Анита Шрив - Жена пилота
Все разваливается просто на глазах, — поднимаясь со своего места, сказала Мойра. — Уезжайте домой, и поскорее.
Опершись рукой о стол, ирландка наклонилась к Кэтрин. В нос американке ударил запах несвежего белья и затхлого дыхания.
Я пришла сюда, потому что у наших детей общий отец. Не сделайте вашу дочь круглой сиротой.
«Да, она права, — подумала Кэтрин. — У нас много общего, куда больше, чем мне хотелось бы. Наши дочери — единокровные сестры. Джек навеки соединил наши судьбы».
Мойра выпрямилась, собираясь уходить. Кэтрин поняла, что видит ее, возможно, в последний раз.
Расскажите мне о матери Джека, — поспешно попросила она.
Он вам что, не рассказывал? — удивилась Мойра.
Кэтрин отрицательно покачала головой.
Я думала, вы знаете, — задумчиво произнесла ирландка. — Вчера, когда вы…
Мойра замолчала, но затем все же сказала:
Его мать сбежала из дому с любовником, когда Джеку было девять лет.
А он утверждал, что она умерла, — сказала Кэтрин.
Джек стыдился этого эпизода своей биографии, однако мать он, как ни странно, ни в чем не винил. Во всем, по его мнению, был виноват его отец, его жестокость и склонность к насилию. Только незадолго до смерти Джек признался мне, что у него есть мать.
Кэтрин была слишком потрясена, чтобы говорить.
Я должна идти, — решительно заявила Мойра. — Сидя рядом со мной за одним столом, вы многим рискуете.
«За что Джек ее полюбил? — спрашивала себя Кэтрин. — Возможно, за характерный акцент, напомнивший ему о матери? Или я просто пытаюсь найти рациональное объяснение тому, что в принципе не поддается объяснению?»
Роберт переводил взгляд с Мойры на Кэтрин и обратно. На его лице застыло странное выражение, словно в душе у него шла сейчас ожесточенная борьба.
Что с тобой? — спросила Кэтрин.
Роберт открыл рот, но так ничего и не сказал. Взяв со стола нож, он нервно застучал его колодкой по дереву.
Что с тобой? — повторила свой вопрос женщина.
Всего наилучшего! Извините, что все так получилось! — попрощалась Мойра с Кэтрин.
Американка чувствовала, что ее бьет мелкий озноб. Сколько времени прошло с тех пор, как Мойра Боланд переступила порог ресторана? Три минуты? Четыре?
Роберт посмотрел на Кэтрин и отложил нож в сторону.
Подождите, — скорее приказал, чем попросил он Мойру.
Женщина замерла на месте и медленно повернулась. Ее голова была склонена набок. В глазах читался вызов.
Назовите имена других пилотов, замешанных в контрабанде, — сказал Роберт.
В горле Кэтрин пересохло. Нервная дрожь усилилась. Она не сводила глаз с Роберта.
Ты ведь обо всем знал? — хриплым голосом прошептала она.
Он потупился. Кэтрин заметила, что он покраснел.
Ты ведь знал об этом с самого начала? — не унималась женщина. — Ты пришел в мой дом, чтобы выведать больше? Скажешь, я не права?
Мы знали только о том, что существует цепочка контрабандистов, — отозвался Роберт. — Мы подозревали Джека, но не были полностью уверены.
Ты понимал, к чему может привести мое любопытство, и не предупредил меня.
Он посмотрел на Кэтрин. В его взгляде читались любовь, чувство долга и горе от осознания того, что он потерял ее навсегда.
Кэтрин встала из-за стола. Ее салфетка упала на пол. Резкость ее движений привлекла внимание окружающих.
Я тебе доверяла, а ты!..
Выйдя из дверей отеля, Кэтрин села в пустое такси. Пальто и весь ее багаж остались в номере, но ей было все равно.
«Поменяю билет в аэропорту», — решила женщина.
Во время поездки она пристально глядела на сложенные на коленях дрожащие мелкой дрожью руки, крепко сжатые в кулаки, отчего побелели суставы пальцев. Она ничего не слышала и не видела вокруг себя. Ярость и гнев бушевали в ее сердце. Кровь стучала в висках африканскими барабанами. Еще никогда Кэтрин не испытывала такой обжигающей душу ненависти. Единственным ее желанием было поскорее вернуться домой.
Войдя во вращающуюся дверь, Кэтрин очутилась в многонациональной толчее Хитроу, где люди несутся, как сумасшедшие, навстречу друг другу без какой-либо видимой цели. Найдя кассу «Бритиш аэрвейз», женщина встала в очередь.
Она твердо решила купить билет на другой рейс, во сколько бы ей это ни обошлось. С «Вижен» связываться она больше не станет. Ни при каких обстоятельствах.
Стоя в очереди, Кэтрин ощущала иррациональное чувство загнанности и беззащитности. Быть может, Роберт догадался о ее намерениях и сейчас едет в Хитроу. Лучше всего купить билет и дождаться посадки в дамской комнате.
