Андрей Ларченко-Солонин - Инок
– К тёте Тане ходил.
– И зачем, если не секрет?
– Хотел спросить, может, новости какие есть.
– А она что?
– А что она, она ничего. Мам, ведь ты должна знать, что произошло. Я по глазам вижу, что скрываешь что-то.
– Ничего я не скрываю. Знаю только, что человек приходил, сказал, что Сергей жив, но в ближайшее время мы вряд ли его увидим. Где живёт, не сказал, да и вообще больше ничего объяснять не стал. Возможно, что его держат там силой. Но зачем? Дело тёмное какое-то. Вопросов гораздо больше чем ответов.
На этом разговор закончился, но только не для Игоря, ведь он пока не выяснил ничего.
– Раз дядя Серёжа жив, значит, нужно ему как-то помочь. Но как? Способ должен быть обязательно. Почему не проходит вызов на передатчик? Может быть, он его выбросил. Возможно, что-то случилось с блоком питания. Есть вопрос, значит, обязательно должен быть и ответ. Это аксиома, не требующая доказательства. Нужно только как следует постараться этот ответ найти, чего бы мне это ни стоило.
Глава 4
Кровавый след уходит в горы,Зверь раненый не ждёт пощады.Седых вершин немые сводыЕму помочь бы были рады.
Но смерти шёпот сладковатыйУсталый слух не покидает.Тот вечный зов в краю безбрежном,Живой души не приласкает.
Закон суров – в жестокой схватке,В неравной битве – только чудоСпособно провести по кромкеНад пропастью веков. Откуда,
Возврата нет. И зная это,Он всё же полз, сжимая зубы.Жестокий враг уж близко где-то.Облизывая жадно губы,
Вдыхает запах свежей крови.Взгляд леденящий – ненасытен.Вот он идёт и хмурит брови.Вдали на гребне уже виден,
Размытый силуэт, вдруг сноваИсчезнет, канет в неизвестность.Не так-то просто взять такого.Он, видно знает ту окрестность,
Где жил, и кровью истекая,В жестоком игрище без правилПорою, смерть превозмогая,«0хотников», отстать заставил.
Учитель сидел молча. Сергей, словно каменное изваяние, застыл прямо напротив него, на той самой уже хорошо знакомой нам поляне, возле падающей с неба воды, что живой и неугомонной струёй, весело журча и перепрыгивая с камня на камень, устремлялась куда-то вниз, исчезая под развалинами огромной скалы, что ещё совсем недавно произвела её на свет. Она уносила с собой ту самую таинственную, никем пока ещё не познанную и скрытую от посторонних глаз силу пряча под землёй одну из великих тайн природы, которую человеческий разум не смог да и вряд ли сможет когда-либо объяснить.
Первым заговорил учитель. Произносил лишь короткие фразы. На его лице не было даже тени чувств. Но Сергей прожил среди этих людей уже несколько месяцев, и за это время успел достаточно хорошо освоить все тонкости их языка так, что сейчас мог спокойно разговаривать на местном диалекте.
– Первое испытание ты прошёл. Самое сложное ещё впереди. Чем дальше, тем труднее. Будь готов.
Человек вновь замолчал.
– Я понял.
– Жить будешь там же. Но каждое утро встречаемся здесь. А сейчас иди, отдыхай.
Два человека встали и разошлись в разные стороны. И через несколько минут уже ничто не могло напомнить о недавно произошедшем на поляне разговоре. И лишь неугомонный ручей всё так же легко и свободно уносил свои кристально чистые воды в манящую и одновременно такую пугающую своей неизвестностью даль.
В голове мысли бродили самые разные. Порою Серёга даже начинал сомневаться в себе. А сможет ли? Хватит ли сил и терпения? Под землёй было тяжело, очень тяжело. Но то, что творилось наверху, вообще с трудом поддавалось описанию и являло собой картину страшную и неприемлемую для неподготовленных глаз обычного человека.
Местом для занятий была обозначена вершина той самой скалы, возле которой происходили встречи с учителем. Это оказалась довольно просторная каменная площадка. То, что творилось здесь, походило скорее на убийство или, по крайней мере, на истязание и уж точно ничего общего с занятиями боевыми искусствами не имело. Во всяком случае, со стороны всё выглядело именно так. А началось всё с жёсткого отборочного тура.
Прекрасным июльским утром, когда солнце ещё только-только поднималось из-за горизонта, птицы радостно щебетали, а всё живое с неописуемым восторгом встречало новый день, пятьдесят человек, выстроившись в цепочку, молча бежали по самому краю пропасти. Из пятидесяти в строю останется только пять. Остальные должны сойти. Но сходить так, как это принято у спортсменов, здесь никто не собирался, а может быть, просто не имел на это права. Каждый бежал ровно столько, на – сколько хватало сил, после чего падал в изнеможении. И это в лучшем случае. Часто люди теряли сознание, выжимая из себя всё до последней капли, а многие уже вообще никогда больше не приходили в себя.
