Лия Флеминг - Забытые письма
Приглашение из Ватерлоо-хауса пришло в знак благодарности – хоть и запоздалой – за то, что семейство Бартли спасло Энгуса. Тот быстро поправлялся и благополучно вернулся в школу, если верить Берту Смедли, который работал в усадьбе. Эйса не хотел отпускать детей – после несчастного случая прошел целый месяц. Он стоял у входа в кузницу, мрачный как туча, черные брови сдвинуты к переносице, но все же он не мог не признать: как ни крути, они живут на земле Кантреллов, так что придется подчиниться правилам.
И вот наконец все готовы – умытые, начищенные, а Фрэнку даже волосы прилизали водой. Эсси построила всех у стены и оглядела. Где же мои малыши? Только эти трое, только ими она может теперь гордиться, хотя родов в ее жизни было шесть. Трое малюток покоятся на кладбище у церкви Святого Уилфреда. Ничего в этом нет необычного, такова деревенская жизнь. И все-таки как грустно потерять их драгоценные жизни, когда им не исполнилось и двух… А еще двое не дожили до родов. Да, такова жизнь. Два прекрасных сына и умненькая девчушка восполнят все эти потери. И вот они заслужили публичную благодарность за храбрость. Сердце ее разрывалось от гордости, каких же ясных звездочек она привела в этот мир!
До чего же они хороши! Ньют высокий, широкоплечий, в отца. Фрэнк помягче в чертах и совсем светленький. А Сельма, наоборот, черненькая и так быстро растет, в школе так и вцепляется в знания. К каждому нужен особый подход, но каждый из них понимает, что в семейных делах есть правила, которые следует соблюдать.
Все очень ими гордились. Они спасли жизнь и заслуживают награды. Конечно, почему же ее светлости не принять их и не выразить им благодарность? Да, они всего лишь простые работники. И что с того? Они тоже знают, как поступать правильно.
– Не забывайте о своих манерах, а ты не забудь делать книксен, когда к тебе обращаются. Держите голову прямо, не мямлите. Помните, в глазах Господа мы все равны, так что разверните плечи, не горбитесь.
Эсси так хотелось пойти вместе с ними и хоть издалека взглянуть на Ватерлоо-хаус! Она только слышала, какой он пышный, какой прекрасный там сад, отгороженный от любопытных деревенских глаз… Но приглашение было адресовано детям.
– Ровно в три. И приходите к боковой двери в стене, не к парадному подъезду, – предупредил их Бивен, кучер.
Как это непривычно, когда тебя принимают как гостя. Сельму будут просто переполнять впечатления, подумала Эсси. Шустрая, что тот хорек, она все подметит, ничего не упустит.
Бартли давно жили в Вест-Шарлэнде, не то что работники хлопкопрядильной фабрики – те почти все чужаки. Как и в любой деревне, здесь своя иерархия: члены приходского совета, церковные старосты, директор школы, владельцы лавок и магазинчиков, торговцы и фермеры. Рано или поздно все к ним приходят – кому подковать лошадь, кому починить упряжь, цепи, решетки или кухонную утварь, горшки, сковородки. Бартли работают в кузнице уже три поколения, и про Эйсу все знают, что, если что-то можно отремонтировать или переделать, он отремонтирует и переделает. Привычка к пивным посиделкам заставляла многих соседей подтягивать пояса потуже, а он вот берёг медяки, в пабах не разбрасывался. Ему нравилось помогать читальне при церкви и посещать класс для мужчин по изучению Библии.
Сельма в их семействе самая смышленая. Классный учитель, мистер Пирс, предлагает ей стать помощником учителя, когда ей исполнится четырнадцать. Эсси так гордилась, что ее дочка, быть может, получит возможности, которых у нее, Эсси, никогда не было. Не придется ей гнуть спину на фабрике или пойти в служанки. Получит хорошее образование и найдет настоящую работу!
* * *Сельма первой очутилась у боковой двери в Ватерлоо-хаус, ее братья плелись позади, словно и торопиться некуда. Стоял сентябрь, но дни все еще были очень теплыми, и в своих лучших воскресных костюмах братья стали пунцовыми от жары. Они лениво перебрасывали друг другу упавшие каштаны, царапая начищенные башмаки.
– Скорей, а то опоздаем! – крикнула им она.
– Ну и что? Пускай подождут. Церковный колокол еще не звонил.
– Но я хочу посмотреть дом, как там все внутри… Пожалуйста, скорей! – взмолилась Сельма. Ну почему, почему братья вечно все портят? Ей просто не терпится увидеть, где живет Гай.
