Игорь Удачин - Встретимся в Эмпиреях
Теперь я должен что-то ответить — но я теряюсь.
— Конечно, я думал об этом, Демон.
— И-и? — замер и ждет.
— Ответа у меня нет, Демон.
— Нет?
— Нет.
Демон долгое время, расфокусировав взгляд, смотрит «сквозь» меня, а я случайно наталкиваюсь на догадку, которую тут же хочу проверить.
— Я хорошо знаю тебя, Демон. Еще я прекрасно помню, какое сегодня число и сколько времени осталось до призыва. Что ты там решил? Выкладывай. Еще один налет?
— Промахнулся.
— Что же в таком случае?.. Только давай без тумана. Начистоту.
Демон кивает и придвигается ко мне вплотную.
— Знаешь, кто был моим осведомителем по «Икару», кто достал мне пушку?
— Кто?
— Навигатор.
— Навигатор? — зачем-то изображаю я удивление, будто бы это представляет теперь какую-то важность.
Но раз коснулось, несколько слов об этом парне скажу. Навигатор учился с нами в параллельной группе. В каких-то мужских качествах Демону он уступал, но в целом очень на него походил. Разве что интеллектуально подкованней был, не в обиду другу. Людей умел сплотить. Не раз уводил с занятий из училища целую группу. На орехи за срыв учебного процесса доставалось всем, но даже отпетые стукачи никогда не смели выдать главного зачинщика. Скажу больше. Языки поговаривали, Навигатор состоял в какой-то тайной организации, но я подобным россказням никогда, если честно, особо не доверял. Это что-то уж слишком, казалось мне.
— Ну и к чему ты? — предлагаю развить Демону начатую мысль, поскольку всплыла она явно неспроста.
— Слушай меня. Как-то так получилось, что мы сошлись с Навигатором, и он кое-что мне поведал, — Демон тянет внушительную паузу, но я всем своим видом показываю: если ты даже передумаешь сейчас рассказывать, развернешься и уйдешь, я не заскулю от разочарования. Попытав меня взглядом, Демон все-таки не может не продолжить: — 25-го числа, то есть через три дня уже, как ты понимаешь, по всей стране, во всех крупных городах пройдут демонстрации и погромы с участием курсантов и всех прочих единомыслящих в этой теме! Погромы в знак решительного несогласия с политикой государства и ведомой им войной! В знак решительного несогласия умирать ни за что!!
У меня, сознаюсь, в первый момент, когда услышал, о чем Демон толкует, сперло дыхание.
— Гм… ты серьезно?!
— Спрашиваешь! Все это время, оказывается, существовали люди, которые делали реальные дела! Я выменял у Навигатора ствол на девичью благосклонность… Мог ли я подумать! Он… главный организатор, главный революционер нашего города! Он отвечает за наш город, когда все это начнет происходить! А?! Каково?!
— Сильно, — соглашаюсь я, — даже не верится.
— А ты поверь! Вот что я имел в виду, Гоголь: выбрать сторону. Сколько, скажи, энергии мы спалили ни за грош, впустую, пытаясь непонятно что доказать! И если сейчас Виктория и Слива…
— Не надо, Демон, — перебиваю его, — это уже лишнее. Я все понял, что ты хотел сказать.
— Дать сигарету?
— Нет.
— А я, пожалуй, еще закурю. Эмоции, знаешь.
Вид у Демона и вправду донельзя возбужденный, точно в памятный день перед налетом на «Волшебный Икар». И это очевидное наблюдение отчего-то заставляет меня поежиться.
— Так что, Гоголь?.. Ты будешь участвовать, когда вся каша, о которой ты теперь знаешь, заварится?!
Позволяю себе ответить не сразу и умышленно спокойно:
— Да. Пожалуй, буду. А как еще?
— Я так и думал, брат! Я так и думал, — заерзал на месте Демон.
Впервые после внушительного перерыва в наш диалог вернулось доверительное обращение «брат». А самое главное — перед лицом новой опасности мы вновь не боялись смотреть в глаза друг другу.
24 августа
Все, о чем рассказал мне Демон — подтверждается.
Сегодня очередной большой праздник. Город гуляет. От людей вообще и от «мундиров» в частности не спрячешься нигде, но если вас много и у вас какие-то крамольные помыслы, требующие обсуждения — это, наоборот, единственная возможность не привлечь к себе внимания.
Среди множества групп молодежи, расположившихся на центральной площади и посасывающих свои ликеры, аперитивы и сидры, есть одна. Это человек сто пятьдесят или чуть больше — костяк, который донесет информацию до остальных, кого нет сейчас рядом. В руках молодых людей точно такие же стаканы и бутылки, но вряд ли кто-то пьет по-настоящему.
