Ник Хорнби - Смешная девчонка

– Известно.

– И что… Ты серьезно говоришь?

– Вполне.

– Боже правый. Тебе что-нибудь говорит такое имя: Жан-Франсуа Дюран?

– Конечно. «Усы питона».

– Читал?

– И даже купил.

– Рецензии – блеск: «Лучшая европейская книга нынешнего года», по мнению литературного приложения к «Таймс», в «Лисенер» интервью с автором дали – а продано семь тысяч двести двадцать девять экземпляров. Если сегодня утром еще один кому-нибудь не втюхали, для ровного счета.

– Понял.

Билл понимал, что издательский бизнес и телевидение – это разные вещи. Но ему никогда не приходило в голову, что книгоиздательское дело – столь редконаселенная территория, прямо как Австралия.

– А твой роман мы еще лучше раскрутим, – продолжил Браун. – У нас будет succès de scandale[2]. Ты под своим именем хочешь издаваться?

– Конечно.

Это была его книга. Он хотел увидеть на обложке свое имя.

– А ты к этому готов? В плане Би‑би‑си, своих родных и прочего?

– Я проведу небольшую подготовительную работу.

– Надеюсь, к тому времени, как выйдет твоя книга, мы сможем кадрить кого угодно, не рискуя угодить за решетку.

В парламенте наконец-то приняли к рассмотрению новый законопроект о преступлениях, совершаемых на сексуальной почве; ожидалось внесение изменений в существующее законодательство, а в конечном счете – избавление гомосексуалистов от постоянного страха перед тюремным заключением. Видный член палаты общин Рой Дженкинс заявил, что «страдающие этим недугом всю жизнь несут на себе тяжкое бремя стыда». Билл понадеялся, что это просто неудачное выражение, но ни ему, ни его друзьям легче не стало.

– Когда можно рассчитывать на публикацию?

– В самое ближайшее время. Сейчас удобный момент.

От облегчения на Билла вдруг накатила слабость. Ему до смерти надоело угождать восемнадцати миллионам чужих людей. Он хотел говорить с семью тысячами своих.

Подготовительную работу он начал уже следующим утром, когда Софи пришла на репетицию, явно что-то задумав.

– Ты сегодня вечером не занят? – спросила она во время первого перерыва на чай.

– Смотря какие будут предложения.

– Мы с Клайвом хотим где-нибудь поужинать – давай с нами?

– Он угощает?

– Я угощаю.

– Отлично!

– Хочу тебя кое с кем познакомить.

– Совсем хорошо.

– Ее зовут Диана.

Билл застыл.

– Она моложе тебя, – продолжила Софи, ничего не заметив, – но не намного. Симпатичная, умница, и почему-то у нее до сих пор нет парня. Кстати, почему у тебя до сих пор нет девушки – мне тоже непонятно.

Он знал Софи уже три года – и все три года оберегал ее от правды о себе, но в то же время подозревал, что она его вычислила. Теперь стало ясно, что он ее переоценил.

– Ммм, – только и ответил Билл.

– Только не говори, что я опоздала со своим приглашением, – взмолилась Софи.

– Ты знаешь, – замялся Билл, – пожалуй, слегка опоздала.

Он предложил ей подышать воздухом, размять ноги и покурить. Вначале Софи потеряла дар речи, потом стала извиняться, корить себя за толстокожесть, и Билл понял, насколько она ему дорога.

– Наверное, трудно писать о мужчине и женщине, да еще с ребенком? – спросила она. – Тебя от нас не тошнит?

Билл только улыбнулся. Мир больше не был ему враждебен.

А потом в одночасье все рухнуло.

Возможность расставания Барбары и Джима сценаристы начали обсуждать во вторник вечером, за пару недель до окончания четвертого сезона. После работы они, уставшие, зашли в паб, чтобы обмозговать идею последнего эпизода, способную приостановить отток зрительской аудитории.

– У меня больше нет сил бороться за сохранение этой семьи, – объявил Билл.

– Последнее усилие, – сказал Тони.

– А что потом?

– Отпуск. Сценарий для Энтони Ньюли. «Красные под кроватью». Жду не дождусь.

– А дальше?

– Дальше? Не знаю. Обосноваться где-нибудь в Бексхилле и умереть.

– А пока не умерли?

– Пока не умерли – еще пинту и пакетик чипсов.

– Пусть уже завязывают, – сказал Билл.

– Кто?

– Барбара и Джим. Не представляю, как с ними распутаться. И даже, знаешь, париться не хочу.

