Сборник Сборник - Диско 2000 (сборник)
— Думаешь, меня е…т Новый Год? — воскликнул парень с кошачьими глазами, но тут дверь в туалет распахнулась, и внутрь ввалились четверо широкоплечих охранников.
— Это что еще за гребаные игры тут? А ну прекратить, уроды!
Это было лучшее, что только могло случиться с Малышом Стэйси; хотя он и не видел, что происходит, но времени, чтобы начать действовать, было вполне достаточно. Он захлопнул дверь кабинки перед носом у бандитов, расстегнул и спустил джинсы, вслушиваясь в звуки тяжелых ударов. Чтобы все выглядело естественно, он прикрыл глаза и принялся мочиться; впрочем, справлять здесь большую нужду он не согласился бы ни за что. Из того, что говорили вышибалы, он понял, что парня, стоявшего на стреме, заловили с косяком; потому охрана сюда и ввалилась.
— Отвали, слезь с меня, ты, мудак!
— Отсоси, засранец!
— Берегись! Нож! — раздался крик, потом лязг металла о кафель. Стэйси с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться.
— Обыщи этого типа, Дэйв, у него есть деньги.
— Придурок гребаный, они не мои, не мои, мать твою! Ах-х…
Еще несколько ударов, потом смех.
— Ого-го, вот так сюрприз…
— Хороша травка, а, приятель? — вышибалы веселились, как полиция, когда знает, что преступник у них на крючке. Бандиты орали в голос о своей невиновности.
— Послушай, я чист, отстань от меня!
— Прекрати дергать меня за руки, это стоит больше чем весь твой гардероб!
— Проверьте кабинку, там парень, это все его!
Снова смех.
— Да-да, поговори еще…
Еще несколько тяжелых ударов, и голоса бандитов смолкли в отдалении, как и их крики; судя по всему, с ними вышли и двое вышибал. Хотя, судя по всему, парням и не поверили, его кабинку должны были проверить, хотя бы для того, чтобы удовлетворить любопытство; Стэйси знал это, а потому ждал с приоткрытым в показном удивлении ртом, пока дверь кабинки не распахнулась. На Стэйси смотрел бритоголовый белый парень раза в три шире него. Парень уже явно принял свою дозу. Стэйси подхватил джинсы.
— О-ох…
— Давай, вылезай оттуда, парень, — скомандовал вышибала; возражений он явно не ждал.
Стэйси вышел, и тут же столкнулся лицом к лицу с чернокожим громилой. Выражение лица у громилы было несчастное; скорее сказать даже, он выглядел так, словно в жизни никогда не радовался. Его приятель проверил кабинку; чернокожий приказал Стэйси оставаться на месте. Вскоре его белый коллега выбрался наружу.
— Немного ты там успел сделать, а?
Стэйси пожал плечами, застегивая джинсы и заправляя в них рубашку:
— Я только было начал. А теперь и вовсе передумал. Можно, я пойду?
— Обыщи его, Филипп, — монотонно проговорил чернокожий; его темные глаза неотрывно смотрели в лицо Стэйси. Парень успел еще задаться вопросом, нет ли у громил гомосексуальных наклонностей, потом опустил руки и вздохнул.
— Давайте, — сказал он, зная, что совершенно чист.
Его обыскали быстро и методично, обнаружив и карман на колене. Они расстегнули карман, взглянули на его содержимое и вопросительно уставились на Стэйси.
— У моей девушки день рождения, — не моргнув глазом, соврал Стэйси.
Черного громилу это не убедило, но, поскольку наркотиков не нашли, белый кивнул и ткнул пальцем в сторону двери.
— Давай, проваливай.
— Привет, ребята, с Новым Годом.
Они не ответили, но Стэйси это было безразлично. Он вылетел из туалета как кролик из норы и увидел, что у лестницы народу уже почти нет. Пробежав по лестнице, он влетел в толпу, пытавшуюся попасть на тот же этаж, что и он. Гуляки бросались в толпу так, словно вовсе не боялись за себя. Музыка громыхала на всю катушку.
— Еще минута, люди, еще одна минута! — выкрикивал певец. — Еще одну минуту, Лондон, еще одну минуту!
Встревожившись, Стэйси врезался в толпу и начал проталкиваться вперед, не обращая внимания на ругань девчонок и угрозы мужчин (или, по временам, наоборот). Секунд через тридцать он снова оказался у бара; огляделся в поисках Орина и барменши, но никого не увидел, а потому двинулся дальше. В зале было так жарко, что пот лили с него ручьями. Сердце колотилось, грозя выскочить из груди.
И тут музыка прекратилась.
И ожидающая толпа обезумела.
— Десять… девять… восемь…
Он запаниковал и начал проталкиваться вперед быстрее; некоторые смотрели на него с насмешкой, но ничего не говорили. А он должен, непременно должен был встретить Новый Год со своими!..
