Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2005)

склянке вино. Когда он наливает вино в рюмку, в дверях появляется жена.

Жена. Опять!

Малиновский. Сквозняк, матушка. Спина мерзнет.

Жена (выливает вино из первой склянки) . Пушкин-то наш!

Малиновский. Что?

Жена. Вернулся из деревни и опять готовит свадьбу.

Малиновский. Чью свадьбу, душа моя?

Жена. Помнишь Наташу, Гончаровых младшую дочку?

Малиновский. У которой вечно дырка на перчатке?

Жена. На ботинке...

Малиновский. Нет, не помню.

Жена. Тьфу!

Малиновский. А что?

Жена. Пушкин и Гончарова помолвлены. Свадьба назначена на февраль.

Малиновский (задумчиво). Это хорошо, что женится. С другой стороны, как подумаешь — свадьба... Помню, приятель мой, вдовец, любил повторять: “Хочешь быть в аду — женись”.

Жена. Дурак твой приятель.

Малиновский. Пропал за копейку.

Жена. Пушкин...

Малиновский. Что еще?

Жена. ...здесь...

Малиновский (подозрительно оглядывает жену). Он же в деревне...

Жена. ...и хочет непременно тебя видеть.

Малиновский. Не понимаю... сквозняк, что ли...

Жена. Александр Сергеевич! Прошу вас! Прошу!

Малиновский. Нет, но как же...

Входит Пушкин. Никакого портретного сходства с поэтом нет и не нужно. Разговаривая,

Пушкин сильно жестикулирует.

Пушкин. В пыли! А? Всё в пыли! Здравствуйте, разлюбезный дяденька Алексей Федорович!

Малиновский. Ты ли, Пушкин?

Жена (проводит пальцем по столу). Утром вроде вытирали…

Пушкин. Это пыль веков, тетенька! Песок вечности, прах столетий.

Жена. Поэт!

Пушкин. Все тот же вид, смиренный, величавый. О чем пишете? О темном ли владычестве татар? О казнях ли свирепых Иоанна? А я ведь к вам по делу!

Малиновский (с надеждой). Из деревни?

Пушкин. Из деревни.

Малиновский (облегченно, жене). Что я тебе говорил. Из деревни. Чайку бы нам, а? Ну, говори. Только руками не размахивай. Голова кружится. Ты, я слышал, женишься?

Пушкин.

То ли дело быть на месте,

По Мясницкой разъезжать,

О деревне, о невесте

На досуге помышлять!

Малиновский. Сам сочинил?

Пушкин. Ворованные.

Малиновский. Значит, свадьба…

Пушкин. Кто хочет быть учен — учись. Кто хочет быть спасен — молись. Кто хочет быть в аду — женись!

Малиновский (жене, победно). А?

Жена (в дверях крутит пальцем у виска). Твой приятель!

Пушкин. Какой приятель?

Малиновский. Так, другой...

Пушкин. Назад не поворотишь...

Малиновский. Так уж сразу и не поворотишь? А ты вот что — знаешь, был у меня приятель, так он...

Жена (входит с подносом). Что ты за глупости, отец, человеку рассказываешь! Ты посмотри на него. Не остепенись он сейчас — никогда из него человека не выйдет. (Ставит поднос и уходит.)

Пушкин. Пора, пора мне остепениться. Ежели этого не сделает жена моя, то и ожидать от меня — нечего. Дело у меня к вам, Алексей Федорович. По архивной части. Взялся я тут в деревне за небольшой труд по истории российской. В драматическом жанре. Есть кое-какие соображения на этот счет. Но без документальных оснований как можно приступать к делу? Ну, думаю, раз я теперь в Москве, пойду на поклон к Малиновскому. Он первый у нас знаток истории российской. Что, дяденька, пустишь в архив?

Малиновский. В архив! Архив — работа… (Чихает.)

Пушкин. ...пыльная.

Малиновский. Да не пыльная.

Пушкин. Интересно.

Малиновский. Я к тому, что не всякому свой нос в архив совать следует. (Снова чихает.) Так и есть. Простыл! (Открывает третью склянку, там вино, наливает рюмку себе и Пушкину.) Пришел с мороза. Руками сквозняк устраиваешь. (Выпивает.) Помню, тому лет двадцать пять был я в Царском Селе, когда Лицей открывали...

