Майкл Дибдин - День Благодарения
— Откуда вам все это известно?
Он нахмурился на меня:
— Вы что — не слушаете? Я же сказал, что записал их. Ну, во всяком случае, частично. Но у меня имеются довольно длинные выдержки восьми их встреч. Видите ли, встречались они в мотеле. У Люс дома были ребятишки, у Скотта — жена. А так как у них не было причин полагать, что их подозревают, останавливались они всегда в одном и том же мотеле. Ну я ознакомился с обстановкой и выяснил, что в любом номере кровать стояла у левой стены. А уж тогда достаточно было отправиться туда следом за Люс, подглядеть, в какой номер она войдет, а затем снять соседний. «Сто седьмой свободен? Так я его возьму». Иногда удавалось, иногда — нет. Ну а тогда присосок с микрофоном на перегородку, и все развлечения у меня на пленке. Качество звука оставляет желать лучшего в сравнении с тем, которого я добился потом, но не такое уж и плохое. В любом случае они тишины не соблюдали. Сразу становилось ясно, что там происходило.
Он встал и покачнулся.
— Хотите послушать? Восемнадцатое марта, моя любимая запись. Сразу перед тем, как жена Скотта узнала, что происходит, и дерьмо полетело во все стороны. Интересно, что вы чувствуете — или только мне так кажется? — как Люс словно бы уже чего-то ждет. Она всегда этим отличалась, такими вот предчувствиями. Ну, так или не так, а в этой записи есть какая-то исступленность, которой нет в предыдущих записях, когда она просто жила моментом. Ну и много слов о том, какой виноватой она себя чувствует, как не хочет разрушать его брак и все прочее, но от этого сцены действия обретают особую пикантность, если это слово тут подходит. Честно говоря, именно эту запись я чаще всего снимаю с полки. И на вашем месте я бы начал именно с нее. Хотите послушать?
Он окинул кассеты мутным взглядом.
— Если, конечно, не предпочтете в роли звезды самого себя.
— Что, собственно, это значит?
Аллен снова плюхнулся в кресло.
— Ну, когда Скотт вышел из игры, я на время утратил интерес. Знаю, что были и другие. Имен не помню. Появлялись, исчезали. К тому времени это меня уже не очень трогало.
Он ухмыльнулся мне.
— Но вы-то оказались другим. Вы остались. Поступили как порядочный человек. Именно так, как мы от вас, ребят, и ждем. Люс, конечно, вообразила, что умерла и вознеслась на небеса. Мечта каждой юной девушки сбылась. Всех остальных интересовало только одно, но вы влюбились в нее. Вы даже женились на ней.
Он, фиглярничая, отдал честь по-английски, ладонью вперед.
— Отлично себя показали, ребята! Хотя, должен сказать, это смотря в чем. Во всяком случае, никакого сравнения с архивом Скотта. Боюсь, его записи, безусловно, занимают больше эфирного времени, чем ваши. Но сравнения — штука оскорбительная, и я уверен, вам в процессе все казалось замечательным. Ну а технически в сравнении с мотелем это было детской игрой. И много экономичнее, так как мне не надо было всякий раз платить за номер. Достаточно было установить «жучка» в спальне Люс, а я же навещал ребятишек каждую неделю, и затруднений тут не возникло. Я купил рекордер, включающийся от звука, и спрятал у задней стенки стенного шкафа. Я же знал, что она туда никогда не заглядывает. Черт, я тогда нашел там кое-что свое, пару ботинок, про которые совсем забыл.
Он взглянул на меня:
— Так как же, Тон? Хотите послушать, как между вами и вашей бывшей женой «бывало все»? Как я сказал, на мой взгляд, совсем не потрясает. Много болтовни, но где же сочность? Впрочем, в подобных вещах мои критерии очень высоки. Возможно, вам покажется иначе. И на минуту воскресит былое, э?
Он нахмурился.
— Не смотрите на меня таким тоном голоса, Тон. Черт, мы же практически родственники. Оба имели одну женщину. По-испански для этого есть какое-то специальное слово. Ну и мы братья под кожей[2]. То есть под кожей Люс. Я только хочу сказать, что вам открыт полный доступ в мою личную Библиотеку Конгресса, если у вас появится такое желание. Разумеется, только для законных исследований.
Ноги у меня налились свинцом, но я вынудил себя встать. Я неуклюже вытащил пистолет, зацепив ствол за клапан кармана.
— А, я знал, что мистер Чехов меня не подведет, — негромко сказал Аллен.
Он допил свое виски и встал:
— Прежде чем ты меня продырявишь, Тон, разреши дать тебе на будущее два совета касательно моды. Никогда не носи коричневые ботинки с синим костюмом и не надевай легкий плащ, если собираешься скрыть оружие. Ну ладно, валяй, я готов.