— Семь… шесть… пять…
Вот они! Они стояли, как и все остальные, лицом к сцене, крепко обнимали друг друга и дули в рожки. Орин был с той самой барменшей, которую хотел подцепить (ничего необычного для молодого привлекательного парня) — Малыш Стэйси был рад за приятеля, и рад, что у того все вышло. Рошель стояла вместе с Сисси, Кэролайн и другими девушками, держа Кэролайн за руку; она что-то пила.
Стэйси поднырнул под группку девушек в мини-юбках и выскочил рядом с Рэем, который едва не подпрыгнул от неожиданности: тот курил косяк и, кажется, успел уже изрядно нагрузиться. Стэйси проскользнул мимо него и бросился к своей девушке. В последний момент Рошель заметила его; она взвизгнула, заставив Кэролайн расплыться улыбке, и широко распахнула руки ему навстречу.
— Четыре… три… два… один! Счастливого Тысячелетия!
Они обнялись. Она уткнулась головой ему в грудь, как всегда: это было так знакомо, так прекрасно после всего того безумия, которое пришлось недавно пережить Малышу. Вокруг все кричали и обнимались, знакомые и незнакомые: сейчас это не имело значения. Белые блики зеркальных шаров затопили зал. Бутылки с шампанским палили вовсю, как игрушечные детские ружья, все чаще и чаще, так что, в конце концов, это стало походить на очереди, и Стэйси захотелось забиться в укрытие.
Вместо этого он нежно поцеловал Рошель и заглянул ей в глаза, радуясь, что она принадлежит ему, а он — ей. Они снова поцеловались; она улыбнулась.
— Я люблю тебя! — крикнула она, хотя из-за шума он не мог ее услышать. Конечно, для Стэйси это не имело особого значение — где-то в глубине души он надеялся, что она произнесет эти три волшебных слова. Но то, что он ощутил, следя за движениями ее губ, описать было невозможно. На этот миг все напряжение, все заботы и тревоги мира исчезли — он был здоров, беспечен и счастлив. Здесь и сейчас ничего больше не имело значения.
Он чуть сильнее сжал Рошель в объятиях и прокричал в ответ те же три волшебных слова.
Дуглас Рашкофф
Все собрались?
Все собрались?
Кто? Генри наверху? Ну, хорошо.
А дети? Прекрасно. Приведите их сюда.
Привет, дорогие. Замечательно.
Давайте немного музыки.
А-а-а, хорошо. Вот прелестно. Здорово.
Марта, в чем дело?
У тебя такой вид — такой вид, будто ты волнуешься. Да, да.
Думай только о Настоящем, и ни о чем другом.
Больше ни о чем, понимаешь?
Все благостно. Мы вместе.
Отлично. Ты понимаешь. Замечательно.
Прекрасно. Да. Прекрасно.
Кто-нибудь притушите свет.
А свечи у нас есть? Вы, двое.
Да, вы, найдите свечи.
И тут же возвращайтесь.
Мы подождем. Прямо здесь. Никакой спешки.
Генри, ты вернулся.
Ты все приготовил? Ну, молодец.
Кто-нибудь, обнимите Генри. Маделин.
Вот как, отлично. Любовь это все.
Вот и хорошо. Садитесь.
Все собрались? Замечательно. Так вот.
Как мы нашли друг друга?
Как получилось так, что мы знали?
Какое странное притяжение привело нас в это время?
Свело нас в этот момент, в это место, в это пространство?
Точно такой же вечер, как и все остальные. Как все остальные.
Стефани. Сядь со мной.
Подвиньтесь.
Пропустите ее.
Стефани. Дщерь Марчелло.
Ты не боишься. Нет.
Она не боится, потому что она знает.
Темнота наступает естественным образом.
Время циклично.
День переходит в ночь, потом ночь в день.
Круги, заключенные в круги. Мгновения в мгновениях.
Как наверху, так и внизу.
Так что все внизу.
И вы думаете, что у вас есть выбор.
Мир, ваш мир находится вне времени.
Вы думаете, что вы движетесь от удара к удару словно
Каждая вещь, которую вы выбираете, и поэтому шаг за шагом вы попадаете
Из одного места в другое. Но все это совсем не так? Не совсем так.
Нет. Не совсем так, правда, Стеф?
Конечно, нет, нет, моя радость. Ты знаешь правду.
Пруд, в котором мы плаваем. Бесконечный в своих
возможностях. Бесконечный в своих судьбах.
Не то, чтобы одна судьба на человека, а много, больше миллиона.
Судьба на каждую мысль. Другой Генри,
который только что спустился по лестницы. Это существо
с рогом, растущим изо лба. Это существо
только что закончило заниматься любовью, и оно,
