Рустам Ибрагимбеков - Сложение волн

У трапа самолета Эльдар увидел соседку по автобусу, облаченную в форму стюардессы, и прочитал в ее глазах беспощадный приговор. Ситуация казалась абсолютно безвыходной. Но вдруг вмешался усатый высокий мужчина, который ехал с ними в автобусе и, видимо, слышал их разговор. (Несмотря на собачий холод, он почему-то был в пиджаке и без головного убора.)

— Этот парень со мной, — сказал он стюардессе. И та почему-то не посмела ему возразить. Может быть, потому, что знала его, а может быть, из-за звезды Героя Советского Союза, которая висела на лацкане его темно-серого пиджака.

В самолете они оказались рядом. Это уже было похоже на чудо.

— Что же ты такой болтун? — спросил усатый герой и вытащил из потрепанного портфеля бутылку водки и два бутерброда с краковской колбасой. На вид ему было лет сорок. Длинные рыжеватые усы делали его похожим на запорожского казака со знаменитой картины Репина. Пили они молча, неслышно чокаясь бумажными стаканчиками, выданными той же стюардессой. Потом усач заснул. А проснувшись перед посадкой в Москве, деловито завернул ступни в газету и сунул их в довольно разношенные осенние туфли.

— Газета — лучшее средство от мороза, — сказал он, поймав удивленный взгляд Эльдара.

У трапа его встречала целая делегация. В Москве в те дни проходила сессия Академии наук СССР, а усатый Герой Советского Союза оказался единственным азербайджанцем, действительным членом Академии наук СССР и руководителем какого-то межотраслевого координационного совета, объединяющего десяток научных заведений страны.

С тех пор, приезжая в Москву, он звонил Эльдару, они крепко выпивали и, никогда не соглашаясь друг с другом, долго обсуждали текущие проблемы. Как ни странно, после переезда Эльдара в Баку, они виделись гораздо реже, чем когда жили в разных городах.

Библиотекарша долго отказывалась от огромной жестяной банки китайского чая, которую принес ей в подарок Муртуз. И все же он ее уломал. Они знали друг друга с тех пор, как Муртуз разместил свой гастроном рядом с библиотекой. А когда у него появилась идея расширить свою площадь за счет помещения библиотеки, он сам обслуживал старуху, когда она изредка забредала в магазин.

Первый деловой разговор он провел с ней в своем кабинете, куда затащил ее в преддверии какого-то праздника. Вручив праздничный пакет, которым одаривал всех уважаемых клиентов магазина, он начал издалека: страна перешла на латиницу, государственный язык уже давно азербайджанский, а книги в ее библиотеке в основном на русском, а те же, что на азербайджанском, будут стремительно терять читателя, поскольку напечатаны на кириллице. Мария Николаевна легко соглашалась с его доводами: да, действительно, количество читателей в последние годы сильно сократилось, а выпуск книг на новом алфавите растет медленно, и понадобятся многие десятилетия, чтобы полки библиотек были снова заполнены. Удовлетворенный ее реакцией, Муртуз поинтересовался, сколько ей лет, и, узнав, что Марии Николаевне около восьмидесяти, почтительно заохал.

— А зачем вы, дорогая, в таком возрасте работаете? Не тяжело?

Нет, ей не тяжело, ответила Мария Николаевна. Кроме единственного внука в Баку у нее никого нет, сына потеряла лет десять назад, и только работа дает ей ощущение, что жизнь продолжается. В этом читальном зале она провела почти шестьдесят лет, и расстаться с ним ей очень трудно.

— Понятно, понятно, — не очень одобрительно отнесся к услышанному Муртуз. — А может быть, вы работаете из-за того, что пенсия маленькая?

Мария Николаевна призналась, что и это соображение имеет место, но не решающее, так как запросы у нее скромные, и даже тех грошей, которые она получает, достаточно, чтобы свести концы с концами.

— И у вас нет желания в вашем возрасте, дай Бог вам здоровья и еще много-много лет жизни, поехать попутешествовать в Москву, в Петербург, в Кисловодск, в Карловы Вары, в Турцию, да куда угодно?.. Или купить внуку автомобиль, чтобы он вас покатал по родному Азербайджану?.. Да мало ли как можно украсить жизнь в любом возрасте, имея деньги…

Мария Николаевна и с этим согласилась. Имея деньги, действительно можно разнообразить жизнь и вообще доставить себе много приятного. Но возникает вопрос: где их взять, эти деньги?

— Об этом даже не думайте, Мария Николаевна. Деньги в наше время не проблема.

