Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги?
- Купишь себе яхту, Мрак. У тебя же на яхту этой сотки не хватало?
Тебе, небось, эта яхта по ночам снится?
- Ну-у-у…
- Что 'ну'? Думал, не знаю? Я про вас, взяточников все знаю. На то я и хозяин, чтобы о своих холопах все знать. Вы у меня все, как на ладони. И ты, и Малюта, и мэр наш. Все знаю. И о недвижимости вашей знаю и о желании из России слинять…Плохо это. Не патриоты вы ни хрена. Родину свою любить надо. Она вас родила и вскормила и… сейчас кормит.
Пархома несло, он понимал, что говорит что-то не то, что-то лишнее, но остановиться не мог. Наверное, это была реакция на недавнее нервное напряжение, неконтролируемая психологическая разрядка.
- Откуда вы…? - сдавленным голосом спросил полковник. - Про яхту?
- Откуда знаю? Я, Мрак, мысли читать умею, - хохотнул Пархом. - На расстоянии читаю, как этот… - И вдруг его словесный понос прекратился так же внезапно, как и возник. - А что угадал? Про яхту?
…Ладно. Все. Давай, действуй. Про яхту пошутил, про родину нет.
Пархом положил трубку и с досадой хлопнул себя по лбу.
Идиот! Осел! Сдал по-глупому одного из своих сексотов. Мараков не такой дурак, каким кажется. Сыскарь как никак, с большим стажем.
Сразу просечет, где сквозняк. Ну, да ладно, прорвемся.
Он набрал номер Шамиля. Соединение произошло, но Шамиль молчал, ожидая, что тот, кто ему позвонил, заговорит первым. Знал, что звонит Пархом, но молчал. Это было его привычкой, и Пархом с ней свыкся.
- Але, Шамиль! Снимайся. Давай назад.
- Засаду поставлю. - Шамиль не спрашивал, а сообщал о том, что намерен предпринять.
- Не надо. Никто туда не придет.
- Как скажешь.
5.
Расследованием 'причин' и 'обстоятельств' взрыва в гостинице
'Центральная' полковник милиции Константин Леонтьевич Мараков руководил из своего домашнего кабинета. По телефону. Выходить из дома в ночь, плестись по темноте до гаража, заводить свой
'Лэндкрузер' (автомобиль по своим размерам должен соответствовать габаритам его владельца) и ехать через весь город страсть как не хотелось. Можно было, конечно, вызвать дежурную машину, примчались бы мигом, но не любил Мрак служебные волги и бобики - нет комфорта и бензином припахивает. Да ему вообще, в принципе выходить из дома не хотелось. Да и что такого особенного? Подумаешь, погиб какой-то приезжий бизнесмен. Случай, не то, чтобы рядовой, но и не выходящий за статистические рамки. Бизнесменов, коих несть числа во всех городах и весях необъятной родины часто взрывают, а меньше их не становится. В Москве, Питере это чуть ли не каждый день случается, но и его город не исключение. Редко, но бывает.
Выполнять некоторые щекотливые поручения его подчиненным не впервой. Все все прекрасно понимают, что к чему и зачем. Понимают и помалкивают. Он ведь тоже закрывает глаза на тот беспредел, который творится в ментуре. Главное - это отчетность. Наверх должно идти то, что ждет высшее руководство. А жалобы некоторых представителей широких народных масс…, с ними полковник Мараков умеет разбираться. У него и в городе и наверху все тип-топ.
Мараков спокойно, по-деловому давал указания и принимал телефонные рапорты от своих подчиненных. Все шло как по маслу и складывалось как нельзя лучше. Смоленцев - молоток! Все понял с полуслова, клюнув на посул стать замом главного городского мента. Неожиданное появление на сцене Сидорова и его смерть тоже как нельзя лучше легли в строчку, и версия получилась - конфетка. Пальчики оближешь!
Мараков закрывал глаза, и перед его мысленном взором возникала белоснежная красавица-яхта. Еще чуть-чуть и он станет владельцем этой красавицы, мечта станет явью. Каких-то сто тысяч. Один рывок можно сказать.
Яхта приближалась, медленно подплывая к берегу, на котором стоял он. Мрак видел ее крутые борта, резные балясинки леера, гюйс, развевающийся на клотике капитанского мостика…
И вдруг! 'На то я и хозяин, чтобы о своих холопах все знать!'.
Видение враз померкло, почернело, как передержанная фотография в кювете с проявителем. Нет яхты - одна чернота.
Положив трубку, Мараков долго сидел без движения и тупо соображал
- взять из холодильника очередную банку пива или перейти к более радикальному средству успокоения и приведения мыслей в порядок? Да, пожалуй, пивом тут не обойтись.