Так отбирали избранных воинов. И это были ещё только цветочки. Дальше – дни, недели, месяцы непрерывной, невыносимо-тяжёлой работы, которые запомнятся им на всю оставшуюся жизнь.
Человек держал в руках меч. С виду этот обыкновенный самурайский клинок не был ничем примечателен. Но внешнее сходство сильно обманчиво. Оружие оказалось сделанным из довольно странного материала, который по своим свойствам чем-то напоминал сталь – блеск, гибкость, упругость. Но по твёрдости сплав стоял, пожалуй, ближе к алмазу. Скорее всего, саблю сделали из особого вида булатной стали, секретом изготовления которой владели всего несколько человек в племени. Кто именно? Не знал никто. Эти люди умели хранить свои секреты. Ударом такого меча без особого труда можно разрубить на две части метровую гранитную глыбу. В дерево же он входил, словно нож в сливочное масло. Из подобного материала делались также все боевые дротики и звёзды. Мишень для их метания попросту рисовали на скале.
Глаза Сергею завязали плотной чёрной повязкой. Это был первый в его жизни серьёзный бой. Первый бой, где ставкой могла стать собственная жизнь. Из головы не выходили слова учителя: «Контролируй свой разум. Он сильнее твоей плоти. Помни это всегда». И человек с завязанными глазами вновь, как это было уже не раз, наблюдал самого себя, поляну и всё, что на ней происходило, не открывая глаз. Он видел также и своих вооружённых противников, что готовы напасть и разорвать его на куски в любую секунду.
«Пусть в твоё тело вселится дух рыси. Ты станешь ловким и сильным, словно та дикая кошка, и тогда с лёгкостью сможешь справиться со своими врагами».
Сердце бешено колотилось в груди. Прошедшие несколько минут уже казались вечностью. От чего-то вдруг вспомнил убитое на вырубках животное.
«Что же, неужели всё, неужели сейчас смерть? А умирать так не хочется. Противников двое. Они зрячие. Это отнюдь не дворовые мальчишки, и пришли они сюда совсем не для игр. В памяти навсегда остались глаза. Предсмертный взгляд её был пронизан неистовой злобой и сожалением. Да, именно сожалением, и не более того. Она жалела о своей смерти. Ни капли страха, ни малейшего намёка на испуг. Клянусь, я тогда не хотел тебя убивать. Выбора ты мне не оставила. Бред какой-то. Я что, перед ней оправдываюсь?»
Сергей только теперь понял, отчего завёл весь этот разговор. Животное стояло прямо перед ним, отделяя от воинов, которые уже начали расходиться в разные стороны для последнего и решающего удара.
«Что же, пусть будет так». Нечеловеческим усилием воли открыл зверю дорогу, и тот, казалось, вошёл в него.
«Не по душе мне вся эта чертовщина. Хотя лучше уж так, но живым, чем по-другому, но мёртвым».
Волосы отчего-то вдруг зашевелились на голове. Серёга неподвижно стоял на одном месте, словно застыв, ощущая себя хищником настолько, что захотелось даже пустить в ход зубы. Стоявший с трудом вновь сумел справиться с этим душевным порывом.
Сейчас он был абсолютно убеждён в том, что сможет убить этих людей в любую минуту. Это делало лицо спокойным, а движения уверенными. Воин чувствовал своё превосходство так, как зверь чувствует превосходство над противником, или, напротив, превосходство противника над собой, едва увидев того. Походка, взгляд, жесты позволяли легко прочитать эту нехитрую азбуку жизни.
Но человек не торопился, так как вовсе не был голоден. Ради забавы убивать не хотелось. Он слегка наклонил голову, и клинок одного из нападавших, со свистом рассекая воздух, пронёсся чуть выше затылка.
Враги тоже почувствовали перемену в своём сопернике. И эта перемена им явно не понравилась. Возможно, что именно из-за этого они так сильно нервничали. К ним присоединился и третий их товарищ, до этого наблюдавший за ходом поединка, стоя немного поодаль. Раскинув огромную железную сеть, все трое попытались было накинуть её сзади. Но паутина оказалась разрубленной, и несостоявшийся пленник свободно прошёл сквозь неё.
Ощущение, более чем странное, не покидало ни на секунду. Наблюдая за схваткой со стороны, или даже, вернее сказать, откуда-то сверху, воин прекрасно мог владеть своим телом. Более того, в него, казалось, вселился дух той самой дикой кошки, которая только что стояла совсем рядом, в ярких красках нарисованная услужливым воображением, и смотрела прямо в глаза диким и необузданным звериным взглядом, выставляя напоказ красивый, но вместе с тем жестокий и беспощадный оскал острых, словно лезвие бритвы, зубов.