На прошлой неделе он заезжал в кузницу подковать лошадь, восхищенно поглазел на зверье на пастбище позади дома. Ньют провел его кругом, все показал, а она повисла на калитке, надеясь, что ей представится возможность продемонстрировать, как здорово она умеет ездить верхом. Он помахал ей рукой, а потом мама позвала ее в дом, и когда она выбежала обратно, его уже и след простыл. Вопреки здравому смыслу она надеялась, что он ждет их по ту сторону высокой каменной стены, скрытой буковой изгородью, отделявшей мир Кантреллов от деревни. Для нее это шанс заглянуть, словно в замочную скважину, в совсем другой мир, и она пообещала маме все-все-все примечать, а потом рассказать, чтобы и мама тоже порадовалась.
Боковая дверь была не заперта. Залаяла собака, в конюшне слышалось лошадиное ржание. Они пересекли мощеный двор и подошли к задней двери. Им открыла строгая женщина в черном платье. Миссис Аркхолм, узнала Сельма, она следит за домом, когда Кантреллы покидают Йоркшир.
– Вытрите ноги, вот коврик, – распорядилась она, оглядывая их с ног до головы. – Идите за мной и ничего не трогайте. – И ее длинная черная юбка зашуршала впереди, покачиваясь пышными складками вокруг внушающего почтенье тыла.
Сельма сглотнула, охваченная благоговейным страхом, и подождала, пока глаза приспособятся к сумраку коридора. Неужели Гай и Энгус ждут их вот уже здесь, сейчас, по ту сторону двери? Как это было бы чудно… Ей так хотелось, чтобы Гай увидел ее такой нарядной.
Они все шли и шли, пока наконец не приблизились к зеленой двери, которая привела к широкому холлу и лестнице, полукругом поднимавшейся к солнцу – оно лучами струилось сквозь цветное стекло, точно в калейдоскопе.
– Мальчики, теперь снимите кепи, – сказала экономка. – И ждите здесь, когда вас позовут. Я скажу ее светлости, что вы пришли.
Даже Ньют и Фрэнк притихли, придавленные эхом, какое производили их башмаки на мраморном полу, искусностью резной мебели, подставкой для тростей в виде настоящей слоновьей ноги, напольными вазами размером с огромные медные котлы и мордой тигра, уткнувшейся им в ноги. Пахло лепестками роз и полировочным воском. Немного похоже на приходскую церковь, подумалось Сельме. Казалось, прошли часы, прежде чем двойные двери наконец распахнулись, и служанка в туго накрахмаленном белом переднике легонько подтолкнула их в огромную залу.
Леди Хестер сидела перед ними, держа спину прямо, как на церковной скамье. На ней было лавандовое платье с оборками на груди, нитка молочного жемчуга на шее, лицо бледно, светлые волосы высоко зачесаны над головой наподобие шлема. Она не поднялась им навстречу, а лишь жестом приветствовала их появление – Сельма видела в детской книжке с картинками, так королева принимает придворных.
– Так вот вы какие… Семейство Бартли. – Она пристально оглядела каждого. – Крепкие рабочие лошадки, насколько можно судить по вашему виду… Как вас зовут?
Внезапно сраженная немотой, Сельма присела в книксене – так подействовала на нее роскошь вокруг: мраморный камин с блестящей медной решеткой и защитным экраном (отцу понравилась бы тонкая работа), шелковые ковры и подушки, серебряные подсвечники и канделябры, рыже-коричневая бархатная драпировка на окнах, фотографии в рамках, изысканно подобранные одна к другой. Запах древесного дыма и табака, на столике сбоку хрустальные графины, полные дьявольского напитка. Никогда она не видела такого великолепия.
– Говори же, девочка, – нетерпеливо произнесла леди Хестер.
– Это Ньютон, старший брат. А это мой другой брат, Фрэнкланд. А меня зовут Селима Бартли, – сказала она за всех, видя, что братья проглотили язык.
– Какие необычные имена для христианских детей, – ответила ее светлость. – На мой вкус, вы больше похожи на Тома, Дика и Нелли. Вы будете рады узнать, что мистер Энгус полностью выздоровел и вернулся в школу вместе со своим братом. Они просили меня поблагодарить вас за то, что помогли им в той печальной истории. Они просили передать, что очень признательны вам за вашу поддержку. Полковник и я, безусловно, разделяем их чувства. Поэтому мы решили, что должны наградить каждого из вас в знак нашей признательности. Аркхолм, принесите поднос.
Сельма подумала, что сейчас им предложат пирожных, но на стол, покрытый кружевной скатертью, поставили серебряный поднос с резными завитушками по краям. На нем, поблескивая на солнце, лежали три золотые монеты, три полсоверена.
