Леонид Сергеев - Летние сумерки
В прошлом году я чуть не женился на более-менее красивой, неглупой женщине — личности в полном смысле слова. Мы познакомились на выставке «Франция сегодня». Чего меня туда понесло, и сам не знаю. Вроде, решил взглянуть на западные автомашины, всякие бытовые штучки — пошел просто убить время, благо было воскресенье.
Выставка располагалась в Сокольниках, а там, как известно, полно торговых точек и столиков под тентами, можно перекусить, затянуться дымком сигареты — сиди себе, разглядывай отдыхающую публику или заведи беседу с какими-нибудь парнями, вроде тебя, или с пьяницей философом — с кем очутился за одним столом, — лучше с симпатичной одинокой посетительницей выставки. Там, в Сокольниках, всегда интересно, но французы сделали еще интересней: девицы с национальными флажками ходили меж столиков, бесплатно раздавали красочные каталоги и буклеты, а за небольшую плату предлагали хорошее французское пиво.
Там, за столиком я и разговорился с Татьяной — после осмотра выставки и ей, и мне хотелось поделиться впечатлениями. Потом мы прогулялись по улицам, в каком-то кафе распили бутылку вина, обменялись телефонами. Некоторое время встречались, она водила меня в свои компании (возможно, на смотрины), затем просто предложила перебраться к ней:
— Поиграем в семью, а там видно будет, — сказала.
Татьяна работала в проектном институте, имела хорошую квартиру, отлично выглядела; правда, на мой взгляд, носила чересчур замысловатые одежды (порой одевалась крикливо, даже как-то истерично). Ее окружали подруги и поклонники; она любила разнообразие, «увеселительные компании», как она выражалась, где находилась в центре внимания, болтала на любые темы, своим острым язычком над всеми подтрунивала — короче, у нее было все, ей не хватало только постоянного (ежедневного) восхищения и аплодисментов.
До меня у нее жил один воздыхатель, какой-то технарь; я раза два его видел — скучный тип с вытянутой мордой и ледяной улыбочкой, ходил крадучись, как леопард, в каждом моем слове видел подвох — я ему сразу не понравился (как и он мне). Этот умник то всем дурил голову техническими словечками, то изводил своими воспоминаниями — подростком он жил с родителями где-то за границей, и хвастался, как там, в колледже, был членом закрытого клуба, первым игроком в баскетбольной команде. Меня-то не интересовали его подвиги, но Татьяна от души смеялась, называла его «первым саморекламщиком», но втайне (я знаю это точно) считала, что мужчина и должен быть уверенным в себе, преуспевающим.
И потом, чего ей было не смеяться? С ней он швырял деньги направо-налево: притаскивал коньяк, сумки с фруктами, и называл ее «божественным созданием», а выпив — «моя куколка», или покровительственно: «моя милая глупышка», и клялся, что сходит от нее с ума. Она, довольная, хохотала. И попробуй разглядеть за всем этим наворотом суть отношений! В мою сторону технарь метал грозные взгляды (не понял, что у нас с Татьяной все серьезно), он прямо жаждал моей крови, но Татьяне каким-то образом удалось предотвратить стычку.
Почему она увлеклась мной? Этот вопрос помучил меня. Еще бы! Ведь я, как обычно, пребывал в «зоне неопределенности», как выразилась Татьяна — имел полуработу, полужилье: работал по договорам оформителем витрин, комнату снимал. Но, в отличие от технаря, я относился к Татьяне спокойно, не отпускал ей комплиментов, себя не навязывал. Это и заело ее, так я думаю. Тем более, что увидев ее воздыхателя, понял — с ним не потягаешься (в смысле материальном), и как бы отошел в сторону. Так что Татьяне понадобилось все ее колдовство, чтобы охмурить меня, при этом она откровенно говорила, что подхожу ей как мужчина. Разумеется, я поставил ей условие: с технарем полностью порвать, в компании его не приглашать, по телефону не говорить. Пообещала, правда хмыкнула:
— Ты чрезмерно чувствителен к симпатиям и антипатиям. Относись к этому проще.
Вначале у нас все шло неплохо: Татьяна с некоторой наигранностью то и дело обнимала и целовала меня, и называла игриво-ласково «мой болванчик». Она довольно весело выполняла работу по дому, при этом хвасталась, что умеет «абсолютно все». Она могла сколько угодно говорить о своих «бытовых» талантах, но я их не видел — обычные способности, как у большинства женщин. Наоборот, приглядевшись, я заметил ее немалые недостатки. Во-первых, она стыдилась своих родителей (полуобразованных работяг) и почти не встречалась с ними (обрывала кровные связи). Во-вторых, считала себя «знатоком мужчин» и как-то поделилась со мной идиотским планом: открыть институт по подготовке к замужеству, где читала бы лекции: «как влюбить в себя мужчину и удержать его», «как его развести с женой».
