Кристофер Прист - Гламур
Я мешком повалилась на кровать и расплакалась. Минуты тянулись мучительно долго. Я слышала, как Найалл двигается по комнате, но не желала его замечать. Когда я в следующий раз взглянула на него, он стоял одетый, в своем павлиньем наряде, с видом вызывающим и потрясенным одновременно.
– Думаю, мне лучше позвонить позже, Сьюзен, – сказал он.
– Не смей! – крикнула я сквозь слезы. – Я не желаю тебя видеть. Никогда!
– Он не вернется, ты же знаешь.
– Мне все равно! Я не желаю видеть ни его, ни тебя! Убирайся отсюда сейчас же!
– Позвоню, когда ты остынешь.
– Я не возьму трубку! Иди к черту и не возвращайся никогда!
– Я покончу с Греем! – сказал Найалл тихим и особенно зловещим голосом. – Ты тоже, вероятно…
– Бога ради, заткнись и убирайся!
Я вскочила с кровати, открыла дверь и вытолкала его вон, несмотря на сопротивление. Потом я закрылась на задвижку. Он начал барабанить в дверь и в чем-то меня убеждать, но я не слушала. Я смертельно устала. Я проклинала всех троих – себя, тебя, Найалла.
Много позже я заставила себя одеться и вышла на улицу подышать воздухом. И тут я неожиданно обнаружила, что стала видимой.
За то время, что мы с тобой были вместе, я почти привыкла к этому ощущению видимого существования в реальном мире. Но сейчас я была одна, и рядом не было никакого другого облака, из которого я могла бы черпать энергию. Значит, видимость стала моим нормальным состоянием. Это ощущение было странным и немного возбуждающим, словно я вышла в новом наряде.
Вернувшись домой, я попыталась снова погрузиться в невидимость. Это далось мне гораздо труднее, чем я ожидала. Я едва верила чуду. Как только я расслабилась, я тут же снова сделалась видимой. К вечеру я уже была твердо уверена, что получила все, чего добивалась. Злая ирония судьбы: только потеряв тебя, я обрела то, к чему так долго стремилась, – видимость. Но я это заслужила.
Все это случилось в тот самый день, когда взорвался автомобиль-бомба, но еще долгое время я ничего не знала. Оглядываясь назад, я думаю, что взрыв, вероятно, прозвучал, когда я была на прогулке, однако ничего особенного я в тот момент не услышала: в Лондоне всегда шумно, кроме того, между нашими районами лежит возвышенность Хэмпстед-Хит, которая экранирует звуки. Телевизора у меня нет, газет я не читаю, а в тот день я была к тому же слишком озабочена собственными проблемами. Вечером я занялась заказом и проработала за чертежной доской до поздней ночи.
На следующее утро я отправилась в Вест-Энд, в студию, и по дороге из газетных стендов и заголовков узнала, что накануне взорвался автомобиль, что это случилось возле полицейского участка в северо-западной части Лондона, что шесть человек погибли и еще несколько серьезно ранены. Мне и в голову не приходило, что ты мог оказаться в числе пострадавших. В той газете, которую я купила, имена жертв не назывались, и твое исчезновение не вызвало у меня никаких подозрений, поскольку я и не предполагала скоро тебя увидеть. Если не считать естественного потрясения и отвращения, которое вызывают подобные акты насилия у всякого нормального человека, ничто меня особенно не насторожило, и скоро я забыла о взрыве.
Я не видела Найалла почти неделю. Потом однажды днем он появился возле моего дома. Он даже не попытался воспользоваться своим ключом и позвонил в дверь на улице. Я вышла к нему. Он выглядел подавленно и как-то забито. Его появление не вызвало у меня никаких эмоций. О взрыве я к тому времени почти забыла. Он сказал:
– В дом я не войду, Сьюзен. Мне не давала покоя мысль, как ты восприняла новость.
Я сказала, что не представляю, о чем речь. Он стоял с виноватым видом.
– Я шел мимо и подумал, что должен заглянуть. На тот случай, если ты вдруг захочешь мне что-нибудь сказать.
– Нет, сказать мне нечего. О какой новости ты говорил?
– Ты, очевидно, не слышала. Я все думал, знаешь ты или нет. Вот, лучше прочти сама.
Он протянул мне туго свернутый номер «Тайме». Я стала разворачивать газету.
– Не сейчас, – поспешно остановил меня Найалл. – Прочтешь, когда я уйду.
– Это о Ричарде? – спросила я. – Плохие вести?