Мараков потянулся к бару и поставил перед собой на стол бутылку финской водки из рифленого стекла и чайный стакан в серебряном подстаканнике. Налил водки в стакан до верху, по тоненькую золотую полоску, запрокинув голову, влил в себя теплую прозрачную жидкость, только дважды дернув кадыком. Теплая водка - это именно то, что ему сейчас было нужно. Холодную пьют ради удовольствия, теплую - во всех остальных случаях. А в таких, как этот, особенно.
Водка была хорошая, из дьюти-фри.
- Сука! - вслух сказал Мрак, сплевывая чаинку, попавшую в рот вместе с водкой налитой в неополоснутый стакан. Ругательство было адресовано не чаинке. Вернее, не только ей.
Янка! Предательница! Проститутка! Дура тупоголовая!
Дура! А сам-то! Сыщик, называется. Так облажаться!
Машинально Мрак налил себе снова. Выпил. Сплюнул, снова долбанная чаинка!
Что же теперь будет? Янка, проститутка, оказывается, на два фронта работает. И на него, и на Пархома. Многостаночница драная! Чем же ее
Пархом припугнул, что она его, Мрака, своего хозяина и благодетеля так предательски сдала? Ведь не должна была, не должна была! Ведь в кулаке держал. Крепко. Думал - хрен пикнет. Пикнула. Видать, страшней смерти Пархомова угроза была.
Мараков натянул на себя шерстяной спортивный костюм, кожан, кроссовки и вышел из дома.
Город вот-вот должен был начать просыпаться. Горели только окна в квартирах тех, кому, несмотря на праздничный день, приходилось вставать и собираться на работу или на службу. Ну, еще, может быть, тех, у кого бессонница. Янкины окна были темными. Мараков поднялся на лифте на седьмой этаж и, остановившись возле Янкиной двери, с силой вдавил кнопку звонка. Янка открыла через пару минут, как всегда, не спросив 'Кто там?'. Сегодня это обстоятельство порадовало полковника, хотя обычно он отчитывал свою любовницу за беспечность.
- Котик?
Котик с порога залепил ей пощечину. Впрочем, ударил не сильно, он уже давно научился дозировать свою силушку. Да и время, в течение которого он ехал через весь город, свою роль сыграло. Мрак слегка успокоился, а, успокоившись, сообразил, что убивать коварную предательницу именно сейчас, смысла никакого нет - вся его недвижимость в Турции записана на Янкино имя.
Прикрыв за собой дверь, поинтересовался:
- А что, кого-то другой мог прийти? Или уже пришел? А я не вовремя?
- За что, Котик? - Янка хлопала глазами. За мгновенно проявившееся на белой холеной щечке ярко-красное пятно она не хваталась, руки держала наготове, одну - на уровне груди, другой прикрывала живот, ученая. Ее ненакрашенные глаза, которые вдруг показались полковнику узкими поросячьими глазенками, внимательно следили за движениями любовника, пытались определить, когда и в какое место прилетит следующая плюха.
Мрак вторично бить не стал, хмыкнул и прошел в комнату.
- Надо же, - с наигранным удивлением сказал оттуда, - одна.
- Котик! Как ты можешь такое говорить? Да я…, - Янка пыталась украсить свой голос нотками возмущения, но Мрак слышал - обеспокоилась девушка, сообразила, что если он неожиданно явился к ней ни свет, возбужденный и злой, значит это не просто так.
- Хочешь сказать, что верна мне, как собака? - усмехнулся
Константин Леонтьевич. - А как же Пархом? Ему ты тоже верна?
- Какой Пархом…? - Янка вдруг осеклась и тяжело сползла по стене на пол. Она все поняла. - Котик…
- Нет, - жестко оборвал ее полковник. - Котика больше нет. Сейчас пока можешь называть меня по имени-отчеству, Константином
Леонтьевичем, а в понедельник с утра, я для тебя гражданин начальник. Усекла?
- Котик… - Янка разрыдалась, спрятав лицо в руках. - Я все расскажу, Котик…
- Константин Леонтьевич, - напомнил ей Мараков.
- Я все расскажу, - говорила Янка сквозь рыдания, - я все тебе расскажу, Котик. Он страшный человек. Он не человек даже… Я сразу хотела тебе рассказать, но боялась. Нет, не тебя боялась, его. Ты даже представить себе не можешь, что он со мной сделал и что пообещал…если я ему про тебя рассказывать не буду. А теперь мне все равно. Лучше в тюрьму, на зону… Нет, не пойду в тюрьму, не пойду на зону, он меня и там найдет и сделает, что обещал. Он или его дружки. Лучше смерть! Убей меня, Котик. Убей, пожалуйста. Мне жизни нет. А не убьешь, сама из окна выброшусь. Правду говорю.
- Так. Стоп! Давай-ка все по-порядку.
Ту ночь Янка не забудет никогда. Сколько жить будет, столько и будет помнить…
…Ее схватили у входа в подъезд. Она возвращалась домой после вечеринки, приятно проведенной в компании двух подруг в кафе-пиццерии 'Бегемот', в том кафе, что у гостиницы 'Центральная'