В свое время они только приветствовали идею консультаций по вопросам брака и семьи, а Нэнси расцветила тему новыми красками благодаря своему аристократическому выговору и умению держать паузу. При помощи Нэнси четвертый сезон обрел предсказуемый, немного ленивый ритм. Каждый эпизод начинался в центре консультативной помощи, в кабинете у Маргариты. Здесь выплескивались обиды, включались шутки, а под конец Маргарита давала Барбаре и Джиму домашнее задание – упражнения на отработку полученных навыков и решение проблем. На последних минутах эпизода у супружеской пары возникала новая, непредвиденная проблема, выросшая непосредственно из советов Маргариты. На первых порах супругам требовались консультации сразу по нескольким вопросам, которые возникли на благодатной почве исходного замысла: муж родом с юга, жена – с севера, он за лейбористов, она за консерваторов, он – вдумчивый и нерешительный, она – горячая и порывистая, у него за плечами университетское образование, у нее – неполная средняя школа. (Скептики, вероятно, сказали бы, что такой брак возможен только в больном воображении сценаристов.) Но к телесериалам предъявляются специфические требования, а потому Тони с Биллом обсасывали старые сахарные косточки наболевших проблем и находили новые: секс, друзья, теща-свекровь, родительские обязанности, пристрастия. Из косточек сложился полноценный, замечательный скелет, внушительный и причудливый, как диплодок в Музее естественной истории.

– Господи, – сказал Тони, – опять старая песня.

– Заметь, я пока не заявляю «все, баста». Отговори меня, пока не поздно.

– Неужели ты на это способен? Взять да и… свалить? И подставить меня?

У Тони перед мысленным взором промелькнули жуткие сцены: адвокаты, тяжбы о разделе авторских прав.

– Нет. Что ты. Если хочешь продолжать – это твое личное дело.

– Но тебя-то не будет.

– Я этого не говорил. Просто… вытащил идею на свет, чтобы получше рассмотреть.

– О’кей. Каковы наши дальнейшие действия?

– Не знаю, – ответил Билл и сделал большой, долгий глоток. – Я – пас.

– Ты же сам сказал, что пока только рассматриваешь идею.

– Уже рассмотрел. Она мне не понравилась.

– Когда ты успел рассмотреть?

Тони психанул. Он старался дышать ровно, чтобы Билл ничего не заметил.

– Да вот только что.

– Пока пивом наливался?

– Я же не пьян. Всего-то четверть пинты выпил, вот и все.

– Допустим. Но… когда это произошло? Когда ты принял решение?

– Решение я принял с месяц назад. Но не мог заставить себя прийти в офис и вывалить его тебе на голову. Я просто искал удобного случая.

– Ты хочешь зарубить «Барбару (и Джима)»?

– Разве у нас не об этом разговор?

– Я просто уточняю.

– Не вижу, куда им дальше двигаться, – сказал Билл. – Если хочешь оставить вопрос открытым и продержаться еще один сезон, я тебе помогу. Но мне кажется, она должна указать ему на дверь.

– Черт, черт…

Тони стало дурно, как будто речь зашла о его разрыве с Джун.

– Ты как? Нормально? – забеспокоился Билл.

– Нормально. А что такого? Если б это были живые люди…

Это были живые люди. Причем, как ни печально, на грани развода. А у Тони имелись все основания желать им счастья и благополучия, поскольку от них зависело благополучие его семьи. Он сделал глупость, согласившись на консультативную помощь. Это грозило катастрофой, делало немыслимое возможным.

– Ты как хочешь, – сказал он, – а я буду продолжать. Если мне позволят.

– Конечно позволят, – заверил Билл. – Деннис знает, что ты и без меня можешь.

– Ты не будешь меня презирать? – спросил Тони.

– Почему я должен тебя презирать?

– Да потому, что я, так сказать, собираюсь делать вид, что этого сезона не было. На будущий год они появятся как новенькие: счастливые и сияющие, а мне надо будет только подсуетиться, чтобы обеспечить им новые протечки в ванной и все такое.

– Непросто в этом деле зарабатывать себе на хлеб, – согласился Билл. – Ты должен делать то, что должен.

– Ну, спасибо.

Нэнси, изрядно помятая, появилась только после обеда, и сонная, добродушная, но сосредоточенная атмосфера утренних часов тут же переменилась. Софи начала раздражаться, а Клайв – следить за каждым своим шагом, как будто он ступал по минному полю и знал, что вот-вот останется без ноги.

Барбара и Джим консультировались у Маргариты по вопросам разъедающего воздействия ревности.

– Они… у них… традиционные предпочтения? – спросила Нэнси, выслушав инструкции Денниса по поводу затяжной сцены в кабинете у Маргариты.