Джоанна Троллоп - Второй медовый месяц
— Ну, как знаешь, — заключила она. — Маменькин сынок.
Мейв застыла в дверях кабинета Рассела, держа в руках купленный в кафе навынос большой стакан кофе и бумаги от бухгалтера, испещренные пометками желтым маркером. Рассел стоял у мансардного окна, сунув руки в карманы, и смотрел вдаль. Его стол выглядел так, словно он не только не брался за работу, но и не предполагал такой возможности.
— Служба доставки! — объявила Мейв.
Рассел обернулся:
— Умница.
Мейв осторожно поставила кофе на его стол.
— Вы перепутали реплики. «Вы милая маленькая тупица, миссис Кинг».
Рассел вздохнул, повернулся и с видом пациента, идущего на поправку, уселся за стол.
Мейв положила перед ним бумаги от бухгалтера.
— Три подписи — там, где галочки. Надеюсь, справитесь?
Рассел кивнул.
— Может, помочь, подержать вас за руку? — спросила Мейв.
Взглянув на нее, Рассел медленно потянулся за ручкой.
— Неужели после стольких лет мне придется напоминать вам, что вы не подписываете ни одной бумаги, пока не прочитаете и не поймете ее?
Рассел отложил ручку.
Мейв уперлась обеими руками в стол.
— Исчез боевой задор, — подытожила она, — верно?
Уставившись в лежащие перед ним документы, Рассел возразил:
— Я просто устал…
— Эта ваша усталость тянется уже несколько недель, — сказала Мейв. — Вы тратите целые часы на дела, с которыми любой справится в два счета, ваш дом уже не ваш, жена — тоже, сил у вас не хватает даже на то, чтобы лизнуть марку. Так?
— Это возраст…
— Нет, позиция, — поправила Мейв. — И обстоятельства. Обстоятельства, в которых вы сейчас находитесь, не способствуют здоровью и бодрости. Что и кому вы пытаетесь доказать?
Последовала пауза, потом Рассел ответил внятно и медленно, не поднимая глаз:
— Я пытался залатать брешь.
— И вот что из этого вышло.
— Брешь на прежнем месте.
— Так ей и скажите.
— Не могу, — ответил Рассел.
— Еще как можете! Она же разумная женщина…
— Нет.
— Почему?
Он взглянул на Мейв и отвернулся.
— Потому что у нее своя брешь, — объяснил он. — О которой она даже не подозревала.
— Ох уж эти дети…
— Нет, — покачал головой Рассел. Он снова взялся за ручку и придвинул папку к себе. — Не дети. Работа.
— Я как раз собирался все тебе рассказать, киска, — уверял Макс, старательно рисуя на груди перекрещивающиеся линии. — Ей-богу! Вот тебе крест!
Вивьен вздохнула. Макс явился домой на час позже, чем обещал, и весь этот час она клялась себе, что не станет расспрашивать его насчет Австралии прямо с порога. Но едва хлопнула входная дверь, по коридору простучали быстрые шаги Макса, и он заглянул на кухню, она повернулась от плиты и объявила:
— Сегодня звонил Элиот.
От неожиданности Макс попятился. Он всегда отступал назад, когда она бросалась в атаку, словно физически уклонялся от огня, и постоянство его реакции злило Вивьен, как ничто другое.
Он вскинул руки, словно сдавался в плен.
— Как он?
— Не смей, — ответила Вивьен, сжимая в кулаке деревянную ложку, облепленную соусом.
— Ты о чем, милая?
— Не смей притворяться, будто ты ничего не знаешь! — выкрикнула Вивьен.
Макс опустил руки, шагнул вперед и остановился перед ней, всем видом изображая раскаяние.
— Я как раз собирался все тебе рассказать, киска. Ей-богу! Вот тебе крест!
Вивьен снова повернулась к плите.
— Звонки Элиоту о том, что напрямую касается меня, — не просто мелочь, про которую можно забыть. Это было сделано намеренно.
За ее спиной Макс на мгновение прикрыл глаза. Затем поднял веки и объяснил:
— Дело в том, Виви, что я просто не знал, как тебе сказать. Вивьен не оборачивалась.
— Сказать о чем?
— О… черт, какой стыд…
— О чем же?
Макс подошел ближе, встал рядом с Вивьен. Коснулся ее руки. Она оттолкнула его локтем.
— О деньгах, киска.
Она метнула в него гневный взгляд.
— То есть?
— Мне правда очень жаль, но, боюсь, в этом году нам не до поездок в Австралию. Мне так стыдно. Стыдно признаваться тебе, что денег нет. Вот и все.
Вивьен попробовала соус и потянулась за солью, напротив которой стоял Макс.
Он схватил ее за протянутую руку.
— Я так виноват, Виви. Напрасно я тебя обнадежил… Она высвободила руку из пальцев Макса и сказала:
— Но ты же теперь не платишь за квартиру. Твои текущие расходы снизились вдвое. Что это значит — «денег нет»?
