Жиль Легардинье - Совсем того!
Чтобы избавить Одиль от необходимости провести вечер у плиты, Эндрю предложил каждому приготовить какое-нибудь блюдо. Кухарка, поначалу не выразившая восторга от идеи доверить свою утварь гораздо менее опытным поварам, в конце концов согласилась — однако краешком глаза приглядывала за процессом, впрочем, вполне добродушно. Манон приготовила великолепный террин из налима. Каждому досталось немного, потому что кошки, уловив момент, слопали добрую половину. Мадам Бовилье принесла восхитительное фуа-гра, для которого сама приготовила тосты, — они, правда, немного подгорели. Эндрю отважился приготовить медальоны из морского языка в шампанском — Мефистофель, хоть и объевшаяся террином, с удовольствием отведала и медальона. В свою очередь, Филипп испек изумительной красоты миндальные макарони, к сожалению, несъедобные — твердостью они могли соперничать с бетоном. Все оценили такт Мадам, которая первой протянула руку к ровненьким и гладким печеньицам.
— О! Макарони! Какая великолепная идея! Я их уже сто лет не ела.
После первой же попытки ее энтузиазм угас так же быстро, как сломались бы зубы, продолжай она их грызть.
— Очень интересно… — заявила она, не утратив ни капли хладнокровия.
Самые безрассудные принялись сосать печенье в надежде, что оно когда-нибудь растает. Другие потихоньку сунули печенье в карман, предполагая донести его до ближайшей помойки и едва сдерживая хохот. И только Одиль, чтобы морально поддержать Филиппа, мужественно сжевала целый кругляшок.
Была уже почти полночь, когда мадам Бовилье встала из-за стола:
— Предлагаю всем пойти спать. Завтра у нас будет длинный день. Спасибо всем. Я уже давно так славно не встречала Рождество.
Немного помолчав, она добавила:
— Мне пришла в голову идея. Поскольку завтра к вечеру приедут мои друзья Уорды, что вы скажете, если мы пригласим и ваших близких тоже?
Все переглянулись. Мадам продолжила:
— Жюстен, приходите! А лучше оставайтесь-ка ночевать, если не против.
— Спасибо, с удовольствием, — ответил молодой человек.
Манон просто расцвела от счастья.
— А мне, кроме Юплы, и пригласить-то некого. Все мои друзья уже здесь, в этой комнате… — сказал Филипп.
— А маленький Янис, который делает такие успехи в науках? — возразила Мадам.
— Он, наверное, будет праздновать Рождество с матерью, братом и сестренкой.
— Ну так пусть они тоже приходят. Чем больше народу, тем веселей, и будет случай познакомиться.
Одиль молчала. Ей некого было позвать, даже собаку. Блейку тоже. Он боялся, что опять придется обслуживать Мелиссу и Ричарда… Два одиноких человека, Одиль и Блейк, обменялись взглядами — это ничего не изменило, но хотя бы немного согрело обоих.
— Значит, договорились! — заключила Мадам. — Желаю всем спокойной ночи.
Закончив наводить порядок на кухне, Одиль оперлась на мойку и вздохнула.
— Вы переживаете из-за завтрашнего вечера? — спросил Блейк.
— Накормить такую ораву! Я даже не знаю, сколько нас будет.
— Не беспокойтесь. Если гости и после десерта не наедятся, подадим сегодняшние остатки.
— Я вот думаю, не ударило ли Мадам в голову шампанское, что она наприглашала столько гостей?
— Какая разница, идея-то хорошая.
— Вы сходите за вином в подвал?
— Нет вопросов.
В это время в дальнем углу буфетной Филипп забавлялся с котятами: он смастерил для них игрушку из пробки и веревочки.
— Если это вам поможет, — обратился он к Одиль, — у меня дома полно замороженных продуктов. Это, конечно, не ваш уровень, зато силы вам сэкономит.
— Вы очень любезны, Филипп. Я завтра зайду к вам, посмотрю, что есть.
— Мадам Одиль, — робко спросил управляющий, — вы не будете возражать, если я приведу Юплу? Мне будет очень грустно, если в день Рождества она останется одна…
— Конечно, ведите, — ответила вконец растроганная Одиль. — Я приготовлю что-нибудь специально для нее.
Если бы у Блейка была вставная челюсть, она бы, наверное, вывалилась — так широко он раскрыл рот от удивления.
82
Стоя поздней ночью посреди парка, Филипп и Эндрю ждали. Разыгравшийся ветер поднимал в воздух и кружил снежные хлопья.
