Ирвин Шоу - Люси Краун

— Бедный мальчик, — тихо произнес Баннер, не сводя глаз с приближающейся к берегу лодки.

— Вот этого как раз и не надо, — быстро сказал Оливер. — Никакой жалости. Ни грамма жалости, пожалуйста. Это одна из причин, по которой я не могу сам остаться здесь с Тони еще на несколько недель. Именно поэтому я не хочу оставлять его наедине с матерью, и поэтому ищу молодого человека в качестве компаньона. Я хочу, чтобы он почувствовал какую-то нормальную, молодую, двадцатилетнюю безжалостность. Думаю, вам это под силу?..

Баннер улыбнулся.

— Вам нужны рекомендации?

— У вас есть девушка? — спросил Оливер.

— Ну вот еще, Оливер, — одернул Петтерсон.

Оливер повернулся к Петтерсону.

— Одна из самых важных вещей, которую нужно знать о двадцатилетнем молодом человеке, это имеет ли он девушку, — мягко возразил он. — Или у него была девушка когда-то, или же он сейчас на промежуточной стадии.

— У меня есть девушка, — ответил Баннер и добавил: — Приблизительно. — Она здесь? — спросил Оливер.

— Если бы я сказал, что здесь, вы бы дали мне эту работу?

— Нет.

— Она не здесь, — быстро выпалил Баннер.

Оливер наклонился, пряча улыбку, поднял телескоп, опустив его на другую ладонь. Что вы знаете об астрономии?

Петтерсон хмыкнул.

— Чертовски подобранные вопросы, — сказал он.

— Тони уверен, что станет астрономом, когда вырастет, — объявил Оливер, вертя в руках телескоп. — И было бы неплохо если…

— Ладно, — неуверенно сказал Баннер. — Я знаю немного…

— И в какое же время сегодня ночью будет по-вашему видно созвездие Ориона? — задал вопрос Оливер тоном заправского учителя.

Петтерсон покачал головой и с видимым усилием поднялся на ноги.

— Я от души рад тому, что мне не придется наниматься к тебе на работу, — сказал он.

Баннер улыбнулся Оливеру.

— Вы очень хитры, правда ведь, мистер Краун?

— Почему вы так решили? — с невинным видом спросил Оливер.

— Потому что Орион не виден с Северного полушария до самого сентября, — жизнерадостно сообщил Баннер, — и вы хотите, чтобы я опростоволосился.

— Я плачу вам 30 долларов в неделю, — сказал Оливер. — Сюда входит обучение Тони плаванью, рыбалка вместе с ним, наблюдение за звездами, и как можно больше стараться ограждать его от слушанья этих глупых сериалов по радио. — Оливер помолчал в нерешительности, затем продолжил более тихим и серьезным голосом. — Это подразумевает также дипломатичное ненавязчивое отвлечение его от матери, потому что их отношения в настоящее время… -Он осекся, почувствовав что вот-вот сорвется на резкость, чего ему бы не хотелось. — Я имею в виду, — пояснил он, — что для блага их обоих было бы лучше, если бы они не были настолько зависимы друг от друга. Так вы хотите эту работу?

— Да, — сказал Баннер.

— Хорошо, — ответил Оливер. — Завтра можете приступить.

Петтерсон вздохнул с притворным облегчением.

— Устал, — сказал он и снова опустился в свое кресло.

— Я уже отказал трем молодым людям, если хочешь знать, — сказал Оливер.

— Я слышал, — сказал Баннер.

— Сегодняшние юноши кажутся либо вульгарными, либо циничными, или что еще хуже и тем и другим одновременно, — сказал Оливер.

— Вам нужно было раньше встретиться с кем-то из Дармута, — пошутил Баннер.

— Думаю, что один из тех и был из Дармута, — ответил Оливер.

Наверное с отделениями физкультуры.

— Полагаю, что мой долг предупредить вас об одной особенности… Характера Тони, — сказал Оливер. — Ведь, наверное, уже можно говорить о характере тринадцатилетнего мальчика, не правда ли? Когда он болел и ему пришлось провести так много времени в постели, у него появилась привычка ну — мечтать. Всякие истории, измышления, вранье, выдумки. Ничего серьезного. — Оливер говорил и Петтерсон заметил, с какой болью его друг произносил это признание относительно собственного сына. — И мы с женой не уделяли этому много внимания. Я поговорил с ним один раз об этом, и он пообещал обуздать свое — воображение. В любом случае, если это как-то проявится, я хочу, чтобы вы не удивлялись — и в то же время, я бы хотел, чтобы вы осуждали это, прежде чем это перерастет в привычку.

Слушая Оливера, Петтерсон почувствовал, как холодок пробежал по его спине от внезапного открытия. Он наверняка разочарован, подумал Петтерсон, должно быть чувствует, что его жизнь пуста, если так много требует от своего сына. Но тут же отбросил в сторону эту мысль. Нет, возразил он сам себе, просто Оливер привык всем руководить. Ему легче управлять, чем позволять людям делать что-то самим. Его сын — просто очередной предмет, которым можно автоматически управлять.

