Ник Макдонелл - Двенадцать
11
Сара Лудлоу уже целый час находится на вечеринке у Криса, и она не особенно в восторге. Она не хочет ни выкурить косяк, ни выпить пива, и ей очень скучно слушать историю Криса про то, как его брату первый раз сделали минет во время бар-мицва[12]. Она говорит, что ей пора идти.
— А где твой парень? — спрашивает Крис. Сара мгновение смотрит на него. Он мог
бы пригодиться.
— Он едет сюда из Ист-Гэмптона, — отвечает она. — А где твой брат?
12
Брат Криса, Клод, шагает по Малберри-стрит в темно-зеленой куртке «Норт Фейс». В карманах у него имеется: прозрачная пластмассовая призма с травкой, бумажник фирмы «Коуч» с девятьюстами шестьюдесятью пятью долларами, одно поддельное удостоверение личности (голограмма на нем изображает флаг штата Огайо, конский каштан, под фотографией Клода указано чужое имя; удостоверение ламинировано; куплено оно было в магазине открыток на Бликер-стрит; парень, который его продал, сказал: «Оно тебя никогда не подведет. Сорок долларов»), один ученический билет, карта «Ситибанка», платиновая карта «Америкэн Экспресс», фотография голой и пьяной бывшей подружки, которую он ласкал пальцем, пока смотрел вместе с компанией ребят «Блю Мэн Групп», две карточки на метро и один сотовый телефон марки «Нокия», из которого при включении раздается: «Потрахунчик!»
Ростом Клод шесть футов и два дюйма[13]. Он идет, надев капюшон и засунув руки в кар
маны, и лица его не видно. Он намного привлекательнее и крепче своего брата: такого же светлого оттенка кожа, не обгорающая на солнце, но совершенно безупречная, а лицо угловатое. Сейчас он на пятом году обучения в дурной старшей школе-пансионе, и даже там он не считается ни хорошим учеником, ни успешным спортсменом, хотя и может поднять большой вес. Слушает он рэп и металл. Раньше он нюхал столько кокаина, что его доз хватило бы на целую rrypiy. Есть про него одна история, которую знают все. Дело, как рассказывают, было так: Клод подошел к каким-то ребятам в баре, и на плечах у него лежала его питомица — огромная змея. Ребят он не знал, но они были учениками какой-то частной школы, так что он представлял, с кем имеет дело. И вот он подошел вплотную к самому высокому парню, поглаживая при этом змею у себя на плечах. Тот от страха потерял дар речи — просто стоял и пытался переждать то, что происходило. Клод, конечно, ждать не хотел, так что он стал пихать свою змею прямо парню в лицо. Парень попятился и кто-то крикнул Клоду, чтобы он отцепился, и от этого парень осмелел и сказал: «Да-да, слушай, что это тебе взбрело в голову?» — а потом нервно засмеялся. Он понимал, что ему остается только превратить все в шутку. И Клод тоже улыбался. А потом ни с того ни с сего, или просто присутствующим показалось, что без всякого повода, Клод вцепился парню указательным пальцем в щеку изнутри и изо всех сил рванул на себя. Щека с громким треском лопнула, стойку залило кровью. Кровь смешалась с мартини в бокалах. Парень заорал и схватился за лицо, а Клод просто вышел из бара. Эту историю знают все.
Тобиас, приятель Клода, в тот вечер был вместе с ним, и сегодня они тоже вдвоем. Он шагает по улице рядом с Клодом, и одет точно так же. Только капюшон висит за плечами. Если Клода можно назвать привлекательным, то Тобиас красив. Не женоподобен, а просто красив. Тобиас подрабатывает фотомоделью. Про него тоже ходит известная история: когда Тобиасу было двенадцать, он покакал в собственной кровати, просто ради того, чтобы горничной пришлось это убрать. На следующий день Тобиас хвастал этим в школе, и Клод смеялся громче всех. Тобиас до сих пор гордится этой историей и часто ее рассказывает, и до сих пор каждый раз громче всех смеется Клод.
И вот теперь они идут вдвоем по Канал-стрит в Чайнатауне. Между собой они называют это место городком узкоглазых. Дорога туда неблизкая, особенно для них. Сначала, конечно, они курнули. В одной из витрин они увидели висящего освежеванного кролика и купили его. Некоторое время они несли кролика с собой, а потом бросили его в окно проезжавшего мимо желтого такси. А теперь они остановились перед магазином, где продается всякая всячина. В витрине выставлено оружие.
Саи[14], нунчаки и великолепные копии самурайских мечей. Клод и Тобиас не самураи, но мечи им нравятся, кроме того, ребята все еще немного под кайфом. Они заходят.