— Значит, вы с Одиль назначили друг другу свидание возле морозилки. Поздравляю, это хороший знак. А ты знаешь, что в рейтинге лучших мест для ухаживания морозилка на кухне почти соседствует с венецианскими гондолами? Кстати, я думаю, что в сцене свидания Ромео и Джульетты по первоначальному замыслу никакого балкона не было. Они, скорее всего, разговаривали возле холодильника…
— Ты можешь смеяться надо мной сколько угодно, а пока ответь, кто любезничает с Мадам? И смотрит на нее так выразительно… И соглашается со всем, какую бы чепуху она ни несла…
— Натали никогда не говорит чепуху.
— Натали? Ну вот, приехали! Англия опять пытается захватить Францию. Но тебе надо бы помнить, что это никогда не удавалось! А потому вам придется поладить, деваться некуда.
— Ты правда так думаешь?
— Ручаюсь — если прекратишь надо мной издеваться. Иначе…
— Хорошо, обещаю. Оставлю тебя в покое.
— Ну, раз так, тогда да, я действительно считаю, что вы подходите друг другу.
— Жаль.
— Что жаль?
— Жаль, что я не могу больше подкалывать тебя по поводу Одиль, придется переключиться на Юплу…
Мужчины рассмеялись. Манье поднял глаза к небу: ночь была ясной, на небе виднелись звезды.
— Ты знаешь, где Большая Медведица?
— Справа от Маленького Пингвина, — ответил Блейк, продолжая смотреть в сторону замка.
— Какого еще Маленького Пингвина?
— Того, который над Утюгом, слева от Фаршированного Краба.
Блейк получил снежком по голове.
— Ну вот, сам все когда-то выучил, а меня просветить не хочет.
Блейк поправил очки и показал на небо:
— Ну смотри! Вон там, видишь, созвездие Монтировки, а над ним — созвездие Бэтмена.
Второй снежок угодил Блейку в лоб.
— Не провоцируй меня, Блейк. Мне осточертели твои дурацкие затеи. То мы нападаем с ружьем на людей, то грабим какую-то дуру…
— Да, кстати, она ведь позвонила.
— Что? — встревожился Манье.
— Сегодня днем. Я как раз был у Мадам, когда она позвонила.
— Вот гадина! Я был уверен, что она нас сдаст. А ты со своими великими идеями еще имел глупость отвалить ей деньжищ…
— Мы пришли, чтобы вернуть, а не чтобы украсть. И потом, ты не понял. Она любезно позвонила Мадам, чтобы предупредить, что в округе орудует какая-то болгарская банда и что она стала ее жертвой. Она рассказала, как геройски противостояла верзиле с глазами, как горящие угли, и коротышке, судя по всему, вшивому — так он чесался. А еще она сказала, что благодаря ее храбрости у нее ничего не забрали…
— Глаза как горящие угли? Ерунда какая-то. И потом, у меня нет вшей. Это все твоя чертова балаклава.
— Спецназовцы не чешутся, как прокаженные.
— Это кто прокаженный?
Манье принялся лепить большой снежок. Блейк показал на одно из окон замка:
— Смотри, Манон свет погасила. Филипп посмотрел на часы:
— Минута в минуту. Хаким, наверное, уже ждет. Когда я думаю о том, какая нам предстоит ночка, у меня уже заранее руки болят…
— Ну ведь надо же, чтобы кто-нибудь изобразил Деда Мороза, чтобы другие в него поверили…
Оба мужчины скрылись в ночи. Оба напевали Jingle Bells, но каждый на своем языке.
83
Ночь пролетела быстро, а рассвет был великолепен. Первые лучи солнца превращали только что выпавший снег в белый ковер, усеянный сверкающими бриллиантами. Небо усердно трудилось большую часть ночи, чтобы создать идеальную декорацию для первого дня Рождества.
Эндрю встал рано. С непривычной для себя тщательностью выбрал, во что одеться. Когда он был вполне готов, то сел на кровать и стал ждать семи часов. Блейк испытывал страх.
Чтобы немного отвлечься, он стал рассматривать фотографию жены и дочери. При виде их улыбающихся лиц и положенных ему на плечи голов ему стало спокойнее. Ему даже показалось, что голос Дианы подбадривает его, как в тот день, когда ему надо было утром идти говорить с рабочими о необходимости модернизировать предприятие, а днем обсуждать ту же тему с банкирами. Сара была тогда совсем маленькой. Когда он уходил, будто на фронт, она уже на пороге сунула ему в руку маленькую забавную фигурку — смурфика, — сказав, что он принесет ему удачу.
Эндрю поправил жилет и еще раз провел руками по щекам — убедиться, что они хорошо выбриты. Без десяти семь. Он взял в руки Джерри и крепко прижал его к себе — как если бы обнимал всех, кого ему так не хватало. Потом проверил складку на брюках, поправил галстук. Без двух семь. Он встал, спросил у Джерри, что тот думает по поводу его внешнего вида, и, не получив ответа, в последний раз взглянул на себя в зеркало в ванной. Впервые он не думал обо всем, что отняло у него время, сосредоточившись на том, что оно ему оставило.