Группа, о которой я говорю, разбита, в свою очередь, на более мелкие. На периферии — «фильтр», впускающий «своих» и отсеивающий «залетных». В центре — «сердце и мозги». Навигатор, Рушан, Маленький Эд, Хуга, Алес Ю-Ю, Филипп, Тинки, Анастасия — большинство из них я знаю по училищу. В этой же отборной компании — Демон. Вы могли бы отметить и мое присутствие, но я не в авангарде, я в общей массе.
Происходит все следующим образом. Навигатор вещает негромко и с перебоями. Во время его терпеливых остановок речь из уст в уста передается в разные стороны, до последних рядов. Я и сам участвую в этой передаче, пусть чувствую себя немного глуповато — не в своей, что называется, тарелке. Иногда «волна» возвращается с чьим-то вопросом или уточнением — Навигатор «запускает» ответ. Было и такое, что ответ и новый вопрос сталкивались где-то посередине пути к разным адресатам, и сбитый порядок наводился не без труда. А в общем, надо признать, это была довольно сильная задумка. Сто пятьдесят(!) молодых людей собралось в самом центре города — погляди со стороны, пили да маялись отсутствием достойных занятий, наполняя атмосферу глухой бессодержательной разноголосицей и не имея при этом никакого друг к другу значимого отношения. На самом же деле — под этим небом, девственно чистым с утра, а теперь обложенным свинцовыми облаками, неспокойным и посуровевшим, разыгрывалась мистерия настоящего революционного заговора!
Демон — по правую руку от Навигатора. Вид у него чрезмерно серьезный. Время от времени Навигатор обращается к нему с тем или иным вопросом, и Демон убедительно отвечает. Во взгляде Навигатора — лукавство и одобрение. В какой-то момент получается так, что очередная «волна» подхватывает слова Демона, и Навигатор вынужден отойти на второй план. Меня затягивает наблюдать за ними обоими. Навигатор, мне показалось, чувствовал в Демоне лидера равного себе, а может, подспудно, и более талантливого. Как знать — не вылилось бы это в начало новой великой дружбы, где я бы не стоял и рядом. Либо — и такого тоже не исключить — в начало коварного и непримиримого соперничества…
Один раз ловлю на себе прицельный взгляд Навигатора. Да-да, он смотрит прямо на меня и даже, представьте, подмигивает. Мне и сейчас невдомек, что означал тот странный жест.
Ну да ерунда это все, мои наблюдения. Увлекаясь ими, отодвигаю в сторону главное. Сумасбродная фантазия на пороге превращения в реальность! Уже завтра произойдет то, о чем еще несколько дней назад мы и думать не смели. Волнение, как ни странно, не такое сильное как перед «Икаром» — и все же.
Сбор подходит к концу. Семнадцатилетние революционеры разбредаются молча, не прощаясь, но с горящими взглядами.
Случайно сталкиваюсь нос к носу с Хугой, румяным улыбчивым крепышом. Мы неплохо знаем друг друга. Когда-то наше знакомство было почти что дружбой. Увидев меня — несказанно удивляется.
— Ты?..
— Я.
Словно стесняясь чего-то, вскользь хлопает меня по плечу и тут же исчезает из виду.
Задумываюсь на отвлеченные темы, машинально наблюдая за картиной мельтешащей вокруг молодежи. И вот… всего на мгновение далеко в толпе мой взгляд выхватил лицо… Лицо Аборигена! Выбритое, посвежевшее. Молодое и уверенное. Я обмер. Я чуть было не закричал ему. Но он ли это был на самом деле? Не обман ли зрения? «Наверное, все-таки померещилось, — решил для себя, — даже Демону ничего говорить не стану». Потряс головой и зашагал прочь. Придет время — и я еще вспомню об этом странном мираже.
С Демоном я встретился уже за пределами площади. Не сговариваясь, бредем в сторону парка.
— Ты хочешь поговорить о завтрашнем дне? — задает мне вопрос Демон.
Пожимаю плечами.
— Не знаю, о чем говорить. В принципе, для меня тут все просто. После всего, что было, я не смогу укрыться под корягой. Иначе начну себя презирать. Но какого-то трепета у меня, знаешь, нет.
— У меня, знаешь, тоже, — кивает головой Демон (я улавливаю глубокий след печали в его глазах). — Более того, возьму на себя смелость предсказать: великого всеобщего исцеления завтра не случится, — переводит взгляд в мою сторону и натянуто улыбается. — Но нам ли, ты чертовски прав, трепетать по этому поводу?! Мы просто пойдем завтра отвечать за себя. За последние несколько месяцев нашей жизни. За свои поступки… Вот и все.
Молчание с моей стороны призвано указать на крепкое согласие с его словами.