Все это она поведала мне в шутливой форме, но кому понравятся такие дикие, циничные мысли?
Татьяна постоянно делала какие-то дурацкие открытия, вроде секрета вечной молодости — почаще держать ноги в холодильнике. В общем, на меня сыпалась дребедень. И это от неглупой, в общем-то, женщины.
А как она развлекалась?! Ночью наберет телефонный номер наобум, услышит мужской голос, расспрашивает обо всем, плачется о своем одиночестве (подмигивая мне), приглашает к себе и… дает неверный адрес, «наказывает легкомысленных мужчин». Такая была стервочка.
Но это еще не все. Она могла среди ночи позвонить подруге, у который был счастливый брак. Позвонит и спрашивает:
— Как ты считаешь, черные брюки сочетаются с малиновой кофтой?
Ее совершенно не интересовало мнение подруги (у нее на все было непоколебимое собственное мнение), она звонила, «чтоб отвлечь голубков от любовных игр». С этой же целью иногда просто набирала номер этой подруги, дожидалась, когда та снимет трубку, и нажимала на рычаг. А мне объясняла:
— Противные эгоисты. В компании не ходят, к себе не приглашают, только и воркуют друг с другом.
Такая была завистливая язвочка.
Спустя пару месяцев Татьяна все чаще стала заговаривать о том, что в моей голове «спутаны все понятия», что я должен «поставить перед собой цели и добиваться их, а не плыть по течению, в надежде, что выкинет на солнечный берег». Так поэтично и громила меня, призывала к непонятным действиям. Какие цели я мог ставить, если еще не нашел себя?! Приходилось оправдываться. А она все наседала:
— Одни слова, а где поступки?!
Вскоре она заявила, что у меня «вообще нет разума». После этого у нас все пошло туговато.
А потом вдруг Татьяна стала какой-то вялой, у нее появилась деланно усталая походка, на лице — утомленность жизнью; она посматривала на меня с сонным, скучающим видом — явно давала понять, что наше сожительство для нее сплошная мука. Я же говорю, она любила разнообразие, «увеселительные компании» — все то, что трудно совместить с семейной жизнью. Ну и ясное дело, когда человек живет не для других, а для себя, он заходит в тупик.
Именно в тот момент, когда у Татьяны появилась «хроническая усталость», мне и надо было уходить, но я уже привязался к ней и еще протянул несколько месяцев.
Через полгода нашей совместной жизни Татьяна из веселой насмешницы окончательно превратилась в придирчивую грубиянку, злопыхательницу: заводилась от пустяка, швыряла в меня подушки и, наконец, однажды, как конечное решение наших «несложившихся отношений», предложила разойтись.
Меня так и подмывало взорваться, выложить все, что о ней думаю, но я сдержался, собрал вещички и сказал:
— Чао!
Такая получилась раскрутка, так мы «поиграли в семью».
А буквально через неделю я встретил Лену, симпатичную простушку, лаборантку из химической лаборатории. Вот уж у кого веселье искреннее, без всякой наигранности! Мы ехали в троллейбусе и она рассказывала:
— …Мы в лаборатории только отмечаем присутствие. Девчонки склоняются над бумажками, начальство войдет и думает — работаем, а мы разгадываем кроссворды…
Лена жила за городом, с родителями, а моя хозяйка никого приводить не разрешала, так что встречаться нам было негде. В первый же вечер мы поплатились за свою бесприютность.
Мы забрели на Ленинские горы; в лесном массиве оказались около какой-то заброшенной дачи; решили уединиться, перелезли через забор, и только направились к строению, как стали спотыкаться о какие-то натянутые проволочки. Я сразу подумал: «Это неспроста, это похоже на сигнализацию. Наверняка дача — закрытый объект».
Но повернуть назад мы не успели — нас окружила милиция. Привезли в участок, заставили писать «объяснительные записки», содрали штраф. Оказалось, мы влезли на правительственную дачу.
Приключение получилось не из приятных, и представляю, как повела бы себя Татьяна — в меня полетели бы ругательства, обвинения в «отсутствии разума». А Лена — молодец! Еще в милиции рассмеялась:
— Ну разве мы похожи на грабителей?! — и дальше совсем по-детски: — Отпустите нас, пожалуйста, мы больше не будем.
