Дия Гарина - Пойти туда...
Но у меня, помимо спасения собственной жизни, оставалась еще одна забота.
– Асмир! Я должен найти ее, – пробормотал я, снова обнимая руками столб, в тщетных попытках подняться. Наконец мне это удалось, и Роберт, поднявшийся следом, со вздохом подставил плечо, понимая, что отговаривать меня бесполезно. Перекинув за спину лук, он извлек из ножен меч, а мне вложил в руку свой кинжал. Я, конечно, собирался заартачиться: с чего это он мне кинжал вместо меча подсовывает, но занемевшие пальцы и кинжал-то едва удерживали. Тут уж не до меча…
А вокруг нас кипел отчаянный бой. Разбойники не пожелали сдаваться, да их об этом никто и не просил. Звон стали, пение стрел, стоны, ругань, ржание испуганных коней… Роберт отмахнулся мечом от наседающего краснолицего здоровяка, замахнувшегося дубиной, и пока тот отбивал удар, я оттолкнулся от побратима и, зайдя с боку, резанул разбойника по горлу. В общем, мы на пару с Робертом составили одну полноценную боевую единицу.
Логичнее всего было предположить, что Асмир оттащили в "шалаш" Ворона. И как раз там оказалось жарче всего. Вместо того, чтобы, рассыпавшись, спасаться в чаще, лесные братки заняли круговую оборону вокруг этого смехотворного строения. Не понимаю… Им же не выстоять против закаленной в настоящих сражениях варяжской дружины. Неужели они этого не видят?
Но тут дверь "шалаша" отвалилась в сторону, и в проеме возник Ворон верхом на вороном жеребце. По бокам коня свешивались два увесистых кожаных мешка. Теперь понятно, в чем дело – воровская казна, – вот за что отдавали свои жизни разбойнички. Они ценой больших потерь разорвали сжимавшееся кольцо, и вороной одним прыжком вылетел через этот проход из гущи схватки. Еще немного и Ворон скроется в лесу, если сейчас его не достанут меткие стрелы. Но молодой атаман был не по годам смекалист: за его спиной сидела приязанная Асмир, прикрывая Ворона от наших выстрелов. Конечно, для бронебойной стрелы легкое девичье тело не большая помеха, но он знал, что никто и не будет стрелять. Никто кроме…
Роберт сорвал с плеча лук и я, не успев ему помешать, изумленно смотрел, как ползет к уху растягиваемая тетива, как разжимаются его пальцы, отпуская в полет певучую смерть… Вороной жеребец пронзительно вскрикнул, и, сбившись с аллюра, скрылся за кустами, окружавшими поляну. Я бросился вслед, а Роберт вновь схватившись за меч, встал на пути кинувшихся в рассыпную разбойников. Теперь они с чувством выполненного долга, стали спасать свои шкуры, – общак – то отстояли…
Когда я проломился сквозь кусты, за которыми скрылся Ворон, мне на глаза сразу попался кровавый след. Судя по количеству крови, конь был серьезно ранен, и, значит, я могу попытаться его настичь. О том, чтобы дождаться подмоги я даже и не помышлял. Перестав нуждаться в Асмир, как в своеобразном щите, Ворон мог перерезать ей горло хотя бы для того, чтобы мне досадить. Досадить… Лишить мою жизнь смысла, так будет вернее.
Ноги меня уже более-менее слушались, так, что я мог бежать, правда, не слишком быстро, впрочем, в лесу быстро и не побегаешь. Гораздо хуже дело обстояло с руками: меч мне не поднять, а с кинжалом против Ворона не выстоять. И все равно я бежал. За последнее время мне столько раз приходилось игнорировать разумные доводы, что это, кажется, становиться одной из моих дурных привычек, от которых, как известно, ой как трудно избавиться.
На труп вороного я наткнулся неожиданно. Преодолев очередные кусты, выскочил на небольшую полянку, и – здрасте, – вот он. Лежит и немигающе на меня смотрит, а к нему уже начинают слетаться мухи, привлеченные запахом крови и смерти. Спокойно… Потеряв коня Ворон не сможет далеко уйти с тяжеленными мешками, значит он совсем рядом. Словно в подтверждение моих слов мне послышался за спиной легкий шорох. Резко развернувшись и отступая на шаг в сторону, чтобы уйти от возможного смертельного удара, я облегченно перевел дух. Ко мне, протягивая руки, бежала Асмир.
Мы обнялись, и долго стояли неподвижно, боясь спугнуть алых птиц счастья, слетевшихся к нам из неземных пределов. Асмир тихо всхлипывала, а я шептал ей какие-то невозможные глупости. Но вскоре, врожденное недоверие к бесплатному сыру, вынудило меня начать расспросы.
– Где Ворон, Асмир?
– Ушел.
– Просто ушел?
– Истинно так.
– А тебя отпустил?
– Н-не ведаю… Когда конь упал мы вместе вылетели из седла. Больше ничего не помню. Быть может я ударилась головой… А когда очнулась его уже не было и связывающих нас веревок тоже. Ты не веришь мне?
