Мы Бреннаны - Лендж Трейси
Санди подняла брови.
– В Нью-Йорк?
– Да, по крайней мере пока ты опять не встанешь на ноги. Послушай, Сан. Доктор сказал, что тебе нужно время, чтобы поправиться. Как я понимаю, работы в закусочной ты лишишься. Но даже если и не лишишься, то прав тебя лишат надолго, и тебе до нее никак не добраться.
– Все это я и сама знаю. – Она жестом обвела свою квартирку. – Я здесь живу и не могу просто так взять и уехать.
Денни подался вперед, уперев локти в колени.
– Все беспокоятся за тебя. Тебя четыре года не было дома, и в последний раз ты приезжала на похороны всего на два дня. А теперь попала в аварию…
– Не надо обо мне беспокоиться. У меня все нормально.
Склонив голову набок, брат пристально глянул на сестру.
– На днях я приняла неверное решение, Денни, но мне нравится моя жизнь.
Он почувствовал, что она в какой-то степени говорит искренне. В этой квартирке она устроилась так, как ей нравилось, и, судя по блокнотам на столике, заполненным ею она все же кое-что пишет. Но за три дня, проведенные в Лос-Анджелесе, он не увидел никаких признаков широкого круга друзей: о ней спросил лишь старичок-сосед и пару раз ей позвонили в больницу. Денни не нашел никого, кто играл бы существенную роль в ее жизни. Между тем в Нью-Йорке остались ее дом и семья, которая в ней нуждается.
Он решил сказать нечто, что убедит Санди вернуться:
– Мне пригодилась бы твоя помощь дома.
Санди вздрогнула, почти как если бы он повысил на нее голос.
– Отцу все хуже, – сообщил Денни. – Обследоваться он отказывается, но я уверен, что у него ранняя стадия слабоумия. Он стал забывчив, и ему уже нельзя водить машину в темное время суток. Он путается, зрение слабеет. Месяц назад он врезался в большую балку посреди гаража и вырубил электрику. Потолок едва не обрушился.
Санди отвернулась, уставившись в небольшое окошко над столиком, словно не желала больше слушать.
– Джеки под надзором, – продолжил Денни. – С Шейном все вполне хорошо, только он часто впадает в ярость. А мы с Кейлом трудимся над открытием заведения в Мамаронеке, но кое в чем мы крупно промахнулись…
– Денни, хватит.
Он немного повысил голос:
– Прости, если тебе тяжело меня слушать, Санди. Но я погряз в этих заботах.
Она повернулась к нему и ткнула себя пальцем в грудь.
– Я тоже тянула эту лямку, когда жила дома. Я отдавала нашей семье все, что у меня было. И посмотри, что это мне дало!
Денни всплеснул руками:
– Что за ерунду ты несешь? Ты сама захотела уехать. – Он окинул взглядом ее студию. – Ты выбрала эту жизнь.
Санди тряхнула головой:
– Не пытайся шантажом заставить меня вернуться.
Может, именно этого он и добивался. Но она шесть лет держалась вдали от дома. Если он не увезет ее домой сейчас, она наверняка никогда уже туда не вернется.
– Тереза забрала Молли и уехала жить к своей сестре. Она заявила, что в доме у нас все плохо, да и в бизнесе тоже. Тереза сказала, что я постоянно нахожусь на грани нервного срыва и так дальше продолжаться не может.
Впервые с начала их разговора взгляд Санди смягчился:
– Сочувствую, Денни.
Она последняя узнала о том, что Денни и Тереза разъехались. А когда-то она была бы первой, кому он рассказал бы. Но даже тот факт, что он сидит сейчас с ней и делится своими проблемами, принесло ему хоть небольшое, но все же облегчение. Ему было не так одиноко. Денни даже порывался рассказать сестре про Билли Уэлша и заем, но передумал – Санди все равно ничем ему не поможет.
Когда Санди вновь заговорила, голос зазвучал до того тихо, что он едва мог ее расслышать:
– Наверное, я могла бы поехать. Ненадолго.
– Серьезно?
Санди не ответила. Покусывая нижнюю губу, она обвела взглядом комнату.
– Послушай, я понимаю, как нелегко вернуться. У тебя были свои причины для отъезда. Но ты даже представить не можешь, как все обрадуются.
