Борис Пугачев - Зеркало для слепого

— Вы что, с Леной разругались? — копаясь в серванте, спросила сестра.

— Расскажу в другой раз. На сегодня негатива и без того достаточно… Такая копия, думаю, подойдет. Отдыхайте. Спокойной ночи. Завтра звякну или подъеду.

20 глава

Всякий человек, который горячо заступается за чужие интересы, побужден к этому своими собственными.

Родик уже начал привыкать к жизни в крошечной химкинской однокомнатной квартирке. Сначала ему было неуютно без любимого кресла, но вскоре он приучил себя к хлипкому стулу, служившему ему и во время еды, и во время работы над бумагами. Близость широкой двухспальной кровати, на которую Родик переваливался со стула, когда хотелось почитать или посмотреть телевизор, компенсировала неудобства.

Привык он и к тому, что в квартире постоянно работал телевизор, без которого Окса не могла существовать. Постоянный звуковой фон даже стал ему нравиться. Во время работы, чтения или разговоров по телефону он уже не уменьшал громкость. Самое удивительное, что информация, шедшая с экрана, поглощалась и анализировалась какой-то другой частью мозга, и Родик, давно отказавшийся от чтения газет, был в курсе всех событий, чего раньше с ним не происходило. Улучшал телевизор и процесс засыпания. Родик впадал сначала в какое-то переходное состояние, часто не понимая, где кончается реальность и начинается фантазия сна. Сны стали приходить чаще, причем цветные и запоминающиеся.

Родик по утрам, несмотря на суеверные возражения Оксы, пересказывал их ей. Окса где-то купила сонник и, смирившись с Родиковой привычкой, комментировала увиденное им.

Так было и в это утро. За завтраком Родик поделился с Оксой:

— Всю ночь сегодня сон снился…

— Опять. Не хочу слушать.

— Женщина мне приснилась, с которой я у Иры познакомился, — не обращая внимания на возражения, продолжил Родик. — Ее, кстати, тоже Ирой зовут. В ней, похоже, часть вашей крови есть. Она мне понравилась. Такая самостоятельная, образованная, но очень амбициозная и самоуверенная, что для Востока редкость.

— У какой это Иры ты познакомился?

— Она вешенками занимается. Ты ее в банке часто видишь. А ходили мы к ней в гости еще с женой.

— Знаю ее. Большая такая.

— Точно. Так вот… Мы с этой восточной Ирой почему-то оказались на катере в каком-то большом водоеме. Я управляю катером, а она рядом сидит. Катер такой шикарный… Ветер бьет в лицо, по корпусу приятные удары мелких волн. Она мне что-то говорит, а я не могу расслышать. Тогда она мне жестами показывает, чтобы я за корму посмотрел. Оборачиваюсь, а у нас фал по воде тащится. Наверное, от качки за борт упал и размотался. Его конец с ручкой смешно подпрыгивает на волнах. Я ей тоже знаками показываю, что надо его вытащить и смотать. А то за что-нибудь зацепимся. Она поняла и стала на корму перебираться. Только взялась за конец фала и начала его выбирать, как он все же за что-то зацепился. Ее в воду сбросило, а катер резко ход потерял. Я штурвал бросил и на корму, а катер по кругу пошел, и с другого конца фала красный флаг начал из-под воды подниматься. Я всматриваюсь в воду, а Иру не вижу. Когда взгляд перевел — смотрю: за фал человек одной рукой ухватился, а в другой флаг держит…

Я движок заглушил. Поднял его над транцем. Катер по инерции еще немного прошел и остановился. Человек этот стал погружаться в воду. Медленно так погружаться, но флаг не выпускает. Вскоре он сам исчез, и только красное полотнище над водой развевается. Я начал опять Иру искать и вижу, что она недалеко от этого флага мне рукой машет. Я, недолго думая, ныряю и попадаю в странное пространство. Вроде я в воде, но сухой. Двигаюсь легко. Одежда не мешает. Движения доставляют удовольствие. Как бы подплываю к Ире, а она, оказывается, не плавает, а стоит на дне, но с головой в воде, а рядом с ней тот самый человек с флагом. Причем человек этот очень странный. В черном костюме, белой рубашке и с красным галстуком, перетягивающим толстенную шею, переходящую в лысую голову, усеянную то ли бородавками, то ли пиявками, то ли еще чем-то мерзким. Эта харя попыталась меня приветствовать, и протянула зачем-то свой красный флаг. Я инстинктивно взял его, и мы куда-то пошли, но не по дну, а по поверхности воды. Вода такая прозрачная и не мокрая. Прошли ее и попали почему-то на площадку перед моим институтом. Мужчина дверь открыл и жестами пригласил войти. Я первый шагнул к вертушке проходной, а меня не пропускают. Люди вокруг незнакомые. Я начал всем объяснять, что проработал здесь почти двадцать лет, а они не обращают на это внимания и указывают на бюро пропусков. Я пошел туда, там наш директор. Увидел меня и руками замахал — мол, вон пошел. Я ему красным флагом в рожу ткнул, а он как заверещит. Слов в этом сне никак не разобрать, но что орет — по морде видно, и, как обычно, багровый стал. Тут люди набежали, руки вывернули, флаг отняли, а Ира и мужик этот противный куда-то пропали. Вот… Тут я и проснулся. К чему бы это?