– Верю.
Почему он не убил ее? Хотел сделать это при мне? А сам спрятался на случай, если я буду не один? Или просто пожалел? Если я правильно разобрался в его характере он мог позволить себе такую роскошь… До девки ли сейчас, у него хватает проблем с казной. Кстати о казне…
Асмир, скажи: те кожаные мешки, что он вез…
– Ворон еще раньше сбросил их в какую-то щель между большими камнями.
Когда она произнесла это, я стал пристально оглядывать тревожно шелестевший лес. Если Асмир видела, куда Ворон сбросил казну, то шансов остаться в живых у нее не осталось, впрочем, как и у меня. Не для того Ворон увозил награбленное добро, что бы вот так запросто отдать… Он где-то совсем близко. Так почему же медлит? Знает ведь, что я ему сейчас не соперник.
Пришлось нам с Асмир, встав спиной к спине, и постоянно оглядываясь осторожно продвигаться в направлении разбойничьей стоянки. И, когда до края поляны оставалось чуть больше десятка шагов, из-за кустов неожиданно поднялся Ворон, натягивая тетиву небольшого лука. До сих пор не знаю, зачем он поднялся? Можно ведь было перестрелять нас, как цыплят, даже не высовываясь. Думаю, это жажда мести заставила его встать во весь рост, иначе все превратилось бы в обычное убийство. Вот это и погубило молодого атамана.
Он еще только начинал растягивать тетиву, а кинжал, который одолжил мне Роберт, уже летел к нему, направленный моей нетвердой рукой. Черт бы побрал это ночное висение! Мне не хватило силы и точности – Ворон прожил на целых пять секунд дольше, чем я рассчитывал. И успел выпустить стрелу. К счастью летела она с гораздо меньшей скоростью, и я бы смог, наверное, увернуться… Но за мной только-только начала разворачиваться Асмир, стоявшая к нам спиной и потому ничего не подозревающая.
Никогда не думал, что мне будет так трудно удерживать в узде выработанные защитные рефлексы вместе с пресловутым инстинктом самосохранения. Никогда не думал, что мне будет так трудно просто стоять… Стоять и смотреть на приближающуюся, как в замедленной съемке, стрелу. Все-таки я оказался прав насчет бесплатного сыра…
Сильный удар заставил меня пошатнуться. Бросив быстрый взгляд вниз, я увидел белое оперение стрелы, торчащей из моего живота самым вызывающим образом. Прежде чем упасть, я успел порадоваться, что благодаря моему броску стрела все же утратила свою мощь, иначе она прошила бы насквозь нас обоих. Ничего не понимающая Асмир бросилась было меня поднимать, и замерла, разглядев причину моего падения.
Неожиданно со стороны кустов донесся сдавленный стон. Надо же, какой крепкий парень! А я то был уверен, что бросок окажется смертельным… Асмир развернулась с грацией молодой пантеры и, не говоря ни слова, направилась туда, где упал Ворон. Вскоре его стоны прекратились. Вернулась она, крепко сжимая в руках кинжал Роберта, и, продемонстрировав мне окровавленный клинок, вдохновенно произнесла:
– Вот его кровь, Велеслав. Ты не уйдешь к предкам неотомщенным, – она опустилась передо мной на колени, и, взяв мою отяжелевшую руку, крепко прижала к своей груди, – Я не покину тебя одного. Мы уйдем вместе, чтобы вместе возродиться и уж более не расставаться.
Черт! Ну почему мне так не везет?! Мало того, что подстрелили, когда я уже уверовал в хэпиэнд, так еще и эта девчонка мне нервы на кулак мотает. Как будто я жизнью рисковал, чтобы увидеть как она… вот этим кинжалом… И ведь переубеждать ее бесполезно, и помешать я уже ей не смогу. А даже если смогу, то очень ненадолго, – потому что моя голова уже начинает кружиться, а по телу разливается знакомое онемение.
Должно быть, я на какое-то мгновение потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что рука Асмир с зажатым кинжалом находится уже на полпути к ее солнечному сплетению. Откуда только силы взялись? Я чудом успел перехватить ее руку, понимая, что все бесполезно, что как только моя хватка ослабнет, она обязательно повторит попытку. И я уже не смогу ничего изменить…
Что же ты творишь, любимая? Неужели думаешь, будто все, что ты сможешь сделать для меня, это проткнуть свою грудь кинжалом, заливая жаркой кровью мое уже остывающее тело? И все это ради призрачной надежды, соединиться в невообразимо далеком будущем? Стоп. Стоп… Кажется я придумал… Ну, Асмир, как тебе понравиться вот это…
– Не смей, Асмир. Я прошу тебя выполнить мою последнюю волю: забудь меня и живи. Живи долго и счастливо с тем, кто сумеет утешить тебя, или, коротая одинокий вдовий век, хоть ты и не была мне женой. Только живи. Ты должна…
