Дмитрий Иванов - Где ночуют боги
«Ну вот. Вот и все. Общество дало мне то, что давно должно было. Значит, все-таки есть! Есть справедливость! Ладно, ну а если прикинуть, сколько я потрачу на создание положительного образа, учитывая, что СМИ не входят, а положительный образ – это на 99,9 процента СМИ? Ну, банкет для старожилов, аксакалов, или кто там у них. Для аксакалов «U-2» везти нет смысла, можно обойтись парой факиров, ну или диджеев. Это пятерка. Плюс кухня и алкоголь, ну десятка у. е. максимум. Значит, давай внимательно еще раз. Десятка на банкет для аксакалов, девятьсот девяносто тысяч остается. Ну еще десятка на непредвиденные. Они, конечно, будут. Что еще? Тенты на случай дождя. Можно привезти Бреговича. Так, просто фор фан, для себя. Да, еще нужен пиджак. Светлый. Летний. Все вместе – еще десятка. Мало, конечно, но надо себя сдерживать. Итого, остается 970 000 долларов США. Путин, спасибо. Боже, Царя храни».
Такие мысли пронеслись в голове Антона в тот миг, когда он принял карточку VISA из рук Миши Минке и сказал:
– Я согласен.
В тот же вечер Антон сидел в квартире с видом на памятник Пушкину. Эта квартира принадлежала актрисе Ирине Мирошниченко, которая в ней не жила, она жила за городом среди сосен. Но так сложилось, что в квартире жила собачка – тойтерьер Эндрю. Он был старый, как фреска. Ирина Мирошниченко любила Эндрю, и Эндрю отвечал ей взаимностью, но жить с ней среди сосен не хотел, он был привязан к этой квартире, ведь здесь прошла вся его жизнь. Но Эндрю надо было кормить, и Мирошниченко, с которой Антон познакомился на творческом вечере в ЦДЛ памяти – Антон не помнил, памяти кого, – любезно согласилась предоставить Антону свою квартиру за скромную арендную плату: кормление Эндрю и присмотр за ним. Нельзя сказать, что выполнение этих почти ритуальных услуг было приятным, но все же это была очень низкая, ниже даже, чем символическая, плата за огромную квартиру с видом на Пушкина, с антикварной мебелью, дубовым паркетом и прочим старомосковским упадком. Да и ел Эндрю мало, раз в день. Старик был неприхотлив.
Антон полюбил Эндрю в первый же день проживания с ним, когда узнал, что не надо выносить за ним какашки, чего Антон поначалу боялся. Он боялся, что не сможет выносить из-под старика, тем более тойтерьера. Выяснилось, что Эндрю умеет пользоваться унитазом. Раньше он еще и прыгал, бил лапами по ручке смыва и смывал за собой, он был умен, как Бобби Фишер. Но годы взяли свое, Эндрю утратил прыгучесть, и теперь в обязанности Антона входил смыв за Эндрю. Ну это тоже, в конце концов, справедливо. Видеть практически бесплатно каждый день Пушкина из окна, за это можно и смыть за Эндрю. Так они и прожили счастливо три года в этой квартире. Притерлись не сразу. Поначалу Эндрю не понравилось, что Антон разбавил старомосковский стиль хай-теком, он злобно лаял и даже пытался укусить колонки хай-энд. Но потом Эндрю принял инновации и даже полюбил спать под лаунж. Не нравились поначалу Эндрю и женщины, которых Антон приводил. Поначалу он их облаивал, пугал и пытался кусать за пятки, когда они шли в душ босоногие. Вскоре Антон понял, приведя однажды блондинку, что Эндрю идеалом красоты считает Ирину Мирошниченко, – блондинку он сразу принял. Идя на уступки Эндрю, Антон старался приводить блондинок, и так со временем сам втянулся и предпочитал беленьких. Антон и Эндрю таким образом влияли друг на друга, шли на компромиссы, а именно с этого и начинается успешное общежитие.
В тот вечер, придя домой после беседы с Мишей Минке, Антон сразу сел за комп и стал искать острова. Мало кто знает, потому что мало кто интересуется, что в мире продается ежедневно масса недорогих и хороших островов, например в Полинезии. Никто до сих пор даже точно не знает, сколько их, маленьких островов. Конечно, большие пафосные острова давно раскуплены монстрами ВПК и Голливуда. Но есть маленькие острова. Опять же, острова, расположенные близко к центрам цивилизации, имеющие инфраструктуру, охрану, эскадру и прочие опции, тоже давно расхватаны мировыми зубастиками. Но Антону как раз не нужен был остров рядом с цивилизацией. Да и вообще, Антон никогда не понимал, зачем может быть нужен остров рядом с цивилизацией. Это все равно что монастырь с видом на пляж: к чему такое самоиспытание, самоистязание даже.
