Анита Шрив - Жена пилота
Сухой западный ветер трепал ее волосы. Ощущение было не из приятных. Кэтрин так привыкла к влажному морскому воздуху Эли, что, оказавшись в непривычном для себя климате, чувствовала, как ее кожа высыхает и стягивается.
Все выше и выше…
Стемнело. Лунный свет посеребрил покрытые невысокой растительностью скалы. Темные тени поползли от небольших валунов.
Вдали замерцал огонек…
В камине пылал огонь. В ванной комнате они обнаружили металлический душ и умывальник с розовой керамической раковиной. Джек казался несколько разочарованным спартанской обстановкой жилища. Похоже, он ожидал чего-то большего.
Мне здесь нравится, — заверила его Кэтрин.
Она села на кровать. Под тяжестью ее тела пружины скрипнули и прогнулись. Глаза девушки удивленно расширились.
Джек рассмеялся.
Милая хижина! — сказал он.
Они раздевались при свете горящего камина. Ослабив узел галстука, Джек одним движением стянул его с себя. Пуговицы рубашки расстегнуты. Звякнула пряжка пояса. Брюки упали на доски пола.
«Если бы мужчины только знали, как они выглядят в носках, то тотчас же выкинули бы это убожество», — подумала новобрачная.
Дрожа от холода, они нырнули в кровать и крепко прижались друг к другу. Джек укрыл их горой тяжелых ватных одеял — единственной роскошью, доступной им в этой дыре.
Кровать скрипела при малейшем движении. Они лежали, сжимая друг друга в объятиях. Их движения были медленными и размеренными. Казалось, что они исполняют какой-то древний ритуал, старинный танец любви.
Я вас люблю… вас двоих… — простонал Джек.
Часть третья
Руки Мэтти дрожали, когда она с усилием крутила катушку спиннинга.
Эй! — крикнула девочка. — Смотри, мам!
Большая, — завороженно глядя на бурлящую воду, сказала Кэтрин.
Кажется, она крепко сидит на крючке.
Не зацепись леской за камни, а то порвешь.
У поверхности воды трепетала, сражаясь за свою жизнь, полосатая черно-серебристая рыбина. Вот уже сорок минут, как Мэтти, вооруженная большой отцовской удочкой, боролась с «полосатиком». Зажав для равновесия длинное бамбуковое удилище под мышкой, она то опускала леску, то крутила катушку на себя. Кэтрин слышала, как тяжело дышит ее дочь. Согнувшись в три погибели, женщина пыталась подсечь рыболовным сачком улов Мэтти. Несколько раз она промахивалась, но наконец-то удача улыбнулась ей.
«Жалко, что Джек не с нами», — пронеслось у нее в голове.
Кэтрин повернулась к дочери. Та, выпустив из рук удочку, вынула «полосатика» из сетки и положила на песчаный берег. Рыба отчаянно била хвостом. Мэтти вытащила из кармана мерную ленту. Кэтрин присела, чтобы лучше разглядеть улов дочери.
Тридцать шесть дюймов, — с гордостью сообщила Мэтти.
Да неужели! — гладя дочь по голове, воскликнула женщина.
За лето кудри Мэтти приобрели красивый медно-красный оттенок. Девушка смирилась со своим естеством, позволив волосам виться так, как им заблагорассудится. Все ее одеяние состояло из двух крошечных лоскутков светло-голубой материи, претенциозно именовавшихся «купальным костюмом».
Ты отпустишь рыбу или съешь? — поинтересовалась мать.
А ты что посоветуешь?
Ну, учитывая, что это твоя первая пойманная рыба, я бы приготовила из нее что-нибудь особенное. Папа учил тебя чистить рыбу?
Мэтти выпрямилась в полный рост, с трудом поднимая свой улов.
Пойду принесу фотоаппарат, — сказала Кэтрин.
Я люблю тебя, мама! — улыбнулась дочь.
Кэтрин медленно шла по лужайке, прислушиваясь к шуму ветра в полых оттяжках высокой штыревой антенны. День был чудесный. Впрочем, все дни этим летом выдались на редкость погожими.
Сегодня, проснувшись еще до рассвета, Кэтрин была до глубины души очарована восхитительной игрой красок. Низко ползущие по небу облака в мгновение ока озарились ярко-розовым светом. Казалось, что на небе зажглась гигантская неоновая вывеска. Поднимающиеся от воды потоки воздуха окрасились в бледно-лиловый оттенок. И когда краешек солнца выкатился из-за горизонта, водная гладь залива засверкала пульсирующим бирюзовым свечением, сливаясь с окрашенными в розовый цвет барашками облаков. Казалось, вселенский пожар охватил воду, небо и воздух. Кэтрин почему-то вспомнились описания первых ядерных экспериментальных взрывов над поверхностью океана, которые проводили в конце сороковых годов, после войны…
Она так и не смогла привыкнуть к тому, что теперь просыпалась до рассвета. Как большинство незамужних женщин и вдов, Кэтрин ложилась спать рано и сразу же засыпала. Ничто не тревожило ее сон… Сумрачные предрассветные часы она всецело посвящала чтению книг. Раньше у нее никогда не хватало на это времени, а теперь Кэтрин могла себе позволить читать ежедневные газеты, причем читала она их от корки до корки.
