пораньше, поэтому в приемной никого не было. Лиза поскорее выскользнула на улицу, чтобы никому больше не мешать.
К тому же, у нее на сегодня было еще одно событие, делавшее ее абсолютно счастливой в предвкушении его. Ей должен был позвонить по скайпу Роберт. Он звонил ей каждый вечер. Это было чудесно. И сегодня… Сегодня он позвонит, как звонил уже два месяца, в одно и то же время. Она ему расскажет, как…
— Лиза, — вдруг услышала она его голос — совсем рядом.
— Роберт, — прошептала она и обнаружила, что ее ноги сорвались с места и уже бегут, бегут к нему.
Спустя мгновение он уже обнимал ее. Ее затылок был как раз под его подбородком — и он позволил себе легонько коснуться волос губами.
Тут Лиза очнулась, залилась краской — и стала высвобождаться из его рук.
Роберт почувствовал это, немедленно отпустил — и даже отошел на шаг назад — на всякий случай — так решительно она это делала.
— Я вот приехал на пару дней, — смотреть на ее ярко-красную мордочку было и неловко, и забавно.