В тот вечер Антон искал остров в ценовой категории 970 000 долларов. Выбор был довольно широк. Антон рассматривал Полинезию, Индонезию, Филиппины. Остановился на чудном островке, Французская Полинезия, территория 400 га, почва, правда, в основном каменистая.
«Но я же не картофель выращивать собираюсь!» – решил Антон. Зато есть пресная вода, своя электростанция, которая работает на энергии ветра и солнца. Солнечных дней в году (это для Антона была самая важная позиция) не менее 300, остальные дни – ветер. То есть электричество есть всегда. Населения местного нет, оно выселено на соседние острова. Фото бывшего населения приложены: женщины – длинноногие эбонитовые статуэтки, мужчины – наивные, с луками. Людоедства на архипелаге нет с 1965 года. В общем, Антону все понравилось. Цена 900 тыс. дол. То есть еще 70 остается на новоселье и строительство, пироги с сабвуферами для поездок по архипелагу за эбонитовыми девушками, или разгадками тайн цивилизации, или за тем и другим. Ну и, наконец, прямо на берегу океана стоит старый дом белого цвета в колониальном стиле. Когда Антон прочитал эти слова, «в колониальном стиле», он сразу представил, каким он там будет. Обветренным, пыльным, немногословным, счастливым. Антон тут же отправил заявку онлайн на покупку острова в ближайшее время и стал собирать вещи.
Только тут Антон заметил, что случилось. Эндрю ничего не съел. Антон всегда кормил его, когда приходил домой. Сейчас Эндрю сидел рядом с мисочкой, в ней лежала его любимая куриная котлетка. Невредимая. Антон встревожился: не заболел ли Эндрю? Все эти годы он как мог поддерживал в нем жизнь, потому что жизнь Эндрю была гарантом пребывания Антона в квартире с видом на Пушкина. Антон внимательно посмотрел на Эндрю. И понял: Эндрю не заболел. Он просто почувствовал, что Антон уезжает. Он ведь был очень умен, старый Эндрю.
Антон присел перед ним на корточки и стал говорить со стариком. Антон его успокоил, сказал, что уезжает ненадолго и, кроме того, обо всем уже позаботился: каждый день к Эндрю будет приходить нанятая Антоном специально обученная девочка из кинологической фирмы, она будет кормить Эндрю и смывать за ним какашки.
Эндрю слушал Антона внимательно, но не поднимал глаз. Он знал, что снова останется один в заполненной антикварной рухлядью квартире актрисы Мирошниченко. Потом Эндрю, так и не подняв глаз, ушел в угол комнаты и там лег. Антон взял Эндрю на руки и посадил к себе на колени, а он даже не возразил, хотя обычно старик не любил фамильярности. Они сели у окна. Они смотрели на Пушкина и молчали. Шел дождь. Было пронзительно тихо. Антон гладил Эндрю по его плешивой старой голове и думал о том, что жизнь невыразима.
Ранним утром Антон высадился в аэропорту Сочи. Удивило многое сразу. Во-первых, когда пассажиры, и Антон среди них, вышли из самолета, довольно долго было непонятно, что делать. Никакого автобуса не было. Никакого сотрудника не было. Пассажиры стояли у самолета, как бараны, и смотрели на горы. Было раннее весеннее утро. Вершины гор были покрыты снегом, снег светился розовым светом восхода. Было красиво, даже очень. В целом Главный Кавказский хребет Антона удовлетворил своей величественностью. Вообще-то, Антон думал и даже был уверен, что его встретит машина представительского класса: все-таки в Сочи прилетел не пенис тойтерьера, а глава креативного штаба. Но никакого представительского кара не появилось. Вместо него к самолету подъехал просто кар для перевозки багажа. Человек, который управлял каром, страшно удивился, заметив у самолета пассажиров. И спросил:
– Это что такое?!
Пассажиры переглянулись и ничего не ответили, не хотелось говорить о себе. Хотелось как-то проследовать куда-то.
Человек не стал выгружать багаж, потому что некому было выгружать. А сам он выгружать не должен был, это было явно то ли выше, то ли ниже его статуса. Человек сказал:
– Я этого Робика маму познал, где этот гандон? А?
С этим вопросом он обратился к пассажирам, но никто не смог дать ему ответа. Тогда человек подошел к одной из пассажирок. Это была синтетическая блондинка в зазывающем белом коротком платье, с алым педикюром и жизненным опытом. Все это высоко оценил оператор кара и спросил женщину:
– Где остановишься, красавица, решила уже?
– Естественно! – ответила блонда и постаралась изобразить надменность.
Но оператор кара на надменность не обратил внимания и спросил:
– Где? Скажи. Я скажу, тебе надо там жить или нет.
