Дмитрий Липскеров - Пространство Готлиба
– А колечко у тебя со змейкой откуда?
– Колечко?..
– Где ящик, сука? – заревел медведем Владимир Викторович и вдруг стал подниматься с инвалидной коляски.
Он сорвал со своей шеи каркас и подвигал ею для разминки. Ноги его прекрасно держали туловище, и тут я поняла, что насторожило меня, когда сапер перекладывал затекшее тело с одной его половины на другую. Парализованные не чувствуют, когда их тело затекает. На то они и парализованные!.. Он обманул меня! Он вовсе не парализованный!
– Теперь тебя никто не спасет! – улыбался Владимир Викторович, роняя на пол капельки слюны – желтые и густые, почти сбившиеся в пену.
Он подступал ко мне маленькими шажочками, как будто оттягивал сладкий момент расправы, и щерился мелкими зубами, как дикая тварь.
Ужас сводил меня с ума! Я механически крутила колесами, отъезжая от сапера подальше, а он продвигался за мною следом и шевелил пальчиком с длинным ногтем.
– Умрешь сейчас! – приговаривал Владимир Викторович. – Сейчас!
Похоже, на этот раз он был прав, и ничего меня уже не спасет! На кой черт я спрятала Лучшего Друга в шкаф! Человек из благотворительного общества не разглядел бы его под полотенцем, а теперь я из-за этого пропадаю!
– Что рыщешь глазенками по сторонам! Нет твоего защитничка?!. Ах, незадача какая вышла!
– Так вы и Соню убили! – догадалась я внезапно. – Никуда она от вас не уходила, просто вы ее на куски разрезали, как и меня хотите!
– Замолчи, шлюха!
Я докатилась до письменного стола. Дальше отступать было некуда.
Владимир Викторович тоже остановился и сказал:
– Сначала я откушу тебе ухо. А следом выдавлю правый глаз.
И вновь стал придвигаться, наклонившись головой вперед и высунув изо рта красный язык.
В смертельном страхе я оперлась руками о стол и вдруг почувствовала под пальцами ножичек для вскрывания писем, некогда пилку для ногтей, которым пытался перерезать себе вены Лучший Друг и который хранится у меня очень давно.
Сапер потянулся к моему лицу пальцем с длинным ногтем и почти уже достал до глаза, когда я схватила свой ножичек и со всем отчаянием, на какое была способна, размахнулась и воткнула пилку саперу в висок.
Железка вошла с треском, как будто пробила корку арбуза. В голове Владимира Викторовича хлюпнуло, он в изумлении захлопал глазами, потрогал голову с торчащим из нее ножичком и заудивлялся багровой крови, текущей по щеке.
– Ишь ты! – проговорил он и рухнул на пол, словно ему в одно мгновение перерубили сухожилия на ногах.
Под затылком сапера быстро растекалась темная лужа, а я часто дышала, еще не совсем веря в свое спасение.
Через пятнадцать минут, потрогав пульс на запястье Владимира Викторовича и не нащупав толчков, я догадалась, что он скончался от нанесенной раны.
А еще через десять минут, в сгущающихся сумерках, я поняла, что убила его и что просто так это для меня не кончится.
В чем была я выкатилась на улицу и поехала по тающему снегу к телефонной будке, находящейся в версте от моего дома.
– Я убила человека, – сказала я в трубку спокойным голосом.
– Адрес? – спросила женщина с другой стороны.
– Поселок Шавыринский, дом сто тридцать три.
– Ваше имя?
– Анна Веллер.
– Как?! – не расслышала женщина.
– Анна Веллер.
– Давно это случилось?
– Сорок минут назад..
– Ваш телефон.
– У меня его нет. Я говорю из будки на улице.
– Через пять минут у вас будет бригада, – обещала женщина. – Никуда не уходите! Ждите дома!
Я повесила трубку и покатила обратно. Конечно же, я приехала позже, чем полицейская машина, и, въехав в дом, застала троих полицейских, пьющих на кухне чай, и медэксперта Ангелину Войцеховну, глядящую по телевизору передачу "Лототрон".
– А вот и моя милая! – обрадовалась врачиха. – А мы вас ждем!
– Вы меня заберете с собой?
– Зачем? – удивилась Ангелина Войцеховна.
– Я же убила человека.
– Какого человека?
И тут я увидела, что тело Владимира Викторовича исчезло из комнаты, а на месте лужи крови было тщательно затертое пятно.
– Вы забрали труп? – поинтересовалась я.
– Какой труп?
– Здесь, на этом месте, лежал труп отставного сапера, – ответила я. – Видите след от крови?
Ангелина Войцеховна наклонилась над пятном, повозюкала по нему пальцем, затем понюхала и лизнула.
– Это подсолнечное масло, – прокомментировала она. – Рафинированное. Вероятно, вы его, милочка, пролили!