Магазин освещен намного ярче, чем ожидал Клод. По видику крутят кассету с записью спаррингов по карате. В столе-витрине лежат предлагаемые на продажу ножи. Среди них есть один особенно длинный и блестящий нож-бабочка, лезвия которого выбрасываются из ручки. Клод постукивает по стеклу пальцем над этим ножом и показывает стоящей за прилавком азиатке средних лет, что хочет его посмотреть. Она достает нож и дает ему. Клод проводит по лезвию своей мягкой ладонью. Женщина маленького роста, толстая, она кивает и улыбается, рассчитывая продать товар, и забирает нож у Клода.
— Смотрите, — говорит она. Она поворачивает запястье, и лезвия вылетают из ручки, с металлическим звуком рассекая воздух. Лезвия отбрасывают на стены солнечные зайчики, и лучи отражаются от застекленной рамки, в которой висит афиша фильма «В бой вступает Дракон». Клод глаз оторвать не может.
Женщина кладет нож на прилавок, довольная тем, как показала свой товар.
— А вот еще, — она демонстрирует другое оружие. Это бола[15], такой маленькой штучкой можно сделать очень больно, даже сломать голень или пробить череп. Она берет за шнуры и собирает вместе шары, которые громко клацают друг о друга. Клод смотрит на шары и чуть ли не выхватывает их из ее руки. Оценивает их вес, как будто собирается их метнуть. Прижимает один из медных шаров к щеке, ощущает кожей прохладу металла. Он кладет бола рядом с ножом и указывает на выставленную в витрине алебарду.
— Ах, это, — вздыхает продавщица. — Конечно же.
Она неслышной походкой отправляется в подсобку. Там в углу, за коробками с миниатюрными Статуями Свободы и глобусами Нью-Йорка[16], стоят еще две таких алебарды. Она приносит одну из них и кладет на прилавок перед Клодом.
— Футляра нет? — спрашивает он.
— Извините, нет, — отвечает она и оборачивает острый конец и лезвие-полумесяц куском ткани. Клод расплачивается, она улыбается и кивает. Клод кладет в сумку алебарду и бола, убирает ножик в пластмассовом футляре во внутренний карман куртки, ощущает, как футляр касается его груди. Древко алебарды высовывается у него из сумки и на выходе ударяет о дверной косяк. Тогда Клод оборачивается к женщине и невнятно произносит, имитируя акцент:
— Хо-хо, сенькью вери мач, желтокожая сестренка. — Тобиас безудержно смеется.
Клод и Тобиас заходят в несколько таких магазинов и только потом находят станцию метро, садятся и едут из центра обратно. К концу вечера у Клода под курткой и в сумке позвякивают нунчаки и острые блестящие метательные звезды, обоюдоострый меч и латунные кастеты, два саи и нож, замаскированный под перьевую ручку. Тобиасу кажется, что они славно провели вечер, и он снова хохочет и говорит Клоду, что он двинутый, и оба отправляются в сторону метро на углу Восемьдесят шестой и Лексингтон-авеню.
Когда Клод возвращается домой, вечеринка у его брата все еще продолжается, но. ему до этого дела нет. Он самурай, сумка его тяжела от оружия. Он вынимает всю одежду из шкафа в своей комнате и запихивает ее под кровать. Затем открывает сумку и бережно раскладывает и развешивает ножи и мечи. Проходит меньше часа, и Клод делает шаг назад и любуется плодами своих трудов. В закрытом виде старинный дубовый шкаф кажется самым обыкновенным предметом мебели. Когда дверцы открываются, то оружие поблескивает в неярком свете. Все расположено в особом порядке, и шкаф похож на святилище.
13
Белый Майк увлекается самураями с восьми лет, когда он посмотрел про них мультфильм. В двенадцать лет на пасхальных каникулах он прочел «Сёгун»[17] и задумался о том, что умирать надо с честью. В ушах его играла музыка, которую он считал самурайской. На улицах Белый Майк разбегался и прыгал с ограждений, обрушивал на воображаемых врагов удары воображаемого самурайского меча, оставался, что самое важное, в тюдане, то есть в средней стойке[18]. Год или два спустя, добравшись наконец до Ницше, он приравнял все это к amor fati[19] — нужно любить все, что с тобой происходит, радость или грусть, боль или счастье. Когда он прочел Ницше, все стало намного понятнее.
И вот Белый Майк живет в своей большой, пустой квартире, с отцом, которого почти не видит, а по ночам смотрит в окно и заставляет себя быть довольным. Он заставляет себя получать удовольствие от чтения или от телепередач, от приготовления еды или от стирки, от того, как тратит вырученные деньги или от вырезания из дерева крошечных птичек. Этим он сейчас и занимается за кухонным столом с помощью дорогого складного ножика ручной работы, который он сам купил. Все это принуждение.
