Ольга Лукас - Тринадцатая редакция
– Нормально ли, что в Санкт-Петербурге осенью идёт дождь? – уточнил господин Маркин, обращаясь к «диктофону».
– Что же, ваша спутница пришла сюда пешком? – недоверчиво усмехнулся второй.
– Оставила автомобиль на любимой парковке. У вас его могли бы поцарапать, и она бы расстроилась. Такая чувствительная – обожает свой смешной «пежо» даже больше, чем любимую собачку чихуа-хуа. У неё их, кстати, три. Первую зовут…
– Да, здорово, я тоже люблю собак, – угодливо улыбнулся первый охранник. – У меня есть немецкая овчарка. Зовут – Хватай. А одежда всё-таки не соответствует дресс-коду.
– Мы приобрели этот плащ только вчера, совсем новая модель, её ещё не успели во все дресс-коды внести, – вдохновенно заливал Дмитрий Олегович. – В соседнем бутике брали, очень рекомендую, у них неплохая коллекция. Посмотрите, какой изящный покрой.
– Да, выглядит очень стильно! – со знанием дела закивал второй охранник. А первый просто потерял дар речи: похожий плащ он видел в одном магазине с весьма умеренными расценками – это значит, что можно купить его Лизке и сказать, что из бутика. Отлично!
– Ну, у вас больше не осталось вопросов к моей спутнице?
– Не осталось! – хором ответили охранники и непроизвольно сделали один малюсенький шаг назад.
– Может быть, вы хотите что-то спросить у меня? Не стесняйтесь! – шагнул им навстречу Дмитрий Олегович и улыбнулся ласково-ласково, как покладистым носителям, договор с которыми вот-вот будет подписан.
Парни промолчали в ответ – начальник охраны предупредил их, что этот тип имеет на хозяина большое влияние и ему желательно не перечить, если он совсем уж не беспредельничает, потому что к тому же не вполне понятно, с какими структурами связан этот Королёв Д. Л. и Королёв ли он на самом деле?
Дмитрий Олегович (он же – «Королёв Д. Л.» по последнему паспорту) взял Машу за руку и как маленькую девочку провёл её по ковровой дорожке прямо в сказку – в закрытый от посторонних глаз, непогоды и дождя дворик, а потом – сквозь бесшумно распахнувшиеся перед ними пуленепробиваемые двери из тонированного стекла – в ресторан. Здешние охранники были невозмутимы и восхитительны, как пара прекрасных фарфоровых статуэток. Казалось, они отрешились от всего мирского и предаются возвышенным мыслям или медитации. Из этой спокойной задумчивости их могло вывести только нарушение порядка – и тогда уж хулигану доставалось по полной программе. При всей своей внешней безобидности и даже некоторой декоративности, охранники из ресторана были куда опаснее громил у входа.
Молчаливый швейцар не моргнув глазом принял мокрый насквозь «плащ из бутика» и повесил его отдельно от одежды прочих посетителей. Отступать было некуда. Маша отвернулась от зеркала: в окружении этого великолепия любимый сарафан, который так дивно подчёркивал достоинства её фигуры, казался дешевкой, в которой стыдно добежать до ближайшей помойки даже ночью.
– Ты не против, если мы сядем вон за тот столик? – спросил Дмитрий Олегович у своей спутницы, когда они оказались в «кофейном зале». – Мне он нравится, знаешь ли.
– Я не против, – тихо произнесла Маша. – А вы так непринуждённо разговаривали с секьюрити!
– Чтобы ты не думала, будто бы я маг и волшебник местного масштаба – кстати, разве мы всё ещё не на ты? Какое упущение! – проворковал господин Маркин и любезно отодвинул стул перед своей жертвой. Маша присела на него осторожно, будто опасаясь, что задние ножки окажутся подпиленными. – Так вот, чтобы ты не думала так, я открою тебе страшную тайну. Хозяин этого заведения – мой школьный друг, очень близкий. Мы сидели за одной партой, а после уроков вместе хулиганили.
Маша недоверчиво взглянула на своего элегантного спутника: он хулиганил? Он сидел за обыкновенной школьной партой? Ничего себе! Это открытие поразило её куда больше, чем информация о том, что Дмитрий Олегович водит дружбу с хозяином ресторана.
– Ну, что ты так удивляешься. Да, представь себе, я тоже был ребёнком, ходил в школу, как и все, получал двойки. Ну и пятёрки тоже. Кстати Джордж – владелец заведения – учился гораздо лучше меня, и вот чего он добился, гляди!
– Пожалуйста, только не возненавидьте меня, если я сделаю что-то не так. Я никогда ещё не бывала в таких местах.
– Опять на вы, ну что же это такое! – захлопотал лицом Дмитрий Олегович. – Ну, чем мне заслужить твоё доверие?
