Кира Буренина - Бамбук в снегу (сборник)
– Как красиво все звучит, – вырвалось у меня, – но где весь прочий мир?
– За ближними странами по орбите «дальнего круга» следуют страны, населенные чужеродными народами. Слева от центра живут янгуй – «заморские черти» – Страна выдающегося таланта – Великобритания, за ней – Государство логики закона – Франция, Государство нравственного примера – Германия и Прекрасное государство, угадайте какое? Правильно – Америка. А вот справа от центра на дальней сухопутной окраине живут народы под общим названием «обращенные в себя» – «хуйцзу» – мусульмане. Здесь же и Государство неожиданностей (или затягивания и мгновенных перемен) – Э-го – Россия.
– Не шутите! Неужели они так нас называют? – поразилась я. – Государство неожиданностей? Воистину мудр тот, кто так определил суть нашей страны.
Женя с его потрясающим знанием особенностей древнего и современного Китая занимал меня беседами, как правило, после ужина, когда движение по коридору затихало, только старичок тренировал больную ногу, постукивая костылем. Он, между прочим, ни разу не сбился и не отказался от своего вечернего моциона – ровно десять минут по коридору туда-сюда. Если бы Женя не спал, так же, как я, и мог бы продолжать свои рассказы, как Шехерезада, по ночам, было бы совсем хорошо. Но Женя готовился к выписке, спал отлично, и ночью мне ничего не оставалось делать как заваривать бесчисленное количество чашек чая и маршировать по палате, чтобы не очень сильно болела нога. Иногда я выскальзывала в больничный затемненный коридор и на первых порах пугала дежурную ночную сестру. Но потом все привыкли к моей беспокойной фигуре, меряющей шагами коридор, и даже перестали замечать.
«В жизни столько пустых поводов для огорчений – не так кто-то что-то сказал, не так сделал, куда-то не позвали, что-то не дали, но все это ерунда…» – размышляла я, глядя на крюк над своей головой, подвешенный на раме над кроватью. Крюк предназначался для пациентов с травмой, которые могли бы, зацепившись за него, подняться с кровати. Но даже этой возможности я была лишена, так как могла лежать только на животе. Меня навещали, и визитеров я принимала в томной позе, лежа на боку, подперев кулаком голову.
Помню, подруга Света, ворвавшись с «воли» в больничную палату, в тишину кремовых стен, где предположительно вас должно охватить умиротворение, посидев минут пять, сказала: «Я тоже хочу полежать в больнице. Здесь так хорошо». «Боже упаси!» – сказала я тогда Свете, воюющей, как всегда, с двумя мобильниками и очень важными клиентами на проводе. В подарок, чтобы я не скучала, Света привезла мне фотоальбом и рамочку в цвет больничных стен. На подарках был размещен гербарий – и в воздухе повеяло ботаническим садом. «Это, чтобы ты сделала фото, когда поправишься и будешь снова здоровой и сильной», – пожелала мне Света. Пустую рамочку я поставила на тумбочку, и она радовала меня все оставшееся в «Травме» время.
Еще ночами я продолжала заполнять свой «Дневник боли». Иногда записывала для себя совсем неожиданные вещи. Вспомнились строки поэта Уильяма Вордсворта: «Нас манит суеты избитый путь, проходит жизнь за выгодой в погоне…» А написал он это в 1888 году. Что бы он подумал о сегодняшнем мире! Мы словно испытываем отвращение к состоянию «быть наедине с собой», бежим от него. Если мы не работаем, то занимаем себя чтением журналов, разгадыванием кроссвордов, плаванием в интернет-водах и, конечно, просмотром телепередач. Если у нас нет ничем не занятого времени, мы обязательно должны его заполнить совершенно бесполезными делами. А если прибавить всеобщую озабоченность быть «в зоне доступа сети» в течение двадцати четырех часов в сутки всю неделю… Жизнь стала мультимедийной, яркой. А наша внутренняя тишина, которая придает жизни смысл и глубину, проявляется все реже. Поэтому наша жизнь и напоминает порой «мышиный вальс». Находясь в больнице, как ни странно, я очень часто оказывалась один на один со своей внутренней тишиной и пыталась ее слушать. Это было не так просто, но я научилась распознавать ее по особым признакам. Я включала MP3-плеер, слушала Моцарта и медленно «стирала» все, что находилось в пределах видимости и слышимости. А потом настраивалась на музыку. А музыка вела меня к собственному миру. К внутреннему голосу. К самой себе. В дневнике я часто планировала какое-нибудь новое занятие, обозначив для себя отправным пунктом «когда это все закончится». Я была уверена, что боль когда-нибудь закончится. Иначе и быть не может. Для карьерной книги я делала выписки из деловых газет, журналов, запоем читала книги с рецептами успеха известных бизнесменов. Я не знала, когда, но верила, что наступит день, и я тоже поделюсь с каким-нибудь уважаемым интервьюером своим рецептом.