Руководитель экстренной бригады, маленький человек с волосатой головой, отставил чашку с чаем и вышел из кухни в комнату.
– Где, вы говорите, труп лежал? – спросил он, уставившись на меня черными глазами.
Я показала место, но Ангелина Войцеховна что-то зашептала руководителю, указывая наманикюренным пальцем в след от кровавой лужи. Волосатый полицейский закивал головой, бросая взгляды то на меня, то на пол.
– Кого вы убили и как это произошло? – спросил он, отстраняясь от медэксперта.
– Сапера, – повторила я. – Отставного сапера, своего соседа.
– Адрес?
– Шавыринский, сто тридцать три.
– Адрес сапера, пожалуйста!
– По-моему, сто девятый дом.
– Как его фамилия?
Я пожала плечами.
– Владимир Викторович его зовут. У него жена, э-э, сестра – почтальонша. Он мне еще сказал, что она пропала.
– Сто девятый дом, вы говорите?
– Ага.
– Росселини! – позвал руководитель. – Ну-ка, пойди сюда!
Звякнула о блюдце чашка, и из кухни вышел здоровый парень лет тридцати в тесном пиджаке, натянутом на широкой спине до риска.
– Давай-ка, Росселини, в сто девятый дом! Посмотри там хозяина! Одна нога здесь, другая там!
– Хозяина сюда привести? – спросил парень.
– Просто документы проверь, если он дома.
– Понял.
Росселини убежал, а руководитель, усевшись на стул, спросил:
– А как вы его убили?
– Ножом в висок.
– Э, как! – присвистнул волосатый. – За что же, позвольте поинтересоваться?
– Я защищалась.
– От чего?
– Он неоднократно пытался меня убить.
– За что?
– Мне это неизвестно.
Все время нашего диалога Ангелина Войцеховна сидела, уставившись в телевизор, досматривая передачу "Лототрон", в которой сегодня разыгрывался главный приз квартала – двенадцать тысяч рублей.
– Почему вы раньше не сообщили, что вас пытаются убить?
– Вы же видите мое положение.
Руководитель оглядел мою коляску и в знак согласия кивнул.
– Нож был кухонный?.
– Нет. Это пилочка для ногтей.
– И что же, вы его пилкой для ногтей в висок? И убили?
Я кивнула и почти было заплакала, но тут ведущий с экрана заорал, что главный приз достался коту Бенджамину Франклину, чья фотография оказалась в барабане "Лототрона"! И что это первый случай за всю историю игры, когда выигрыш достался животному!
– Сделайте тише! – рыкнул руководитель и, когда испуганная врачиха вовсе выключила телевизор, продолжал:
– Это надо иметь большую силу, чтобы убить пилкой для ногтей!
– Я была в стрессе! В аффекте!
Мне все-таки не удалось удержать слезы, и они потекли густо по моим бледным щекам, капая на пол.
– Успокойтесь, – мягко попросил руководитель, а от его невольной ласки я еще больше расклеилась и заплакала в голос, так что Ангелине Войцеховне пришлось открывать свой следственный саквояж и искать в нем банку с нашатырем.
– Не волнуйтесь так, милая! Вам крайне вредно это делать!
Врачиха держала вонючую ватку возле моего носа и приговаривала:
– Вы сейчас уже не одна, вы ребеночка носите! Нервничать не надо, а то мальчишечка слабеньким родится!
– Почему мальчик! – взвизгнула я. – Девочка! Я жду девочку!
Ангелина Войцеховна развела перед руководителем руками, мол, я вам говорила, что особа нервная!
Но тут вернулся Росселини и что-то заговорил волосатому скороговоркой, отведя его в сторону и бурно жестикулируя.
Я видела, что руководитель разозлился; он посмотрел на меня исподлобья, а потом, не дослушав Росселини, ринулся ко мне.
– И чего вам, собственно говоря, понадобилось морочить нам голову?!
– В каком смысле? – удивилась я, утирая слезы.
– Сапер, которого вы убили в висок, на данный момент сидит у себя дома и вместе с сестрой пьет чай!
– Не может быть!
– Росселини, ты проверил документы?
– Все точно, – отозвался парень.
– Сто девятый дом?
– Ага. И сестра у него почтальонша.
– Вот видите!.. Спрашивается, какого черта!
– Ничего не понимаю! – ответила я, точно не зная, радоваться мне такому исходу или отчаиваться совершенно.
Руководитель механически перекладывал на моем столе бумаги.
– Мы могли бы вас привлечь за ложь, – пригрозил он. – Знаете вы это?
– Знаю.
– Я же вам говорила. – Ангелина Войцеховна захлопнула свой саквояж. – Она беременна! У нее токсикоз! А когда у женщины токсикоз, то ей всегда видится всякая чертовщина! Это вовсе не сознательная ложь, а лишь галлюцинации! Чего пристали к женщине!