— К чему? — листая сонник, спросила Окса. — Вода чистая. Это хорошо, радость, благосостояние. Про катер ничего нет. Есть лодка. Если эта Ира — твоя избранница, то будет ранняя женитьба. В других случаях — не описано, а вот видеть вокруг себя воду — знак значительных событий. Если мужчина — черт, то это предостережение. А вообще ты вчера перед тем, как заснуть, обсуждал со мной воссоздание коммунистической партии. Очень ругался. Красный флаг, наверное, из-за этого. Хотя здесь написано, что если видишь национальный флаг, а красный можно считать национальным, то это опять же процветание. Правда, если флагом сигналят, это предупреждение. Внимательно надо отнестись к здоровью и репутации. В общем и целом, не страшный сон. Хотя то, что тебе снится женщина, мне не очень нравится.

— Не бери в голову. Женщина эта — почти мужчина, хотя и красивая. Я такими, как ты знаешь, не увлекаюсь. Она женщина-политик. Политик правого толка, а красный флаг — это левый толк. Может быть, ты и права. Перед сном телевизор твой переслушал, а по поводу появления компартии я не ругался. Просто я не уверен, что это компартия. Название — еще не все. Эти коммунисты вчера свои партийные билеты жгли, а сегодня опять Ленина и Сталина вспомнили.

— Ты сегодня поздно приедешь?

— Не знаю. С Алексеем поужинать вместе договорились. Возможно, он по поводу Сергея что-то узнал.

— Понятно. Значит, поздно. Будь с Алексеем поосторожней… У меня сегодня по работе дел немного. Я вечером подъеду на Юго-Западную. Там школа корейская открылась, хочу насчет сына попробовать договориться.

— Конечно, съезди. Надо Леню забирать в Москву, хотя где жить ему — не ясно. Я с Леной и Наташей никак вопрос не решу. Наташка переживает и никак не может определиться, с кем останется. В общем, жилищный вопрос пока открыт.

— С Леней-то проблем нет. Он пока у сестры в Алма-Ате, а если я сегодня договорюсь, то это интернат. Он будет там жить и учиться. А вот что ты думаешь с Наташей? Конечно, она должна с матерью остаться.

— Я так не считаю. Хорошо бы она жила с нами.

— Мой сын с нами жить не может, а твоя дочь — да?

— Я такого не говорил, но раз ты затронула эту тему… Во-первых, мы пока с тобой не женаты. Почему ты думаешь, что мы будем жить по законам брака? Завтра, глядишь, все изменится. Я пока ничего не решил. Кстати, и тебе никаких обещаний не давал. Никогда. Ты приехала в Москву. Я сделал все, что мог, но о дальнейшем мы с тобой даже не говорили. Тебя же устраивала ситуация, когда у меня была действующая жена. Я действительно скоро разведусь, но это не значит, что ты станешь моей женой. Если разговор в таком ключе, то я могу сегодня в гостиницу переехать. Во-вторых, судьба моей дочери меня, естественно, заботит больше, чем судьба твоего сына. Я не отказываюсь всемерно ему помогать, но усыновлять не собираюсь. Он уже взрослый мальчик, сформировался. Направить, помочь — да, но не более. В-третьих, я хотел бы, чтобы дочь осталась со мной. Если она так решит, то ее интересы будут на первом месте.

Окса, не вступая в дискуссию, молча встала и начала убирать со стола. Родик, считая, что сказал все необходимое, посмотрел на часы и заспешил на работу.

За текучкой он не заметил, как пролетел день, и следовало уже торопиться на встречу с Алексеем.

Алексей был не один. С ним за столиком сидели Игорь и двое незнакомых Родику мужчин. На столе стояли разнообразные закуски и початая бутылка водки. Родик подошел к столу и, поздоровавшись, устроился на свободном стуле, отметив про себя, что, судя по одежде, мужчины — бандиты. Официант принес меню, а Алексей, наполнив рюмки, предложил:

— Давайте за начало нашей конференции!

Все подняли рюмки и молча чокнулись.

— Про вашего фуфлыжника побазарили. Дело — дрянь, полный беспредел. Там терпил пол-Москвы, а из них еще половина братвы. В общем, решать все надо на Москве. Отпускать его никто не собирается. Подельнички его сплитовались[19], их сейчас отлавливают. Товар, который на вашем складе лежит, как я и думал, паленый. На него коммерсы вот этих пацанов претендуют. Надо вопрос перетереть.