Но поделиться рецептом могу прямо сейчас, не дожидаясь интервьюера, в этой книге. Каждый день должно присутствовать пусть хотя бы одно острое мгновение счастья. Даже если ждут неприятные дела, где-то в этом ворохе неприятностей есть одно дело, которое наверняка вдохновит. Может, это фильм или книга, которые ждут вас по окончании рутинного рабочего дня. А может, это удивительной формы облако, которое вы увидели из окна маршрутки. Искренняя улыбка прохожего, запах любимого кофе, sms-ка от подруги… Сконцентрируйтесь на ощущении счастья. Если хотите – запишите это приятное переживание на узкой полоске бумаги. А в один из дней соберите ворох «приятных воспоминаний», нанизав их на нить наподобие бус, и перебирайте в дни, когда на душе не очень светло. Пополняйте свою коллекцию «бусин», начинайте новую. Придумайте что-нибудь, что не даст моментам счастья уплыть в глубины вашего сознания.
А еще вот какое наблюдение: счастье не купишь ни за какие деньги, точно так же, как они не приносят хорошее здоровье. Когда возникают проблемы с деньгами или со здоровьем, почти ни о чем другом рассуждать невозможно. Когда эти проблемы отсутствуют, то о них совсем не думаешь. Вклад, который деньги и здоровье вносят в уровень счастья, описывается, как правило, в негативных представлениях, а их отсутствие приносит больше несчастья. Мы транжирим здоровье, воспринимая его наличие как само собой разумеющееся. И только проблемы с ним заставляют нас сожалеть о том, как мы были беспечны.
Сколько поездок – уже утвержденных, одобренных и подкрепленных въездными визами соответствующих стран – я пропустила только потому, что «сорвала» спину и была не в состоянии просто выдержать перелет? Прага, Лондон, Дублин, Стамбул, Берлин – список можно продолжать…
Я чувствовала, что в больнице все шло как-то не так. Все процедуры – массажи, лечебная физкультура, физиотерапия лишь притупляли острую боль. И в это «свободное» время я могла сидеть по полчаса у компьютера, переписываясь с Олегом, ответственным редактором журнала «Имена». В этот раз мы уже готовили полноценный первый номер, который должен был выйти в свет в декабре.
Ночью же я написала короткое письмо менеджеру по связям с общественностью одного крупного издательского дома, прикрепив к письму синопсис книги. Имя и адрес Артура, так его звали, мне оставила Светлана, моя подруга. Артур перезвонил мне на следующий день. Он пообещал передать синопсис в дирекцию спецпроектов, заверив при этом, что все очень интересно и проблем не будет. Узнав о моем местонахождении и плачевном состоянии, он пришел в необычайное волнение:
– А вы знаете, моя бабушка перенесла операцию на позвоночнике, но у нее до сих пор проблемы. А у знакомой маму оперировали, так она не встала, лежит… Вы не соглашайтесь на операцию, обещайте мне. Столько примеров… Последствия невозможно предугадать.
Успокоил, ничего не скажешь. Зато перспектива составить сборник из имеющихся статей о карьере и написать серию книг о карьере – карьера, офисные войны, фактор здоровья, дресс-код – меня очень вдохновила. Появилась цель. Не все же о больной спине бубнить. Скажу, что из этого проекта были опубликованы только две книги – «Карьера» и «Офис. Стратегия выживания». Третья, уже написанная, так и осталась у меня в компьютере. Но я надеюсь, что она увидит свет.
Отрадой для меня оставались вечера с Женей.
– Как вы думаете, помнят ли китайцы, что Харбин – русский город? – как-то поинтересовалась я.
– Нет, из личного опыта могу сказать, что не помнят. Вернее, говорят, что в Харбине когда-то жили русские, но и только. Скажу вам больше – Далянь и находящийся рядом с ним Люйшунь – города именно РУССКОЙ славы. Города Дальний и Порт-Артур соответственно.
– Порт-Артур! Морское сражение в русско-японской войне! И это теперь Люйшунь?
Женя позволил себе снисходительно усмехнуться:
– На Дальнем Востоке России, как в Царстве Польском и на Кавказе, было наместничество, и резиденция наместника русского царя долгие годы была не во Владивостоке, а в Дальнем. Из боевой летописи защиты морских крепостей порт-артурская эпопея сравнима лишь с обороной Севастополя. Порт-Артур около года держался совершенно отрезанным японцами от основных русских сил. Многие осуждают адмиралов за преждевременную сдачу крепости японцам, но это спасло много жизней. А вот город Дальний, как и Харбин, был основан при строительстве Китайско-Восточной железной дороги в одна тысяча девятьсот девяносто восьмом году русскими. КВЖД – часть Транссибирской магистрали связывала Читу с Владивостоком. Город Дальний был крайним форпостом российской и советской империи на Тихом океане. Железная дорога, военно-морская база и коммерческий порт в Дальнем лишь в 1950–1952 годах были переданы Сталиным китайцам. Сейчас вся память о русских старательно вытеснена. Площадь Сталина была переименована, а памятник советским воинам-освободителям Даляна от японских оккупантов перенесен с главной площади на дальнее кладбище. Зато японский огромный обелиск на господствующей над Люйшунем горе никто и никуда не переносил. О том, что Харбин и Дальний основали русские, мало кто помнит.