Тут Мария Николаевна попыталась возразить, но Муртуз не дал ей такой возможности, задав пару уточняющих дело вопросов:

— Ну, что вы считаете деньгами?.. Сколько, например, хватит вам для удовлетворения всех ваших желаний?

Мария Николаевна рассмеялась, она с интересам разглядывала владельца магазина, пытаясь понять, куда он клонит; он же, наоборот, старался не встречаться с ней взглядом.

— Если честно, по большому счету мне не нужно много денег, — Мария Николаевна почти извинялась. — Разве только внуку чуть-чуть помочь и на могилу, теперь говорят, все это очень дорого.

— Пятьдесят тысяч хватит? — поставил вопрос ребром Муртуз, решив, что пора конкретизировать разговор.

— Чего пятьдесят? — растерялась Мария Николаевна.

— Долларов, конечно. Пятьдесят тысяч долларов.

— Мне? За что?

— За все! За ваш труд, за вашу библиотеку.

— Библиотека государственная, а труд… за труд свой я вроде получаю.

Тут рассмеялся Муртуз.

— На ваших глазах, дорогая Мария Николаевна, приватизировали всю республику. Все государственное стало частным. Эту библиотеку вы берегли десятилетиями. Если бы не вы, вместо нее уже давно работал бы ресторан. Я уже договорился в Министерстве культуры. Они согласны на приватизацию этого объекта. Но я бы хотел получить ваше добро, чтобы я мог пользоваться помещением с легкой душой.

Наконец Мария Николаевна все поняла. Бегающие глаза Муртуза вдруг уставились в ее покрасневшее лицо, не отрываясь, словно пытались загипнотизировать.

Мария Николаевна встала.

— Мне никаких денег не нужно, — торопливо произнесла она. — Если министерство примет решение закрыть библиотеку, я возражать не буду. Приватизируйте ее себе на здоровье. Вы хотите расширить свой магазин?

— Да.

— Гастроном вместо библиотеки — вполне в духе нашего времени.

— Спасибо, — Муртуз тоже встал. — Я знал, что вы возражать не будете. А насчет денег… Не обижайте меня. Я от чистого сердца. Я…

— До свидания. — Не дослушав Муртуза, Мария Николаевна юркнула в дверь.

Разговор в общем удовлетворил Муртуза. Главное, что старуха обещала не кляузничать. А деньги можно будет всучить внуку. Он, наверно, не столь застенчив.

Так обстояли дела с приватизацией библиотеки до вмешательства Академика, Героя Советского Союза, оказавшегося старейшим читателем библиотеки. Визит к Марии Николаевне ничего не прояснил; на упрек Муртуза она спокойно ответила, что никому не жаловалась, Академик сам откуда-то узнал о намерении закрыть библиотеку и позвонил ей.

Разговор с библиотекаршей не очень огорчил Муртуза — он не сомневался, что все рано или поздно решится в его пользу. Чуть прихрамывая из-за покалывающей боли в коленке, он прошел по коридору к выходу. Наиля ждала его в «Мерседесе».

— Ну, уладила свои дела? — он чуть втянул живот, занимая место за рулем. Наиля что-то ответила, Муртуз не расслышал, но переспрашивать не стал. Мысли его были заняты библиотечными проблемами и перескакивали с одного на другое. Вспомнилось и вчерашнее объяснение с мужем Вики после того, как они крепко выпили в ближайшем ресторане. (Собственно, Муртуз мог бы обойтись без водки, но нужно было снять напряжение с Друга — это прозвище муж Вики сохранил с юношеских времен.)

Когда Муртуз заговорил о вещах, которых, по общепринятым понятиям, не принято касаться даже самым близким людям, муж Вики грозно нахмурился, но его это не остановило.

— Я не хочу вдаваться в подробности, — он чуть понизил голос из деликатности, — но так нельзя. Ты что, хочешь уйти из этой жизни, так и не попробовав хотя бы еще одну женщину.

— Я не хочу говорить на эту тему.

— Жизнь дается один раз, — продолжал напирать Муртуз, — ты сделал правильный выбор когда-то, ты любишь Вику, но, как говорится, все познается в сравнении. Цену сладкому узнаешь, лишь попробовав соленое или кислое. Нельзя жрать одни пирожные. Попробуй и соленый огурчик.

— Какой огурчик?! — похожий на птичий клюв кадык нервно дернулся. — …И где я его возьму?

— Это не твоя забота. Все будет организовано. Я тебе приготовил великолепный экземплярчик.

— Кто она?

— Моя работница… Все сама сделает, не волнуйся.

— А где?

— У меня на даче.

Сомнения явственно читались на лице мужа Вики; конечно же он был не прочь позволить себе то, чем время от времени занимались все его друзья, но чего-то очень боялся…