Очередь двигалась медленно. Ее гнев поменял «точку приложения», и теперь Кэтрин с неприязнью наблюдала за медлительностью кассирш.
Мысль отправиться в Малин-Хед тем же маршрутом, каким летел Джек, пришла ей в голову неожиданно. Женщина внезапно загорелась этой идеей. С каждой минутой необъяснимое желание полететь в Ирландию становилось все сильнее. Ее рука невольно прижалась к бешено стучащему в груди сердцу.
Когда подошла очередь Кэтрин, она положила свой билет на стойку перед кассиршей.
Какой ближайший рейс на Малин-Хед? — спросила американка.
Руки Кэтрин были заняты грязным бельем: влажными полотенцами, мятыми простынями и дурно пахнущими носками, которые то и дело норовили выпасть из общего вороха на пол. Нагнувшись, женщина подобрала тряпку для мытья посуды, неизвестно каким чудом оказавшуюся на втором этаже. В который раз она пожалела, что не взяла с собой наверх корзины для белья. Это значительно упростило бы ее работу. Покрепче обхватив ворох грязного белья, Кэтрин направилась к лестнице. Проходя мимо спальни, она замедлила шаг.
Склонившись над дорожным чемоданчиком, Джек укладывал туда свои вещи. Его руки двигались быстро, проворно выполняя ставшую привычной работу. Внимание Кэтрин привлекла голубая рубашка в желтую полоску, которую она никогда раньше не видела у мужа. Должно быть, он купил ее в свободной зоне аэропорта.
Женщина приветливо улыбнулась. Джек выпрямился и опустил крышку чемоданчика. Та захлопнулась.
Тебе помочь? — предложил муж.
Кэтрин не ответила, погруженная в созерцание игры солнечного света на старом паркетном полу. Там, где полуденный свет попадал на полированную поверхность, образовывались яркие сверкающие пятна с оранжевым оттенком.
Когда ты уезжаешь? — наконец спросила она.
Минут через десять.
А когда вернешься?
Во вторник. Около полудня… Я вот подумал: может, нам стоит позвонить Альфреду Захайену? Пусть он приедет и посмотрит. По-моему, кран сейчас течет еще сильнее, чем на прошлой неделе.
Волосы мужа не успели высохнуть после душа. Кэтрин с удовольствием отметила, что за последнее время Джек похудел. От наметившегося было небольшого животика не осталось и следа. Открыв стенной шкаф, муж снял с вешалки форменный китель и быстро накинул его на себя. Как всегда, Кэтрин была очарована аурой солидности и авторитета, которую придавала Джеку форма.
Я буду скучать без тебя, — повинуясь душевному порыву, сказала женщина.
Развернувшись, Джек вступил в круг солнечного света. Жена заметила темные круги вокруг его глаз.
Что с тобой? — обеспокоенно спросила она.
О чем ты?
Ты выглядишь встревоженным.
Ерунда. Просто у меня болит голова, — качая ею и потирая руками глаза, сказал Джек.
Его лицо разгладилось.
Может, примешь адвил? — предложила Кэтрин.
Нет. Спасибо.
Застегнув на змейку чемодан, Джек взялся за ручки, но замер. Казалось, он только что собирался сказать жене что-то важное, но затем передумал.
Не отвози вещи в химчистку, — приподнимая чемодан с кровати, сказал он.
Подойдя к Кэтрин, Джек задержал на ней свой взгляд чуть дольше, чем обычно делал, уходя на работу. Затем он наклонился, прижавшись своим кителем к вороху грязного белья в руках жены, и поцеловал ее в губы.
Я сам займусь этим, когда вернусь во вторник.
Полет прошел гладко…
Взять напрокат машину оказалось делом несложным. Подгоняемая бушующим в ее душе нетерпением, Кэтрин тотчас же решила отправиться в путь.
Только проехав по Антрим-роуд не одну милю, женщина осознала всю глубину черного юмора, заключавшегося в ее теперешнем положении…
Аэропорт находился к западу от Белфаста, поэтому Кэтрин не имела сомнительного удовольствия лицезреть руины взорванных боевиками домов и испещренные пулевыми отверстиями фасады зданий, о которых она читала в газетах. Вдоль дороги тянулись вполне идиллические сельские пейзажи, и эта пастораль никак не вязалась с кровавым вооруженным противостоянием, унесшим так много жизней. Простенькие беленькие коттеджи, окруженные проволочной изгородью пастбища, линии телеграфных столбов, изредка встречающиеся тарелки спутникового телевидения… К удивлению Кэтрин, вздымающиеся вдалеке холмы меняли свой цвет в зависимости от освещения, пробивающегося через плывущие по небу облака. Земля, по которой она ехала, была древней, многое повидала на своем веку. По этим холмам прошлись ноги бесчисленных поколений. То тут, то там на вершинах ближайших к дороге холмов глаз Кэтрин различал отары белоснежных овец, насчитывающие не одну сотню голов. Склоны местами были распаханы, а вокруг полей зеленели живые изгороди.
