Тони Парсонс - Моя любимая жена
Билла усадили между женами двух высокопоставленных сотрудников нью-йоркского отделения фирмы. Эти женщины давно знали друг друга и с увлечением болтали о том о сем, совершенно не обращая внимания на Билла. Бекка сидела за соседним столом. Несколько раз они с мужем переглядывались; Билл закатывал глаза и беззвучно шептал проклятия.
Соседями Бекки оказались двое юристов, работающих в Шанхае. Австралийца в клетчатой юбке звали Шейн Гейл. Должно быть, лет десять — пятнадцать назад он обожал кататься на приливных волнах. Нынче он занимал пост руководителя отдела по разрешению судебных тяжб. Гейл признался, что несколько перебрал шампанского на приеме и теперь плоховато себя чувствует. Однако Бекке показалось, что австралиец избегает глядеть ей в глаза по иной причине. Невзирая на высокий пост, он был весьма застенчив.
По другую руку от Бекки сидел англичанин, назвавшийся Хью Девлином, главой Шанхайского отделения фирмы. Ей понравилось, что эти люди произносят свои высокие титулы без всякой гордости, столь же естественно, как собственные имена. Бекка едва удержалась, чтобы не представиться в том же духе: «Бекка Холден — домохозяйка, мать семейства и в недавнем прошлом — журналистка, зарабатывавшая поденщиной».
Шейн почти зарылся лицом в бокал с бургундским. Застенчивость на его лице постепенно сменялась хитрецой опытного и прожженного юриста. Он умолк, и обязанность занимать даму взял на себя Девлин.
Бекка вновь улыбнулась своему обаятельному молодому мужу, вынужденному потеть в смокинге и слушать непрекращающуюся трескотню американок. Девлин тоже улыбнулся Биллу и вдруг сказал, что слышал об этом человеке много хорошего. Да, много хорошего и ни единого дурного слова. Никто в головном офисе не работает больше, чем Билл. Парень целых два года не был в отпуске. В довершение ко всему прекрасный семьянин.
— Все так и есть, — сказала Бекка. — Вы правильно охарактеризовали моего мужа.
— Не пойму только одного, — вскинул брови Девлин, — с какой стати ваш муж прозябает в Лондоне? Если здесь у него еще не отшибли честолюбие, почему бы ему не отправиться туда, где экономика развивается ошеломляющими темпами? Лондон был привлекателен в девятнадцатом веке, Нью-Йорк — в двадцатом. А теперь настал черед Шанхая. Вот где вашему мужу можно по-настоящему проявить себя.
Все это прозвучало слишком неожиданно для Бекки. Девлин сразу же прочел сомнение на ее лице.
— Вас пугает переселение в Третий мир? — напрямую спросил он. — Или вам так дорог Лондон?
Бекка молча покачала головой.
— Тогда к чему медлить? — Девлин вновь пошел в атаку. — Я ведь не шучу. Шанхай — идеальное место для жизни. Зарплаты там выше, а налоги ниже. Там ваш муж войдет в число совладельцев фирмы гораздо раньше, чем здесь. На нашем языке это называется — сделаться партнером.
Бекке не требовались объяснения. Конечно же, Билл мечтал сделаться партнером. Девлин почувствовал, что завладел ее вниманием.
— Любой молодой юрист мечтает об этом. Любая жена молодого юриста тоже мечтает об этом. Партнерство кладет конец жизни на зарплату и позволяет участвовать в разделе прибыли фирмы. Когда вы становитесь партнером, вы уже не работаете на фирму. Вы сами являетесь частью фирмы.
Девлин принялся разглагольствовать о великолепии колониальной жизни. Бекке казалось, что все это осталось лишь в романах о Британской империи, а в современном мире давно исчезло. Юрист же утверждал обратное. По его словам, в Шанхае они вполне могли бы позволить себе дом со служанкой, поваром, нянькой и шофером — там подобные услуги стоят дешево. Более того, там это считается в порядке вещей.
Бекке вдруг показалось, что Девлин сумел прочитать те ее мысли, которые она прятала даже от Билла. Он уловил ее разочарованность лондонской жизнью, где их маленькая семья не живет, а яростно борется за существование. Они с Биллом заслуживают большего, чем эта повседневная борьба.
Бекка осторожно возразила, сказав, что они вынуждены довольствоваться имеющимся. Должно быть, в Шанхае действительно можно быстро сделать карьеру, но там нужны холостые юристы, не обремененные семьей.
— А вот и ошибаетесь, — засмеялся Девлин. — Шанхай словно создан для семейных юристов и вообще для семейных мужчин. Семья придает мужчине стабильность. Честолюбие устремляется в достойное русло. Мужчина знает, ради кого он трудится. А для холостяка в Шанхае слишком много… отвлекающих моментов. Если вы решитесь туда переехать, то вскоре научитесь безошибочно распознавать все шанхайские ловушки.