— Я не собираюсь стрелять в вас.
Впервые в его глазах мелькнул гнев.
— Нет? Так на кой черт этот пистолет? И это дерьмо: «Вы можете умереть даже сегодня вечером»? Или ты только дразнишь и не даешь? Я рассчитывал, что ты меня пристрелишь. А то зачем бы, по-твоему, я так тебя доводил? Черт, я столько времени на тебя потратил, а ты теперь идешь на попятный?
Внезапно он повеселел.
— А что, если я добавлю полароиды?
— Что-что?
Свет вспыхнул очень ярко и сразу почти погас.
— Я как-то ночью нащелкал целую серию, когда она особенно расшалилась. Уговорил позировать в разных позах. Внушил ей, что это просто игра. Очень легко. Она понятия не имела, что вытворяет. На следующий день спросила про это — очень испуганно. Но я показал ей пустую камеру, сказал, что просто валял дурака. Всего я сделал снимков восемнадцать. Они где-то здесь. Интересуешься?
В тусклом свечении печки я увидел, как он смерил меня взглядом.
— Или предпочтешь видео?
— Видео?
— Ну, сначала это была восьмимиллиметровая пленка. Тогда видео еще не было. Но потом я перезаписал.
Он порылся в видеокассетах на полках.
— Мы тогда еще жили в Сан-Франциско. Знаешь, эти ранние утра, светлые, ясные и прохладные, такие бодрящие, когда все кажется возможным? Их уже не бывает, если тебе за тридцать, — пусть погода точно такая же. Мы всю ночь ловили кайф. Люс вообще-то наркотиками не баловалась, но я кое-чего подмешал в сок, который принес ей в то утро. Ночь была просто сумасшедшая. Мы были на вечеринке, вернее на парочке, а потом всей компанией поехали в Мейрин.
После я уже мало что помню, но когда мы с Люс наконец добрались домой, то были в полном обалдении, а свет был, ну, невероятный, и я вспомнил про камеру, которую занял у кого-то. Сначала я просто баловался, разбирался, как она работает, в полной отключке, понимаешь, и вдруг входит Люс и начинает танцевать под музыку, которую я включил. Только у нее были свои планы, ясно? А потому она начала медленный стриптиз, чтоб привлечь мое внимание. Ну, вроде я был занудой, который только и знает, что свои приборы, а ей требуется меня покорить. И покорила, не спорю, но прежде я успел много отснять. Меня немного смущал свет из окна у нее за спиной — того, которое всегда заедало от сырости, а ее хватало, когда с залива накатывал туман, но только не в это утро. И экспозиция, как оказалось, была почти идеальной.
Он улыбнулся.
— Ну, теперь ты меня убьешь? Или хочешь посмотреть на свою жену, когда она была еще милашкой? Ну, так как, Тон? Не держи меня в подвешенном состоянии.
Раздался оглушительный грохот, словно кто-то ударил по крыше трейлера огромным молотом.
— Что за черт? — охнул Аллен, и я не успел опомниться, как он был уже у входной двери. Я последовал за ним, сжимая пистолет. Ветер затих, оставив после себя нерушимую тишину.
— Вон он! — воскликнул я, указывая на треугольник белых огней в небе.
Аллен некоторое время провожал их взглядом.
— Наверное, военный, — сказал он наконец. — Зона пятьдесят первая прямо за теми холмами. База на озере Грум. Масса секретов, последние достижения техники. Надо полагать, пробил звуковой барьер. Мы здесь в десятках миль от гражданских маршрутов.
Огни удалились по широкой дуге и скрылись за грядой высоких холмов на западе. Аллен поежился:
— На…! Холодновато.
Он вернулся в трейлер. Я последовал за ним, все еще держа пистолет наготове. Аллен включил лампочку на полке.
— Работает от аккумулятора, — объяснил он. — На случай, когда ветер стихает.
Мы снова сели.
— И что дальше? — спросил он.
— Понятия не имею.
— Ладно. Вот мое предложение. Пистолет во сколько тебе обошелся?
— В две сотни.
— И ты думаешь лететь обратно? Ну, в самолет тебя пустят только после того, как запрут пистолетик в хитром плексигласовом ящичке, который обойдется дороже. Плюс, никак не думаю, что пистолет тебе нужен дома. Так как насчет такого? Я его куплю у тебя прямо сейчас за сто пятьдесят пять наличными?
Он кончил помешивать в печурке и бросил на меня быстрый взгляд:
— Пойду откопаю мой сберегательный вклад. Располагайся как дома. Выпей. Посмотри видео. Послушай кассету.
Он исчез в темной глубине трейлера. Послышались разные звуки, а затем — ослепительная вспышка.
— Улыбайтесь! Вас снимает «Откровенная камера»!
Я поднял пистолет. И новая вспышка в ответ.
