Сергей Алексеев - Игры с хищником
Сергей Борисович помнил о вкусах Баланова, однако не ожидал, что он так запросто явится со своей женой, причем какой-то другой, не кабинетный, а домашний, раскованный и даже веселый. Чисто формально и без эмоций осмотрев квартиру, он взял свой кейс, отвел хозяина в кабинет, запер дверь, открыл окно и закурил трубку.
– Жалобы на тебя поступают, Сергей Борисович, – вдруг проговорил он то ли насмешливым, то ли угрожающим тоном. – Не проявляешь к жене должного внимания, не исполняешь, так сказать, супружеский долг.
По его виду, шутит он или говорит серьезно, определить было невозможно, поэтому Сергей Борисович ответил двусмысленно:
– Нам больше нравится предвкушение. К тому же у нас даже медового месяца не было.
Дым выносило за окно, а сладковатый запах табака проникал в комнату и по вкусу почему-то напоминал компот.
– Предвкушение – это замечательно, – со знанием дела и удовлетворенно произнес Баланов. – К тому же впереди у вас целая жизнь. В теплых странах... Через неделю возьмешь свою благоверную и отправишься на Североамериканский континент. Тебе надлежит возглавить наше посольство в Мексике.
Предсказания Ангелины продолжали сбываться, поэтому Сергей Борисович молчал. Баланов сделал паузу, по-сталински раскуривая трубку, и вдруг спросил:
– Тебя ничто не удивляет? Например, понижение статуса?
Отбояриваться фразой в стиле «если партии надо, то я готов» было бы глупо и неуместно.
– Сказать откровенно?
– Желательно.
– С вашей легкой руки я женился, – спокойно проговорил он. – Понимаю это как особое покровительство.
– Правильно понимаешь, – одобрил Баланов. – И хорошо, что не задаешь лишних вопросов. Полагаю, командировка в Мексику займет лет пять. Заводы ты строить умеешь. Теперь учись строить международные отношения. В будущем пригодится... И не подавляй волю своей жены. А то у тебя замашки домостроевские. Она моложе, еще ничего не видела, так пусть ездит, смотрит на заморскую жизнь. – Он достал из кейса пакет документов. – Это тебе. Изучай документы, готовься. Появятся вопросы – обращайся напрямую.
Сергей Борисович открыл пакет, потянул оттуда бумаги, но Баланов небрежно отнял и бросил на стол.
– Не сейчас. Сегодня у вас праздник! Пойдем кушать чахохбили! Я уже слышал запах с кухни. Ангелина прекрасно умеет готовить. Тебе нравится кавказская кухня?
– Долго жил холостяком, не избалован, – признался он. – Поэтому нравится любая.
– Ничего, жена тебя избалует!
Почему-то за столом почти не разговаривали, если не считать тосты, произнесенные Балановым с наигранным грузинским акцентом. Вина он почти не пил, а пригублял и отставлял бокал, но ел с аппетитом, без вилки, и говорил по этому поводу, мол, рыбу, птицу и девицу следует брать руками. Сергею Борисовичу даже стало интересно наблюдать за своим начальником, покровителем и теперь уже – родственником. Оказалось, и ему, всемогущему и влиятельному, все человеческое не чуждо, и он умеет не только снимать, назначать, распекать, но даже шутить.
В какой-то момент он вытащил из мяса дугообразную косточку, тщательно обсосал ее и вдруг предложил:
– А давай с тобой, зять, сыграем в игру! Разломим косточку!
Они разломили куриную косточку, после чего Баланов объяснил:
– Теперь на все, что я стану давать тебе в руки, ты должен говорить «Беру и помню». А если ты что дашь, я буду говорить. Кто из нас забудет, что ломал косточку, и не скажет, тот проиграл.
– Он самого Иосифа Виссарионовича обыграл, – горделиво сказала его супруга.
И это была ее единственная фраза за все застолье.
Новоселье, как свадьба, оказалось скромным и коротким, гости посидели минут сорок, после чего стали прощаться. И тут, возле порога, Баланов спохватился и сказал уж совсем по-свойски:
– Про подарок-то мы с тобой забыли, мать? – и поднял с пола коробку. – Это вам на новоселье!
– Беру и помню, – усмехнулся Сергей Борисович, принимая подарок.
– Молодец! – похвалил он. – Из тебя толк будет!
В коробке оказались старинные настенные часы с боем из антикварного магазина.
Потом Ангелина стала убирать со стола, а Сергей Борисович хотел только глянуть, что за бумаги привез Баланов, но прочитал одну страницу, вторую и потом уже не мог оторваться. Это была подробная аналитическая справка по Мексике, где раскладывалось все, от взаимоотношений с соседними государствами до личных качеств, наклонностей и связей руководителей страны, их жен, детей и родственников. Кто на кого может влиять, какими средствами и способами, и как влиять на влияющих. Знать все это, наверное, было острой необходимостью, но он, еще не посвященный во все тонкости международных отношений, способов добычи информации и ее реализации, читал и не мог отделаться от мысли, что подглядывает в замочную скважину.