– Дело не в вас. Я просто неуклюжая, неловкая и нелепая. Это моя главная беда, просто ужасная, огромная, гигантская, заслоняющая всё. Мне кажется, что я иду по улице и всем людям видно, какая я растяпа.
– Конечно! В нашем городе каждый день проводится слёт экстрасенсов со всего мира!
– Нет, правда. Посмотрите чуть левее, видите, вон тот мужчина, крупный такой – он смотрит на меня так, будто я уже сделала что-то не так.
– Это он на меня смотрит. Завидует, что я, фигура в сравнении с ним весьма заурядная, отхватил такую красотку!
– Фигура у него, конечно, незаурядная, – немного улыбнулась Маша, – только смотрит он всё же на меня. И вон тот официант, видите – тоже смотрит. Я вам надоела уже своими жалобами, да?
– Жалуйтесь, милая, вдруг я смогу вам помочь? – промурлыкал Дмитрий Олегович. Вот сейчас, надо надеяться, она всё расскажет, и можно будет, наконец, подписать договор и заняться кем-нибудь ещё.
– Знаете, мне постоянно кажется, что я как будто бы оказалась в освещённой комнате с огромным незанавешенным окном во всю стену. Наступила ночь. И свет не выключишь, и не спрячешься – снаружи все видят тебя очень хорошо, что бы ты ни делала. А делаю я одни только глупости.
– Это тебе изнутри комнаты так кажется, – вдруг очень по-человечески сказал шемобор, – на самом деле мир полон домов с огромными незанавешенными окнами во всю стену. Он буквально состоит из этих окон. За каждым окном сидит человек и дрожит: думает, что его преотлично видно другим людям, сидящим за другими окнами. Но даже если эти другие люди на какое-то время перестанут сидеть и дрожать в своих хорошо освещённых комнатах и выйдут на улицу, чтобы развеяться и поглядеть по сторонам, они увидят только миллионы светящихся точек. Каждая точка – это огромное окно во всю стену. Но тому, кто гуляет по улице, нет до этих окон никакого дела.
– Как бы мне хотелось выйти на улицу!
– Да пожалуйста, выходи. Но даже если ты останешься в своей комнате – поверь, все плевать хотели на твои проблемы, каждый по уши погряз в собственных комплексах и думает только о них. Равнодушие – величайшее благо современного общества. Всем на всех наплевать, и это очень обнадёживает!
Маша глубоко задумалась: так глубоко, что заказ сделала как бы машинально, на автомате.
– Знаете, Дмитрий… Знаешь, я вдруг поняла, чего бы мне хотелось, – задумчиво произнесла она, когда официант удалился. Дмитрий Олегович посмотрел на неё так, как поэт смотрит на музу, явившуюся ему после двух недель, проведённых в бессоннице, в борьбе с творческим кризисом и страхом навсегда потерять способность к сочинительству.
– Прислушиваюсь внимательно, – проворковал он – и будто бы разом помолодел лет на десять: морщины около глаз разгладились, а сами глаза как-то по-юношески засияли. Дмитрий Олегович очень хотел казаться проще, наивнее, естественнее, чем обычно.
И тут в зал ворвалась великолепная Анна-Лиза.
«Как хорошо, что нам с этой женщиной нечего делить, иначе бы… Ой-ой, а может быть, и есть чего», – с ужасом подумала Маша.
Просканировав взглядом помещение, Анна-Лиза по-разбойничьи ухмыльнулась и двинулась прямо на них.
– Димсу, этот Йоран, кажется, думает, что я – извозчица! – выпалила она, затем, оглянувшись, лениво уточнила. – О, ты не один? Как интересно!
И Маша поняла, что пропала. Эта дама, несомненно, возлюбленная Дмитрия Олеговича, и сейчас прольётся чья-то кровь. Понятно даже чья. Главное – не запачкать этой кровью меню, такое дорогое и красивое! Может быть, спрятаться под стол? Хотя нет, она и там достанет…
– Да, я, представь себе, не один. И я даже в каком-то смысле работаю, – холодно ответил «Димсу». Маша вздрогнула – если бы он таким тоном обратился к ней, то не было бы смысла дальше продолжать бессмысленное своё существование, а «возлюбленная» даже бровью не повела.
– Удобно устроился, старый жулик. А кто говорил – не спи там, где ешь? А? А сам что же?
– Где Джордж? – ушел от ответа Дмитрий Олегович.
– Руководит протиркой машины, – пожала плечами Анна-Лиза. – Такая чертовская грязь тут у вас! Ну, а теперь представляй нас друг другу.
– Ах да, конечно, – вымученно улыбнулся Дмитрий Олегович. Он прекрасно понимал, что Маше некомфортно, и разговор на важную тему придётся отложить до другого раза, и что, учитывая сложившуюся ситуацию, это даже хорошо, потому что Анна-Лиза может запросто перехватить инициативу, не особо вдумываясь в то, какой ей попался редкий и интересный экземпляр.