— О… — сказал Оливер. — И еще одна вещь… Секс.

Петтерсон протестующе замахал руками.

— Оливер, здесь ты действительно далеко зашел.

— У Тони нет ни братьев, ни сестер, — объяснил Оливер, — и я уже сказал, что в силу очень естественных обстоятельств он находился под избыточной опекой. И боюсь, что мы с его матерью запустили этот вопрос. Если все будет в порядке, он этой осенью пойдет в школу, и я бы предпочел, чтобы он был просвещен в вопросах секса умным молодым человеком, который собирается стать дипломатом, чем тринадцатилетним молокососом из модной частной школы.

Баннер деловито подергал себя за кончик носа.

— С чего вы хотите, чтобы я начал?

— С чего начинали вы? — спросил Оливер.

— Боюсь, что мне придется в данном случае начинать с более позднего этапа, — сказал Баннер. — Помните, я говорил вам, что у меня четыре сестры.

— Положитесь на свое собственное чувство меры, — посоветовал Оливер. — Недель через шесть я бы хотел, чтобы он получил… Хм… Представления о теории без желания броситься… Ну… Незамедлительно применить ее на практике.

— Я постараюсь быть как можно более доступным избегая пошлости, сказал юноша, — все в строго научном стиле. Как минимум трехсложные слова. И затушевывать самые… Ну… Приятные аспекты?

— Именно, — подтвердил Оливер. Он снова посмотрел в сторону озера. Теперь лодка была уже почти на самом берегу, Тони стоял на корме, маша рукой отцу через плечо матери, солнце кидало блики на его темные очки. Оливер помахал в ответ. Не отрывая глаз от сына и жены, он обратился к Баннеру: — Полагаю, что я рискую показаться немного старомодным по отношению к своему сыну, но мне совершенно не нравится, как сегодня воспитывают большинство детей. Им либо дают слишком много свободы и они превращаются в неуправляемых животных, либо во всем притесняют, тем самым делая их злыми и мстительными существами, которые отворачиваются от своих родителей, как только находят какой-то другой источник существования. Но главное — я не хочу, чтобы он вырос запуганным…

— А ты сам, Оливер? — полюбопытствовал Петтерсон. — Разве ты не запуган?

— Безумно, — ответил Оливер. — Привет, Тони, — обратился он к сыну, направляясь к кромке воды, чтобы помочь вытащить лодку на берег. Петтерсон встал и вместе с Баннером наблюдал, как Люси двумя последними мощными гребками вытолкнула лодку на каменистый берег. Тони покачнулся, чтобы сохранить равновесие, затем спрыгнул, явно игнорируя помощь со стороны на мелководье.

— Святое семейство, — пробормотал Петтерсон.

— Что вы сказали? — переспросил Баннер удивленно, не совсем уверенный, что расслышал слова доктора.

— Ничего, — ответил Петтерсон. — Он точно знает, чего хочет, не правда ли?

Баннер усмехнулся:

— Наверняка.

— Вы думаете, что какой-либо отец может получить от своего сына то, чего хочет? — спросил Петтерсон.

Баннер перевел взгляд на Петтерсона в ожидании ловушки.

— Никогда не задумывался над этим, — осторожно ответил он.

— А ваш отец получил от вас то, что хотел?

Баннер почти улыбнулся:

— Нет.

Петтерсон кивнул.

Они оба переключили внимание на Оливера, который приближался к ним в сопровождении Люси по одну сторону, и Тони, шагавшего по другую сторону отца с удочкой на плече. Люси на ходу натягивала свободный белый свитер поверх купальника. На ее верхней губе и на лбу поблескивали капельки пота от долгой гребли, деревянные колотушки на ее босых ногах бесшумно опускались на невысокую траву. Семейство миновало полосу солнечного света между деревьями, и стройные обнаженные ноги Люси коротко блеснули золотом загара, когда женщина выходила из тени деревьев. Она шла выпрямившись, стараясь не покачивать бедрами, как будто скрывала собственную женственность. На момент она приостановилась и оперлась на плечо мужа, чтобы вытряхнуть камешек из обуви, и вся группа застыла на мгновение неподвижно в приглушенном листвой летнем солнечном свете.

Когда они приблизились к Петтерсону и Баннеру, Тони оживленно болтал: — Всю рыбу отсюда выловили, — донеслись его слова. Голос мальчика звучал четко и по-детски высоко, и хотя он был достаточно высок для своего возраста, фигура его показалась Баннеру хрупкой и неразвитой, голова непропорционально крупной. — Слишком близко от цивилизации. Нужно поехать в Норт Вудс. Правда, там комары и лось. Лоси могут быть опасны. И нужно нести каноэ в воду на голове. Берт сказал, что там так много рыбы, что они просто разбивают весла.