Макс сник.
— Прости, милая. Честное слово, их нет.
Вивьен нерешительно начала:
— Ты же обещал мне…
— Киска, разве это было обещание? Просто идея, отличная идея — съездить проведать нашего мальчика. Идея, и все. Напрасно ты меня обвиняешь!
Вивьен переставила кастрюлю с плиты на подставку и выключила газ.
Не глядя на Макса, она повторила:
— Ты обещал мне.
— Послушай, мы съездим туда весной, — предложил Макс. — Уверен, к весне я успею разгрести дела…
Вивьен подняла на него глаза:
— Куда делись деньги?
Он развел руками.
— Возможно, их и не было, киска, или я хотел убедить нас обоих, что смогу исполнить любое твое желание. — Он попытался улыбнуться. — А может, я просто переборщил с оптимизмом. Ты же меня знаешь.
— Да, — кивнула Вивьен, подступила ближе и, когда его лицо оказалось на расстоянии фута от нее, выкрикнула: — Лжец!
Макс попытался взять ее за руки.
— Да постой же ты, Виви…
Она взмахнула руками, не подпуская его.
— Лжец! — повторила она. — Лжец! И всегда таким был!
— Прошу тебя, киска…
— Обещания! — кричала Вивьен. — Только обещаешь, чтобы добиться своего! Обещаешь все, что я хочу услышать! Денег на поездку к Элиоту у тебя вообще не было, а если и были, ты потратил их, спустил в какой-нибудь дурацкой авантюре с юристом-недоучкой…
— Нет!
— Значит, выплатил долги! Это правда? Кто она? Кто эта шлюха, которой ты заплатил за молчание?
Макс крепко схватил ее за руки повыше локтей.
— Вивьен, дорогая, не надо. Не делай этого, пожалуйста! Мы как будто вернулись в худший из прежних дней…
— Да!
— Нет никаких причин так нервничать, — уверял Макс. — Ни единой. Просто произошла путаница, как часто со мной бывает, всего-навсего путаница…
— Тогда зачем же ты сначала звонил Элиоту?
— Видишь ли, я…
— Ты звонил ему, — торжествующе перебила Вивьен, — чтобы мне не пришло в голову уговаривать тебя! Ручаюсь, это ты купил им билеты до Бали, и могу поклясться чем угодно — ты сделал это потому, что не хотел лететь в Австралию со мной. Ты не желаешь тратить на меня такую кучу денег!
— Что за чушь…
Вивьен вырвалась.
— Говоришь, я веду себя, как в прежние времена? — выпалила она. — Все потому, что и ты ведешь себя как раньше. Точь-в-точь!
— Я не покупал им билеты до Бали…
Глаза Вивьен гневно вспыхнули.
— Лжец!
— Перестань называть меня так…
Она отступила, круто развернулась на месте и пронеслась по кухне. В дверях она остановилась, взявшись за ручку, помедлила и яростно пригвоздила:
— Мне и не пришлось бы — если бы тебя здесь не было!
И она с грохотом захлопнула за собой дверь.
Сумка с ноутбуком Мэтью лежала в коридоре, словно он небрежно уронил ее на ходу. Насколько было известно Розе, в доме, кроме них двоих, больше никого не было. Замусоренные кухня и гостиная были пусты, двери в обеих спальнях первого этажа распахнуты. Роза постояла в вечернем сумеречном свете на лестничной площадке и прислушалась. Ни шагов, ни музыки. Посмотрев наверх, она вернулась в кухню.
Похоже, ужином никто не озаботился. Мало того, казалось, что сегодня на кухне только завтракали — неряшливо, торопливо, после чего в спешке разбежались кто куда. Кто-то прислонил неопрятную стопку конвертов к коробке с корнфлексом, но не распечатал их. На тарелке чернела банановая кожура, рядом стояли две чашки с недопитым, давно остывшим кофе. Ложка, которой Роза лазала в банку с медом часов двенадцать назад, лежала на том же месте, где она оставила ее. Если сегодня Мэтью забредет на кухню, у него вряд ли появится аппетит, а на уборку не хватит сил.
Роза набрала воды в чайник и включила его. Затем нашла расписанный деревянный поднос, который в четырнадцать лет на уроках труда разукрасила декупажными цветами, поставила на него кофейник и две кружки, положила пакет диетического печенья. Затем добавила запыленную бутылку бренди, который Эди понемногу добавляла в блюда во время приготовления, и два розовых марокканских стаканчика для чая. Когда чайник закипел, она приготовила кофе, вынула из холодильника пластиковую бутылку молока и понесла поднос наверх.
На верхнем этаже было совершенно тихо, света под дверью Мэтью она не заметила. Роза наклонилась, поставила поднос на пол и постучала в дверь.