Не дожидаясь, пока Бекка спросит, есть ли семья у него самого, Девлин достал бумажник и извлек оттуда фотографию миловидной женщины средних лет и троих улыбающихся сорванцов. Англичанин добавил, что очень ценит сотрудников, имеющих семьи. По его словам, такие люди «делают ставку на будущее».
Бекка повернулась к Шейну, который слушал вдохновенный монолог коллеги и криво улыбался. Она спросила, нравится ли его жене жизнь в Шанхае. Шейн ответил, что не женат, и они все засмеялись.
В это время в зале появились волынщики, игравшие «Flower of Scotland».[7] Обед завершился. Приглашенные начали вставать из-за столов. Билл, воспрянув духом, поспешил к жене. Бекка услышала, как Девлин приглашает мужа позавтракать вместе и поговорить о будущем. Она знала о таких беседах, где произносится мало слов, но каждое обладает глубоким подтекстом.
Когда Билл взял жену за руку и уже собирался направиться к выходу, Хью Девлин вдруг сказал ему:
— Мне нравится, что вы женаты.
Ровно в полдень она забрала Холли из школы. Девочка могла бы оставаться там до трех часов, однако Бекка решила, что для первого дня вполне достаточно. Вдобавок она побаивалась, что дочка начнет скучать и, чего доброго, расплачется.
— Она вела себя хорошо и совсем не скучала по мамочке, — сказала учительница-австралийка, выразительно поглядев на Холли.
Бекка поняла смысл невысказанных слов: «Разве у нас можно скучать?»
Держась за руки, мать и дочь прошли по немноголюдным улицам Губэя до «Райского квартала». Дома Холли уселась играть со своими кукольными принцессами, а Бекка наконец-то смогла заняться распаковкой коробок.
— А куда папа поезжал? — спросила Холли.
— Надо говорить «поехал», — поправила ее Бекка.
— Я все время путаю, — призналась дочка.
Бекка раскрыла большой чемодан. Костюмы. Темно-синие. Идеальная униформа для молодого добросовестного юриста.
— Твой папа поехал на работу, радость моя.
Холли ударила пластиковой головой принца по своей ладошке. У принца было звучное имя Очаровательный.
— Я хочу поговорить с папой.
— Ты обязательно поговоришь с ним, но вечером, — пообещала Бекка.
Но она сомневалась, вернется ли Билл до того, как Холли уляжется спать. Вряд ли, хотя он обязательно постарается. И все равно ей плохо в это верилось.
Устав от разборки коробок, Бекка решила сделать перерыв и выпить чаю. Пока чай заваривался, она подошла к окну и выглянула во двор. Пусто. Наверное, в такое время девушки из «Райского квартала» еще спят.
Глава 3
Фирма занимала три этажа одного из пудунских небоскребов. Здание было совсем новым. Биллу казалось, что нос еще улавливает запах свежей краски. Он сидел спиной к окну. За окном, в летней дымке, расстилалась панорама финансового сердца Шанхая.
Небоскребы Пудуна чем-то напоминали замки из романов Толкина. Главные цвета — стальной, золотистый и черный, причем черными были громадные стеклянные панели. Одно из зданий походило на стоэтажную пагоду. У другого всю боковую стену занимал гигантский жидкокристаллический экран, на котором улыбающаяся красотка неутомимо рекламировала выгоды и преимущества какой-то телефонной компании. Но истинными хозяевами ландшафта были высоченные подъемные краны.
На столе Билла аккуратными стопками лежали папки с черновыми вариантами контрактов. Справа в серебристой рамке стояла семейная фотография: Холдены на пляже одного из островов Карибского моря. Улыбающиеся Билл и Бекка по колено в лазурной воде, а на руках Билла хихикает счастливая двухгодовалая Холли. Бекка была в потрясающем оранжевом купальнике. Улыбки всех троих казались немного застенчивыми — наверное, потому, что аппарат находился в руках незнакомца, любезно согласившегося сделать снимок. Тогда Бекка еще работала, и они могли себе позволить такое путешествие. А потом… потом им стало не до этого.
Всякий раз, когда взгляд Билла падал на фотографию, он улыбался.
Ему поручили заниматься документами, касавшимися развития одного из шанхайских пригородов. Проект назывался «Зеленые земли». По завершении строительства на месте бедной деревушки должен возникнуть настоящий рай для шанхайских нуворишей. «Баттерфилд, Хант и Вест» представляла интересы немецкой фирмы «Дойче Монде», инвестировавшей деньги в проект. Судя по документам, деловые отношения с немцами были достаточно тесными.
