Илона Вандич - Туда, где живет счастье
– Помоги мне матрас на кухню вынести, а? – попросила Галя, сдаваясь.
Матрас – слабо сказано. Это была огромная, еще послевоенных времен, пуховая перина, жаркая и комковатая. Куров помучился, сначала вытаскивая ее из шкафа, а потом укладывая в углу кухни. Получилось ничуть не хуже, чем диванчик. И в любом случае гораздо лучше тех постелей, на которых Андрею приходилось спасть последние годы. Во всяком случае, Курову даже самому понравилась его работа. Ваня все это время глядел в окно, демонстративно закрыв учебник и тетрадку. Ладно, всему свое время. Куров поправил перину и, глядя в стриженый затылок ребенка, сказал:
– Спокойной ночи, Ваня.
Ваня молчал. Куров ушел в спальню. Галя вынесла простыню, подушки и, застелив постель, подошла к сыну.
– Ваня, ты уже взрослый мальчик. Будешь спать здесь. Хорошо?
– Я с тобой хочу.
– Со мной нельзя, – Галя качнула головой. – Во-первых, ты уже вырос. А во-вторых, со мной теперь будет спать папа.
Ваня выключил лампу и уставился на звездное небо. Всем своим видом он показывал, что его совершенно несправедливо обидели, но он еще может найти в себе немного великодушия и простить мать, если она поймет, как жестоко ошибалась. И попросит прощения.
– Сынуля, ты что, сердишься?
Ваня все так же молчал, глядя в темный квадрат окна. Галя присела рядом с сыном, обняла за плечи, нежно погладила по голове.
– Строптивый ты мой. Так и будешь сидеть до утра, а? Ложись...
Ваня старательно молчал. Галя вздохнула, прибегнув к последнему аргументу:
– Ванюша, хочешь, вместе полежим, пока ты не уснешь?
Мальчик выскользнул из ее рук, быстро сбросил одежду и лег на импровизированную кровать. Галя прилегла рядом с сыном и нерешительно погладила по голове.
– Знаешь, Ванюша, – тихим шепотом заговорила она, – ты напрасно злишься. Это хорошо, что папа к нам вернулся. У тебя хороший папа, он сильный. И совсем не злой. Ты его полюбишь, вот увидишь. Он тебя от старших ребят будет защищать. Игрушки тебе купит, мяч футбольный. Помнишь, ты говорил, что хочешь настоящий футбольный мяч? Папа тебе его обязательно подарит. Он же любит тебя, просто он мужчина. Мужчины все такие... Ты ведь и сам такой, разве нет? Чуть что – сразу драться... – Галя приподнялась на локте и заглянула в лицо сыну.
Ваня лежал с закрытыми глазами. Галя вслушалась в его ровное дыхание, поцеловала в щеку, встала и на цыпочках вернулась в спальню.
– Уснул? – спросил Куров, подавляя зевок.
Он мужественно ждал жену, но укладывание сына слишком растянулось. Так можно младенца укачивать в колыбели, а не восьмилетнему сыну «спокойной ночи» желать. Нет, пацан совсем на человека не похож. Творит черт знает что, матерью вертит, как своей служанкой, да еще и учится небось из рук вон плохо.
– Вроде уснул, – Галя села на край постели рядом с мужем, но думала о чем-то своем.
Андрей начал злиться. Материнский инстинкт – это хорошо, но нельзя же всю жизнь подчиняться инстинктам!
– Баюкаешь его, как грудного ребенка. Может, еще и колыбельные поешь?
– По-моему, ты ревнуешь.
– Есть немножко, – признался Куров, скорее даже себе, чем Гале, и, чтобы скрыть серьезность признания, шутливо добавил: – Он шесть лет с тобой каждую ночь спал, а я ни разу.
Андрей привлек Галю к себе, прижал так, чтобы слышать стук ее сердца, и нашел губами ее горячие губы. Хорошо, пока все идет хорошо, думал Андрей, перед тем как забыть обо всем, кроме женщины в его руках...
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мир вернулся к Андрею... Он снова слышал дыхание Гали, скрип деревьев за окном, ночную возню мышей под половицами в дальнем углу комнаты, видел, как качаются на потолке тени ветвей в слабом свете луны, как, приподнявшись на локте, смотрит на него Галя.
– Знаешь, о чем я жалею? – спросила Галя, когда Андрей повернулся к ней.
– Нет.
– Что Ванюша тебя не любит так, как я.
– Он меня не знает так, как ты, – улыбнулся Андрей. – Представь себя на его месте: пришел чужой дядька, и его сразу же надо любить. Так не бывает.
– А как бывает? – с тревогой спросила Галя.
– Нам надо с ним лучше узнать друг друга, сдружиться. Как мужчина с мужчиной. Знаешь что? Отпусти нас с ним вдвоем куда-нибудь, а? В поход или на рыбалку! Это должно помочь.
– С ума сошел? После всего, что сегодня было? Ты же убьешь его!
– Здрасте! – фыркнул Андрей. – Почему это я должен убить собственного сына? К твоему сведению, меня зовут Андрей Куров, а не Иван Грозный.
Галя тихо рассмеялась.
