Наталья Нестерова - Целую ручки

Светлана ехала в институт, чтобы узнать порядок перевода из столичного вуза. На задней площадке автобуса рядом с ней стояли два парня и балагурили, стараясь привлечь ее внимание. Но Света не прислушивалась к их разговору. Она думала о том, как хорошо, что светит солнце. Этой осенью было много солнечных дней. Благодаря солнцу у человека вырабатываются гормоны удовольствия и хорошего настроения. Значит, без солнца она, Света, вообще пропала бы в пучине депрессии. С другой стороны, как выживают люди на севере, полярной ночью? Они ведь не хандрят постоянно и не ссорятся. И только ли солнечный свет стал причиной того, что она явно выздоравливает после разрыва с Игнатом? Света вышла из автобуса, парни за ней. Они разделились, шагая по обе стороны от Светланы и при этом разговаривая друг с другом.

— Может, она глухая? — спросил один.

— Глухая девушка имеет большие преимущества, — ответил другой. — Можно нести при ней что вздумается. А если еще и немая, то ей цены нет.

— Девушка, вы глухонемая?

— Нет, почему? — удивилась Света и остановилась.

— Потому что вы едва не потеряли отличный шанс.

— Какой? — старалась не улыбаться Света. Молодые люди заигрывали с ней и были совершенно неопасны.

— Шанс познакомиться с замечательными парнями. Я — Павел, а он — Игорь. То есть, наоборот, я — Игорь, а он — Павел.

— Вы так прекрасны, девушка, что мы перепутали свои имена. А вы свое помните?

— Шутники! Между прочим, я замужем, и у меня есть ребенок.

— «Между прочим» не считается, — отмахнулся один.

— А дети — цветы нашей жизни, — подхватил другой. — Только их надо поливать.

— Вы своего хорошо поливаете? Удобряете регулярно?

Света рассмеялась и продолжила путь. Молодые люди несли чепуху, перебрасываясь остротами, как теннисным мячиком. Света изредка вставляла словечко и не могла удержать смеха. Они дошли до дверей института. Парни заявили, что подождут ее на улице. Света ответила, что они напрасно теряют время.

— Время, проведенное в обществе красивой женщины, в зачет жизни не идет, — сказал то ли Павел, то ли Игорь.

— Не вычитается, а плюсуется, — заверил то ли Игорь, то ли Павел.

Поднимаясь по лестнице, ожидая замдекана, разговаривая с ним, Света гадала: дождутся ее парни или нет. Она пришла к выводу, что это значения не имеет. Дозу отрадных женских эмоций она уже получила. Правильные гормоны вырабатываются не только от солнечного света.

Юля и Сергей собирали в лесу грибы. Сергей был заядлым и опытным грибником, Юля находила гриб, только наступив на него. Впрочем, этой осенью даже у Юли была полна корзинка. Когда Юля видела гриб, она бурно радовалась:

— Сережа! Сережа! Иди сюда! Посмотри, какое чудо! Ножка крепенькая, шляпка красненькая, даже срезать жалко!

— Юля!

— Да?

— Сколько раз тебе повторять? — улыбался Сергей.

— Я помню! Надо хорошенько потоптаться вокруг. Ой, верно! Еще один, и еще, и еще…

— И вот, и вот, и вот, — указал палкой на грибы в траве Сергей.

— Я нашла семь красноголовиков! — ликовала Юля. — Почти сама нашла. Я чемпионка по подосиновикам!

Вдали залаяла собака. Юля, присевшая на корточки и срезавшая грибы, подняла голову и вопросительно посмотрела на мужа.

— Нет, — покачал он головой. — Собаку мы пока заводить не будем.

— Почему, Сережа?

— Потому что у нас будет ребенок.

От неожиданности Юля потеряла равновесие и свалилась на землю.

— Какой ребенок?

— Из детского дома.

— Но, Сережа! — забормотала растерянно Юля. — Мы уже не молоды, и это ответственность… и… и… и я боюсь.

Он подал руку жене и помог встать:

— Чтобы не боялась и чтобы найти человечка, который будет по душе нам и которому понравимся мы, пойдешь работать в детский дом.

— Я работать?

— На время, помощницей воспитательницы, я уже договорился. Смотри, вон под тем кустиком, — он взял ее за плечи и развернул спиной к себе. — Белый, видишь? Потопчись вокруг.

— Вижу, — соврала Юля.