Впервые информация о бомбе, погубившей рейс № 384 авиакомпании «Вижен», появилась в новогоднем выпуске «Белфаст телеграмм». Капитана Джека Лайонза обвиняли в неумышленном пособничестве террористам. В пространной статье рассказывалось о летчиках и служащих аэропортов, которые уже многие годы помогали ИРА переправлять контрабанду, минуя строгие британские таможни. Кроме Джека Лайонза упоминалось еще несколько фамилий. Особое место уделялось мотивам, побудившим группку радикалов-лоялистов взорвать американский самолет, хитро используя контрабандную сеть врага, и тем самым, бросив тень на ИРА, сорвать мирный процесс в Северной Ирландии. После ареста Мойры Боланд и ее брата полицейские быстро раскрутили дело. К счастью, никто из них не сообщил журналистам о двоеженстве Джека Лайонза. В течение нескольких недель Кэтрин жила в постоянном страхе перед неминуемым, по ее мнению, разоблачением. Она не решалась рассказать всю правду дочери, и Мэтти знала только то, что передавали по телевизору…
Прошел месяц… другой… и о гибели рейса № 384 уже никто не вспоминал.
Кэтрин не знала, что случилось с детьми Мойры Боланд. Иногда она задумывалась об их судьбе.
Всю весну Кэтрин читала книги, посвященные истории религиозно-гражданского противостояния в Северной Ирландии. Она узнала много интересного, о чем раньше и не догадывалась, но несмотря на эти знания, она не понимала, что происходит. Слишком уж все было запутано. Каждый раз она выискивала в газетах сообщения о бунтах заключенных в северо-ирландских тюрьмах, о взрывах заминированных автомобилей и об убийствах, совершенных боевиками… Сейчас вновь наступило перемирие. Кэтрин надеялась, что настанет такой день, когда стороны договорятся, найдут удовлетворяющий всех компромисс, но сомневалась, что это случится в ближайшем будущем.
Впрочем, это ее уже не касалось. Это ведь была не ее война…
По существу, изучение истории вооруженного конфликта в Северной Ирландии стало ее главным занятием в жизни. Чтение помогало скоротать долгие летние дни. Кэтрин мало уделяла внимания своей внешности, целыми днями расхаживала по дому в купальном халате, надетом поверх линялой трикотажной рубашки, некогда темно-синего, а теперь трудноопределимого цвета. Она связала дочери безрукавку из разноцветных хлопчатобумажных ниток и уже подумывала над тем, чтобы связать себе такую же. К большему в жизни Кэтрин не стремилась. Почти каждый день она виделась с Джулией: или бабушка приезжала к ним, или Кэтрин отправлялась в город. Они часто обедали втроем, стараясь воссоздать былое подобие семьи… Джулия очень болезненно восприняла новость о неверности Джека. Кэтрин еще никогда не доводилось видеть бабушку в таком подавленном состоянии.
Взбежав по ступенькам крыльца, Кэтрин проскользнула через переднюю и кухню. Фотоаппарат, насколько она помнила, лежал в кармане ветровки, висевшей на вешалке возле задней двери.
Повернув за угол, Кэтрин остановилась как вкопанная. Через стекла, вставленные в заднюю дверь дома, она увидела лицо Роберта. Он поднял руку и забарабанил по дереву. Кэтрин покачнулась и, чтобы не упасть, оперлась рукой о стену. В ее мозгу промелькнуло воспоминание об их первой встрече. Тогда Роберт так же неожиданно появился на пороге ее дома и одной фразой изменил всю ее жизнь, изменил навсегда и самым кардинальным образом.
Как под гипнозом, Кэтрин сделала несколько шагов к двери и открыла ее.
Привалившись плечом к дверному косяку, Роберт стоял и в упор смотрел на нее. На нем были шорты цвета хаки и белая футболка. Руки были засунуты в карманы. Солнце светило ей в глаза, но Кэтрин все же разглядела, что его волосы подстрижены и покрашены в более темный цвет. Во всей его позе чувствовалось смирение. Женщина подумала, что Роберт морально готов к любым недружелюбным действиям с ее стороны. Захлопнутая перед самым носом дверь или пожелание проваливать ко всем чертям не будут для него неожиданностью.