– Поймешь сама. И вот еще что. Ты часто говорила, что хотела бы почитать что-нибудь из моей писанины. Я тут набросал кое-что для тебя. Когда прочтешь, можешь выбросить. Или сохрани, но мне не возвращай. Не хочу я больше это видеть.
Он протянул мне картонную папку, заклеенную прозрачной лентой.
– Что случилось с Ричардом? – спросила я, уже наполовину развернув газету.
– Там все написано, – ответил Найалл.
Он повернулся и быстрым шагом двинулся прочь.
Я засунула папку под мышку и, стоя в дверном проеме, прочла от начала и до конца все, что было в газете. Информация о взрыве была на первой странице с продолжением еще на нескольких листах. Так я узнала наконец, что же с тобой случилось. Этот номер вышел через два дня после происшествия, так что сам взрыв перестал быть главной темой. К тому времени событие обросло последствиями: полиция охотилась за террористами, в политических новостях сообщалось о чрезвычайных мерах безопасности, вводимых Министерством внутренних дел, а на второй странице печатались последние сведения о состоянии здоровья пострадавших. Я узнала, что вы – ты и еще несколько человек – лежите в отделении интенсивной терапии под охраной полиции, что один из террористов тоже ранен, а его товарищи угрожают расправиться со всеми, кто уцелел после взрыва, называя их «свидетелями». Из-за этого все сведения о местонахождении жертв, даже название больницы, где ты лежал, держали в строгом секрете.
Потом я покупала все газеты, которые писали об этом событии, и следила за всеми сообщениями на эту тему. Ты пострадал сильнее остальных и намного дольше находился в тяжелом состоянии. Я понимала, что при известной настойчивости могла бы получить разрешение посетить тебя гораздо раньше, но я искренне опасалась, что после нашей последней ссоры мое появление скорее причинит тебе вред, чем пользу.
Мало-помалу интерес к теме остыл, и о твоем выздоровлении продолжала время от времени сообщать только одна малоформатная газета. Они называли эти заметки «Историей Ричарда Грея». Из этой газеты я и узнала, что тебя перевезли в клинику для выздоравливающих на западе страны. В газете говорилось и о том, что ты частично потерял память. После долгих раздумий я набралась наконец храбрости и сделала попытку повидать тебя. Я полагала, что хотя бы в этом смогу быть полезной. Я позвонила в газету, и они организовали все остальное.
Вот, Ричард, что с тобой произошло за несколько недель до взрыва автомобиля-бомбы. Теперь ты вспомнил?
Часть шестая
1
Не прошло и трех недель после возвращения Грея в Лондон, как ему предложили операторскую работу. Планировалась четырехдневная командировка в Ливерпуль для съемок телевизионного документального фильма о возрождении Токстета после беспорядков 80-х годов. Ричард понимал, что работа потребует серьезного напряжения сил и что последствия травмы непременно дадут о себе знать, однако, узнав, что съемочная бригада набиралась под контролем профсоюза и включает даже помощников оператора, он колебался не более часа. Он принял предложение и на следующий день уже сидел в ливерпульском поезде.
Командировка временно разрешала проблему свободного времени. Грей жаждал снова взяться за работу, вынужденная малоподвижность и бездеятельность доводили его до бешенства. Кроме того, деньги таяли. Была, правда, некоторая надежда на компенсацию от Министерства внутренних дел: шла вялая переписка между его поверенным и Советом по денежным компенсациям жертвам насилия, но всерьез рассчитывать на эти деньги он не мог.
Пока не подвернулась поездка в Ливерпуль, дни его тянулись уныло. Грей заново учился ходить по магазинам, в кино, в паб. Раз в неделю он посещал физиотерапевтическое отделение Королевской бесплатной больницы в Хэмпстеде. Состояние его улучшалось, но дело шло медленно, а он жаждал стремительного прорыва, мгновенных успехов. Грей старался как можно больше двигаться, все время быть на ногах. Хотя сразу после нагрузки он испытывал усталость и дискомфорт, положительный эффект не заставил себя ждать: хромал он теперь все меньше и меньше. Он жил на втором этаже, и лестница представляла серьезное препятствие, но худо-бедно он справлялся. По-прежнему трудно было водить автомобиль: искалеченное бедро мешало пользоваться педалью сцепления, и он подумывал о покупке машины с автоматической коробкой, однако это удовольствие пришлось отложить до лучших времен.
Отъезд из Лондона, помимо прочего, означал разлуку со Сью. Всего несколько недель назад он и помыслить ни о чем таком не мог, но сейчас понимал, что расставание пойдет ему на пользу. Ему следовало побыть вдали от нее, разобраться в себе, спокойно подумать о своих делах, привести мысли и чувства в порядок.