Она ничего не могла видеть, потому что слезы застилали ей глаза.

…В бассейн Оксана проникала тайком. Внук Яшка заявил, что, если бабушка еще раз появится на тренировке, он бросит спорт. Да и тренер, который робел перед Оксаной Федоровной, смущаясь, просил ее приходить пореже. Дело в том, что Оксана не сдерживала эмоций и при всех распекала внука:

— Что за ноги, Яшка! Это ноги? Это крюки! По-вырывать их тебе и заодно тем, кто тебя родил!

Но быть выключенной из процесса, который доставлял ей большое удовольствие, Оксана не могла. Она тихо поднималась на балконную трибуну и садилась в уголке с секундомером в руках. Для конспирации, будто шпионка какая, Оксана напяливала на голову старый мохеровый берет.

Со стороны она выглядела как сумасшедшая, бормочущая себе под нос:

— Башкой тормозит, зараза. Мало того, что его башка в математике не рубит, так еще и тормозит. Присед, толчок… — замирала бабушка. — Тьфу, а не старт. Но лучше, чем две недели назад, — успокаивала она себя.

В громадные прозрачные стены бассейна лился солнечный свет и тысячами зайчиков плясал на воде. Запах хлорки, детвора в разноцветных резиновых шапочках, команды тренера, детские возгласы, шлепки по воде — родная стихия Оксаны. Когда начинались заплывы на время, Оксана включала секундомер и надевала очки. Ее дыхание останавливалось до тех пор, пока Яшка не хлопал рукой по бортику, финишируя. Если внук отвоевывал пару секунд, бабушка внутренне ликовала. И тихо бубнила, что этот изверг в клочья ей сердце порвет, пока человеком станет. Тренировки Яши были счастливыми часами в жизни Оксаны. Тренировался внук каждый день.

Лена выкатила из подъезда коляску, в которой сидела дочь. Муж Николай давно сделал пандус на крыльце и уложил металлические рельсы на ступеньках первого этажа, ведущих к лифту. Лена села на скамейку, но не торопилась доставать книгу, которую собиралась читать. Сейчас прибегут дети здороваться с дочерью. От мала до велика все во дворе звали ее Наша Катенька. Это началось много лет назад, когда Лена стала выходить с дочерью во двор. Ровесницы Лены искренне жалели ее и ребенка, проявляли максимум теплоты, говорили ласковые слова. Их отношение передалось собственным детям, которые, подражая родителям, тоже старались сказать что-то доброе Нашей Катеньке. Потом дети выросли, у них появились свои дети, и взрослая Катя для них тоже стала Нашей Катенькой — кем-то вроде доброго ангела, талисмана, хранительницы двора. Говорят, что дети жестоки, но за столько лет Лена ни разу не увидела брезгливого взгляда, не услышала презрительного слова. Конечно, дети придумщики. Кто-то выдумал, что если дотронуться до руки Нашей Катеньки, то тебе улыбнется удача. Потому многие не просто здоровались, а гладили деревянные скрюченные кисти Кати.

Однажды — Лена много раз вспоминала со смехом этот случай — к ней в дверь позвонил соседский парень:

— Тетя Лена, у меня завтра решающий экзамен. Если не поступлю в институт, загремлю в армию.

— Но чем же я тебе могу помочь, Саша?

— Можно я Нашу Катеньку подержу за руку?

Кто бы мог предположить, что верзила и забияка Саша суеверен?

Постороннему человеку могло показаться, что на возгласы детворы: «Наша Катенька гулять вышла!», «Здравствуй, Наша Катенька!» — безучастная Катя никак не реагирует. Но и Лена, и дети были убеждены, что она все чувствует, все понимает, всех любит. Просто сказать не может.

К Лене подошла молодая женщина с ребенком на руках. Они поздоровались.

— Как Феденька вырос! — улыбнулась Лена. — А глаза-то, глаза! Синие брызги, погибель для женских сердец. Сколько ему уже? Восемь месяцев? Богатырь.

Молодая мама присела на корточки:

— Федя, познакомься, это Наша Катенька!

«Уже третье поколение детей», — подумала Лена.

Когда-то Игнат зло спрашивал, зачем жить на свете такому недочеловеку. Он никогда не называл дочь по имени, а услышать от него «наша Катенька» было вообще немыслимо. Сейчас Лена ответила бы с полным основанием: «Затем жить нашей Катеньке, что она многих людей сделала добрее!»