Сэм Хайес - В осколках тумана
— Только осторожнее с ним, — прошу я. — Она его любит. Не может без него заснуть. — Я думаю о том, где Флора будет спать сегодня ночью. — Господи, Марри! А вдруг ее похитили? А может, она заблудилась и лежит, свернувшись калачиком, где-нибудь под кустом, умирая от холода?
— А может, — подхватывает Эд, — ты позволишь своему мужу позаботиться о себе и предоставишь беспокоиться нам?
Я не поправляю его по поводу «мужа». Почему-то сейчас это слово звучит утешающе.
— Я вызвал самых толковых людей. — На шее Эда набрякла вена. — Мы уже приступили к работе. Самое важное — первые пара часов.
— Но она пропала, когда Марри пошел в деревню!
Смотрю на часы. Прошло пять часов. За это время с ребенком может случиться все что угодно. Жуткие картинки атакуют мое сознание.
— Эд, пожалуйста, найди ее! — Слезы бегут по моему лицу. — Скажи, что она просто заблудилась и сидит на соседнем поле. Она не слышит, что мы ее зовем, и не знает, что мы ее ищем.
— Вполне вероятно, Джулия. Ее глухота не облегчает поиски. Но скоро собаки возьмут след. — Эд быстро обнимает меня. — Майк, команда готова?
На борт поднимается человек с собакой. Собака принюхивается к воздуху, потом опускает морду и тащит хозяина на нос катера.
— Странно, — удивленно говорит Марри. — Флора не смогла бы оттуда слезть. Там высокий борт, в отличие от кормы.
— Значит, ее кто-то увел? — Я спешу на переднюю палубу, чтобы посмотреть, куда пес тянет хозяина.
Зигзагами мечется свет от фонарика, с берега несется нетерпеливый лай второй собаки. Вдруг становится тихо.
— Почему они не дали собаке понюхать кролика?
Забытая игрушка все еще лежит на полу в каюте.
— Собаки и так возьмут след Флоры, — объясняет Эд. — У нас есть пес, натренированный искать в воде. Если понадобится.
Последнюю фразу он добавляет для меня, я знаю. Снова прогоняю образ барахтающейся в воде Флоры. Ради нее я должна быть сильной.
— Я расскажу людям об изменениях в плане поисков и прикажу водолазу подождать. Посиди здесь.
Эд коротко улыбается и спрыгивает на землю. Рядом со мной, но в тысячах миль от меня Марри идет ко дну, не справляясь с грузом вины.
— Пойдем, — говорю я. Мы оба должны быть сильными. — Пойдем поищем еще где-нибудь. Где бы маленькой девочке хотелось оказаться в холодную ночь?
Марри открывает рот, но не успевает он ответить, как я, глядя в темноту широко раскрытыми глазами, шепчу:
— Дома.
Марри
Высунув голову из окна и почти не дыша, я напряженно всматриваюсь в холодную темноту. Внимательно и методично, дюйм за дюймом, оглядываю обочину и растущие вдоль дороги кусты. Джулия медленно идет по тропинке, тянущейся параллельно дороге. Алекс занял пост на пассажирском сиденье. Машина едва ползет в сторону дома, включенные фары двумя маяками пробивают зимнюю тьму.
— А что, если она пошла по полю? — спрашивает Алекс. — Она же потеряется. Или ее убьет тот человек, который напал на ту девочку.
И Джулия, и я то и дело вспоминаем Грейс Коватту, но никто из нас не решился произнести ее имя вслух.
— Этого не случится, — успокаиваю я сына. — Только не с Флорой.
В глазах жжет от напряжения. Возможно, Алекс прав. Возможно.
У нас хороший сын. Он выглядит старше своего возраста, в школе на хорошем счету, и лишь изредка он выкидывает фокусы, словно напоминая, что ему только одиннадцать. Я был уверен, что он присмотрит за сестрой. Я хотел, чтобы он знал, что я ему доверяю. Мне казалось, что тащить Флору через темное поле куда хуже, чем оставить ее в тепле и уюте с братом на «Алькатрасе». Она бы семенила за мной, поскуливала, и я бы посадил ее себе на плечи и чувствовал, как дочь дрожит от холода… Кроме того, я обещал, что быстро вернусь.
До деревни я добрался быстрее, чем думал. Прошел улочку-другую и уже собирался спросить кого-нибудь, где находится магазин, как вдруг заметил паб. Суливший тепло. И минутное спасение. Быстро выпью — и все.
— Пинту, пожалуйста, — сказал я, показывая на местный эль.
Конечно, мне было не по себе. Я оставил Алекса за старшего, а это все равно что выйти из дома босым. Обычно я так не поступаю, но мне хотелось дать ему возможность ощутить себя взрослым. Да и что может случиться, думал я. «Алькатрас» пусть и умирает от старости, но вполне безопасен. А своих детей я знаю. Они покинут лодку только в случае крайней необходимости.