– Не все.
– О Кейле не беспокойся, я с ним поговорю.
– А как быть с изъятием водительских прав? Я даже не знаю даты суда.
– У меня есть приятель-юрист. Он говорит, что ты можешь покидать пределы штата, пока идет разбирательство, и он сведет нас с местным спецом по таким делам.
– Я только что выписалась из больницы, – покачала головой Санди. – Мне нужно немного времени.
– Что тебе нужно, так это семья. И в данный момент ты нам всем тоже нужна.
Санди пристально посмотрела на брата и, вздохнув, наконец сдалась.
– Ладно, я еду домой.
Денни откинулся на спинку дивана. Слава тебе, Господи!
Глава третья. Санди
– Ладно, я еду домой.
Пообещала – и стало как-то легче. После этого задний ход не дашь.
В тот миг, когда Денни предложил поехать домой, у нее на душе потеплело. И даже когда она отпиралась, то все же думала – а может, все же стоит вернуться, – по правде говоря она не хотела отказываться. Когда Санди проснулась в больничной палате и увидела стоявшего рядом Денни, его крупную фигуру, от которой все вокруг наполнялось теплом, она со всей силой ощутила давнюю тоску по дому. А его рассказы об отце и братьях в последнюю пару дней лишь усиливали боль.
На самом же деле все началось в утро аварии, когда, открыв почту от Джеки, она нашла ссылку на фото в местной газете. На снимке Денни и Кейл стояли, широко улыбаясь, на фоне их нового паба. Щеголь Денни как обычно выглядел притягательно: на нем была рубашка с расстегнутыми пуговицами и свободные брюки со множеством карманов. Кейл был одет в футболку и джинсы, которые, возможно, утром поднял прямо с пола. Оба высокие, только Кейл не так плотно сбит, как Денни. Красота Кейла запоминалась надолго, и более мягкие черты его лица оттеняли грубую красоту Денни, угловатость его внешности и грубоватость в обращении. Над ними висел большой транспарант: «Скоро открытие». Подпись же под снимком гласила: «Владельцы Денни Бреннан и Кейл порадуют жителей Мамаронека теми же прекрасно приготовленными блюдами и той же атмосферой, что царит в их первом заведении в Вест-Маноре, которое уже второй год подряд признается «Лучшим местным пабом» в Вестчестере!» Позже в тот вечер Санди отправилась в бар; она хотела унять боль от того, что дома за время ее отсутствия все так изменилось.
К сожалению Санди, ей оказалось легко распрощаться с жизнью в Лос-Анджелесе и запаковать то немногое, что ей хотелось взять с собой: одежду, фотографии с доски над столиком, ноутбук и журналы. Шесть лет уместились в один чемодан. Она попрощалась с некоторыми приятелями и коллегами, для которых ее отъезд имел хоть какое-то значение, и два дня спустя уже летела с братом в Нью-Йорк.
Когда они сели в Ла-Гуардии, Санди почти дрожала. Волновалась она и тогда, когда высматривала их чемоданы на ленте выдачи багажа, – Денни оставил ее одну и вышел из здания аэропорта, чтобы покурить. Санди как могла отчитывала его за возврат к вредной привычке. Брат бросил курить почти десять лет назад, когда повстречал Терезу – она была медсестрой на практике и заявила, что курильщик ей не пара. Но Денни пообещал Санди, что бросит снова, когда Тереза вернется домой.
Они вышли из здания аэропорта – на улице было холодно, в небе ни облачка, лишь ярко светило солнце. Весенние месяцы в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке похожи, только в ЛА нет таких резких перепадов погоды. Здесь же Санди с удовольствием думала о том, что вновь попадет во все четыре времени года сразу. Денни жестом подозвал такси; Санди любовалась городскими пейзажами. Они пересекали мост Трайборо, миновали близко стоящие башни со шпилями, небоскребы из стекла и бетона, построенные среди исторических зданий. В Лос-Анджелесе вокруг высоток было много приземистых застроек, отчего город не казался таким огромным, как Нью-Йорк. Не говоря уже о всегдашнем куполе смога. Очертания Манхэттена на фоне неба виделись ясно и четко, как будто мир Санди вновь обретал фокус, и ощущение, что она дома, вызывало в ней восторг.