И одновременно кто-то подглядывает за ним. Причем именно в это время, когда он читает...
Новая квартира сразу же показалась неуютной и чужой.
Когда он спохватился, Ангелины уже не было ни на кухне, ни в зале. Он заглянул в одну спальню – там оказалась пустая, но заботливо расстеленная кровать с двумя подушками, и даже теплый мужской халат висел рядом. Вторая спальня оказалась запертой изнутри. Сергей Борисович постучал, но услышал в ответ:
– Спокойной ночи, милый.
Он такого не ожидал, поскольку все это время, как они расстались в аэропорту, подспудно думал, что следующая их встреча закончится наконец-то брачной ночью.
– Мы не успели поговорить, – забормотал он. – Бумаги отвлекли... Открой?
– Завтра поговорим. – Вероятно, она потягивалась. – Так спать хочется...
– Зачем же ты нажаловалась дяде?
– Нажаловалась? – не сразу переспросила Ангелина.
– Да, будто я не исполняю... супружеский долг. И вообще у меня домостроевские замашки.
Сергей Борисович не слышал, как она встала, поэтому дверь отворилась неожиданно. Свет от настольной лампы был сзади, поэтому лицо было затенено, однако ярко светились золотистые волосы и очертания ее тела под ночной сорочкой.
– Я не жаловалась, – встревоженно проговорила она.
– Значит, мы живем с тобой под постоянным надзором, – предположил он. – Нас видят на просвет, как в аквариуме. Наверное, и сейчас...
– Сейчас нет, – твердо сказала она. – Проверки закончились...
– Нас проверяли?
– Ты разве не догадывался об этом?.. Нас рассматривали в лупу. Поэтому я увела тебя в баню. – Она улыбнулась. – Помнишь? А теперь дядя доверяет. Даже косточку с тобой переломил...
Он взял Ангелину за плечи.
– Знаешь, я, кажется, начинаю привязываться к тебе. Ждал вот этой встречи...
– Когда привяжешься, тогда и приходи! – Она со смехом вывернулась из рук и спряталась за дверь, оставив щелку. – Исполнять супружеский долг!
– Пусти меня?
– Давай договоримся на берегу, – вдруг предложила Ангелина. – Или мы это делаем по любви, или для здоровья. Ты как хочешь?
Прислонившись к косяку, он полюбовался ее пытливыми, насмешливыми глазами и спросил:
– Если для здоровья, то могу войти сейчас же?
– Можешь! – Она открыла дверь.
– Тогда спокойной ночи!
Он развернулся и пошел в свою спальню.
– Это твой выбор, Сережа! – громко прошептала она.
Их жизнь в Мехико началась с суеты, и представление о дипломатической работе у Сергея Борисовича резко изменилось. Едва приняв дела и вручив президенту верительную грамоту, он получил его просьбу оказать содействие в ликвидации последствий наводнения в южных районах. Кроме того, в стране работало много специалистов – нефтяников, газовиков и металлургов, причем с семьями, и стоял острый вопрос школьного образования их детей, поскольку в то время им не разрешалось учиться в местных школах с капиталистическими нравами. И это все помимо основных обязанностей посла, десятков обязательных встреч, приемов, выдачи виз, переговоров и прочей рутины. Ко всему этому Сергей Борисович сильно простудился в жаркой Мексике, ибо не умел пользоваться кондиционером и однажды включил его в спальне и уснул на холодке. А проснулся уже с температурой, кашлем и насморком, так что провалялся почти неделю и с той поры больше не пользовался благами цивилизации.
Ангелина была тогда в ранге атташе по культуре и прессе, занималась связями с общественностью, то есть создавала имидж представляемого государства, и до поры до времени Сергей Борисович даже не подозревал о ее истинной профессии и поручениях, которые она выполняла. Однако вскоре заметил, что чаще всего жена общается и даже проводит время в обществе торгового атташе Лобзина, переводчика и повара, – коллектив небольшой, жили скученно и вся жизнь представительства была на глазах. А поскольку отношения с Мексикой в то время считались дружественными, то посольство не испытывало каких-либо неудобств, можно было спокойно передвигаться по всей стране, останавливаться в гостиницах, ездить на отдых хоть к берегам Тихого океана, хоть к Мексиканскому заливу, в горы или джунгли. Этим Ангелина и пользовалась, уезжая на воскресенье то с Лобзиным, то с переводчиком, – все они в совершенстве владели испанским, а через пару месяцев, покрывшись густым загаром, мало чем отличались от местных жителей: у повара, впрочем, как и у посла, выходных не было.