– Давай я тоже с вами поеду. Присмотрю, чтобы все было в порядке.
– Никак нет, товарищ генерал! – Андрей помахал указательным пальцем перед лицом жены. – Если ты поедешь с нами, ничего не получится. Ты же сама говоришь – ревность. А на нейтральной территории мы с ним отлично поладим. Знаешь сколько у мужчин общих тем для разговоров, когда женщин рядом нет?
– Не знаю, – отрезала Галя. – И знать не хочу. Он еще не мужчина, а маленький мальчик. Ты не представляешь, с какими трагедиями я его в школу отправляла. Он плакал, хватался за юбку, как будто не в школу его ведут, а на расстрел.
– И ты хочешь, чтобы это всю жизнь продолжалось, да? Вырастила маменькиного сынка.
– Он просто привык ко мне, – растерялась Галя.
– А теперь пусть привыкает ко мне. Я его рыбу научу ловить, палатку ставить, в лесу ориентироваться, костер разводить, сдачу давать, когда обижают... Ну что ты молчишь?
Галя вздохнула. Нет, Андрей решительно не понимал ее вздохов. Казалось бы, радоваться надо: мужик домой вернулся, ее любит, сыном хочет заняться, а она вздыхает. Все ей не так...
– Нет, я все-таки с вами пойду, – сказала Галя. – Буду вам уху варить...
– Сопли вытирать, – раздраженно перебил Андрей. – Бегать на каждый его чих с носовым платком. Без толку тогда идти!
– Страшно мне за вас, – призналась Галя.
– А за то, каким пацан растет, тебе не страшно? Да он не знает, как себя должен нормальный мужик вести. То в слезы, то в драку. На тебя руку поднимает. Это он сейчас сопляк, а через пять лет вымахает так, что не узнаешь.
– Ладно, я подумаю.
– Подумаешь? – взвился Андрей. – Некогда думать, ты это понимаешь? Ты его упустила. В бабу превратила. Не видишь, да?
– Да идите вы в ваш поход, раз уж так приспичило! – не выдержала Галя. – Всю душу мне измотали что один, что другой. Оставьте меня в покое!
– Наконец я слышу мудрое решение, – улыбнулся Куров, целуя жену. – Ты не переживай напрасно. Мы подружимся и не будем больше тебя мучить. Вот увидишь. И ты от нас пару дней отдохнешь.
– Слушай, а про отдых я не подумала, – довольно улыбнулась Галя. – Сто лет собой не занималась: все Ваня да Ваня. Хоть в парикмахерскую схожу и отосплюсь как следует. Не век же мне с ним в футбол играть.
– Умница ты моя, – улыбнулся Андрей и, отбросив одеяло, поднялся.
– Ты куда? – немедленно встревожилась Галя.
– Угадай с трех раз, – фыркнул Куров. – Могу подсказать: в такой маленький деревянный домик...
Галя протянула руку, нащупала на тумбочке ключ и протянула мужчине.
– Возьми ключ, я на ночь дом запираю.
– Разумное решение.
Куров сунул ключ в карман брюк, помахал рукой Гале и выскользнул из спальни. Аккуратно обойдя перину, где спал Ваня, Куров открыл дверь и вышел на крыльцо.
В лицо светила яркая луна. Желтый масляный свет заливал двор, кусты, кривую дорожку, ступеньки крыльца. Но тишина стояла полная. Казалось, каждый шаг будет отдаваться многоголосым эхом на много километров. Куров замер в нерешительности, сжимая в кармане брюк холодный металл телефона. Но вот пролетел ветер, скрипнули ветки, крикнула какая-то птица, и тишина больше не казалась такой глубокой и полной. Ухо сразу же уловило пьяные песни молодежи на другом конце улицы, лай собак, чьи-то быстрые шаги в переулке. Не иначе загулявший муж торопится к жене. Куров усмехнулся и сошел с крыльца.
Забравшись в дальний конец двора, прислонившись спиной к деревянному забору, Куров вынул телефон и нашел нужный номер. Ответили сразу, словно ждали звонка. Впрочем, почему словно? Звонка ждали, и Андрей это знал.
– Алло, – тихо заговорил Андрей, прижимая трубку к лицу так плотно, словно за каждым кустом стояли прослушивающие устройства. – Все нормально. Ребенка она отдала. Отдала, отдала, я же говорил, что никуда не денется. Я, вообще-то, родной отец, а не проезжий молодец. – Куров обернулся на дом и вдруг увидел, что в каком-то окне зажегся свет. Показалось? Или Галя тревожится, что муж пропал? Нет, не стоит рисковать. В плане и так слишком много тонких мест. Не хватало еще из-за неосторожности проколоться в самом начале. В конце концов, обо всем важном он уже сказал. – Пока, девочка моя, – прошептал Куров невидимому собеседнику. – Скоро увидимся, целую.
Он отключил телефон, спрятал в карман брюк и заторопился к дому. Дом встретил его темнотой и сонным молчанием. Ну слава богу! Значит, просто показалось. Игра лунного света и больного воображения. Куров запер дверь и, оставив ключ в скважине, вернулся в спальню. Он уснул, как только нырнул под одеяло и обнял спящую жену.