Пушкин. Я тоже.

Малиновский (удивленно). Да? И вот вижу я, среди мальчишек-то один кучерявый такой егоза крутится. Смотрел-смотрел я за ним и спрашиваю брата моего: что, спрашиваю, это за парнишка такой, чей сын, да и выйдет ли из того кучерявого толк? Парнишка вроде смышленый, шустрый?

Пушкин (самодовольно). Ну?

Малиновский. Нет, говорит, из кучерявого толк не выйдет.

Пушкин (зло). Ну, зато вы, дяденька, человек у нас известный. Единственный в своем роде. Последний, кто видел “Слово о полку Игореве” в оригинале. Знаток древности! Писатель! Вчера у Гончаровых только и разговоров было что о вашей пьесе. Как там написали в газетах? “Блистательные переводы из Коцебу под дирекцией Малиновского”! (В сторону.) Который по-немецки ни бельмеса не знает... Я был фраппирован! Истинно фраппирован таким отношением! При живом авторе (показывает на себя) — а говорят черт знает о ком.

Малиновский (не заметив подвоха) . Не врешь?

Пушкин. Врут календари.

Малиновский. На что тебе в архив?

Пушкин. Хочу отыскать исторический сюжет в оригинальном духе. А то ведь у нас за что ни возьмешься, глядь, другие об том уже целые томы написать успели.

Малиновский. Это уж как есть.

Пушкин. Ты только еще подумал об иной истории, а у них все готово. Например, приятель мой недавний, Гоголь Николай Васильевич. Вот истинный талант на этот счет. Я ему как-то в Павловске по дружбе, ну, как родному, рассказал историю. Да нет, даже не историю — анекдотец. Про то, как в городишко приезжает один тип. Никудышный тип, сосулька в тряпке. А весь город его с перепугу за важного чиновника держит.

Малиновский. И что?

Пушкин. Жену губернатора соблазнил — раз. Денег взятками получил — два. И был таков на казенной бричке.

Малиновский. Хорош у тебя приятель!

Жена. Да это не приятель, другой.

Малиновский. Ты меня путаешь, друг мой. Какой другой? Говори уж лучше дальше.

Пушкин. А приятель мой возьми эту историю да отдельной книгой и пропечатай! Под своим, разумеется, именем.

Жена. Ловко!

Малиновский. Как бишь того приятеля звали?

Пушкин (после паузы). Боратынский.

Малиновский. Не знаю такого.

Пушкин. Евгений Абрамович.

Малиновский. Слыхала, матушка, что нынче литературная молодежь вытворяет? Подметки на ходу срезают! А ты — сквозняк. Напомни-ка еще раз имя, как того молодчика звали?

Пушкин (после паузы). Вяземский… Ну так что, дяденька, пустишь в архив?

Малиновский. Сегодня уж поздно. Ты приходи завтра, да не ко мне, а прямо в канцелярию. Там и разберемся. А пока определись, который век тебе нужен да что за бумаги. У нас все имеется. Записки о состоянии дел и умов. Распоряжения и приказы по Синоду и Сенату. Уставы и циркуляры, реестры парадные и обыденные. Судебные протоколы, показания как добровольные, так и подноготные. Доносы! Вот где сюжеты попадаются. Ты приходи, завтра...

Пока Малиновский увлеченно перечисляет, Пушкин тихо встает, откланивается и неза-

метно выходит из комнаты. Малиновский снова берется за перо. Затемнение.

Сцена 3

Пустая сцена. На сцену входит 1-й актер.

1-й актер. У истории нет очевидцев. У истории есть только свидетельства.

Входит 2-й актер. Листает журналы, читает.

2-й актер. В исторической драме Пушкина нет театрального интереса. Пушкин не проник в глубокое значение той исторической эпохи... не изобразил ее со всей очевидностью... не раскрыл душу человека и характеры исторические.

Входит 3-й актер, тоже читает по журналам.

3-й актер. Это не драма, а кусок истории, разбитый на мелкие куски в разговорах. Что от него пользы белому свету? Кому придет охота читать, когда пройдет первое любопытство?

2-й актер. Мы ожидали встретить в новой драме автора исполинских размеров, но открыли рост самый обыкновенный.