— Два восемьдесят пять, приятель.
Я положил на стойку двадцать фунтов.
— Здесь есть магазин? Мне нужно купить сосиски, банку бобов и хлеба.
Я сделал глоток. Неплохо.
Бармен взглянул на часы:
— Вам повезет, если он еще открыт. Но если вам нужно только это, я попрошу Маргарет поискать для вас что-нибудь на кухне.
— Вы просто спасете меня, — улыбнулся я и сделал еще один большой глоток.
— Вы с лодки, да? Мы видели, как вы причаливали.
Я кивнул:
— Да. Сын хочет устроить пикник. Мальчишки!
Бармен позвал жену, и уже через несколько минут она вернулась с пакетом, куда собрала все, что я просил.
— Отлично! Сколько я вам должен?
— Забудьте о деньгах. Попробуйте еще пару сортов пива, и мы в расчете, хорошо? — Бармен уже тянул отполированный до блеска пивной кран. — Пейте, а потом скажете, что вы о нем думаете.
Я так и сделал. А потом еще, и так раза четыре за следующий час, и с каждой выпитой пинтой мысль о том, что нужно поторопиться на катер, слабела в геометрической прогрессии. С детьми ничего не случится. Если возникнут проблемы, Алекс меня найдет здесь. И лишь просидев за стойкой два часа, я решил, что пора. От пива мир стал куда как приятнее.
— Рад был познакомиться, Дэн.
— Дон, — поправил бармен.
— И спасибо за сосиски.
Сверток нашелся под стулом. Немного кружилась голова. Пиво оказалось забористое.
— Может, еще увидимся. Спасибо за все!
На краю деревни я вспомнил, что забыл куртку. Пришлось возвращаться. «Алькатрас» я нашел не сразу, только услышав знакомое насвистывание, понял, что я у цели.
— Алекс? Это ты? Где ты?
За кустами сияло желтое пятно — фонарь моего катера.
— Алекс! — снова закричал я, недовольный тем, что он ушел с лодки.
— Я здесь, пап!
Послышался треск веток, и вскоре появился слегка запыхавшийся Алекс.
— Я собирал сучья для костра. Тебя сто лет не было! Ты купил сосиски? Мы умираем от голода.
— А как же! — Я гордо протянул ему бумажный пакет. — И нашел новых друзей.
Пиво бурлило в брюхе, под черепушкой слегка шумело. Все-таки виски гораздо полезнее.
— Лучше бы ты сидел внутри. Там тепло. Ладно, пошли за Флорой. Разведем вместе костер. — Мы поднялись на борт. — Я же не разрешил тебе выходить, — бормотал я. — Ты должен был сидеть в каюте с сестрой.
Но теперь все неважно. Я вернулся. Принес сосиски. Мы весело проведем вечер. И никаких ссор.
— Небось заснула от скуки, — сказал Алекс.
Я спустился в каюту. Опьянение избавило меня от того первого укола страха, что неизбежен, когда твой ребенок исчезает. Когда я видел Флору в последний раз, она сидела за столом и рисовала.
— Где она, приятель?
Я открыл дверь крошечной уборной. Пусто.
— Черт, — помнится, сказал я, все еще уверенный, что она на лодке. — Вы что, прятки затеяли?
— Нет, — напряженно ответил Алекс. Он уже все понял.
— Флора должна быть где-то здесь.
Я выбрался на палубу, заглянул во все ящики, где мог уместиться маленький ребенок. Ничего, если не считать заплесневелых штормовок и ветхих канатов. Я открыл застекленную дверь, ведущую из рубки на переднюю палубу, и поискал на носу. Пусто. Должно быть, я не заметил ее на кухне. Пиво притупило инстинкты, но сердце билось уже быстрее.
— Флора, ты куда пропала?
В голосе мешались тревога, раздражение и надежда, что моя маленькая девочка затеяла веселую игру. Сколько же раз она вот так пряталась от меня, замирая от счастья.
— Она была здесь, пап, правда. Она рисовала, а потом играла с куклами.
— Флора! — заорал я, зная, что это бессмысленно. Но может, она уловит вибрацию воздуха, в которой угадает свое имя, и выберется из своего тайника?
С удвоенным рвением я принялся по новой обыскивать катер. Заглянул в каждую дыру, открыл каждую дверцу. Обшарил машинное отделении, попутно отметив, что после того, как отыщу Флору, надо будет выкачать воду.
— Ладно, приятель. Давай поищем на берегу. Наверное, она выбралась вслед за тобой.
— Наверное, — согласился Алекс. — Хотя я велел ей оставаться здесь.
Он нежно коснулся моей руки, и на секунду я подумал, что это Флора подкралась к нам сзади.
— Папа, с ней ничего не случится, правда?
— Конечно, нет.
Во рту было сухо, и слова вышли безжизненными.
Мэри
