Андрей Геласимов - Год обмана

– Ну что? – сказал Сережа, не поворачиваясь ко мне, когда я вошел. – Много народу с елками по улицам ходит? Дед Морозов не видел?

– Не очень много, – ответил я. – Сейчас у всех искусственные.

– А у меня тут полно Санта Клаусов.

– Что это?

Я сделал шаг и заглянул ему через плечо.

– Это Париж.

На экране была какая-то площадь.

– Кино, что ли? Видеодиск?

– Сам ты видеодиск. Это Интернет.

– К телевидению подключился?

– Нет, просто нашел такой сайт, куда поступает информация с видеокамер по всему миру. А камеры висят на центральных площадях всех столиц. Новогодний прикол. Классно?

– А Москва есть?

– Зачем тебе Москва? Выгляни в окно и увидишь.

– Да? Я как-то не подумал.

– Смотри, а вот Буэнос-Айрес. У них еще ночь.

– Жарко, наверное.

– Да уж. Санта Клаусам придется попотеть. Видишь, вон он пошел!

– Странно, – сказал я. – Такая жара, а он в шубе.

– Не ходить же ему в футболке и в трусах.

– Почему бы и нет? И чего это он по ночам шляется? У них ведь еще предыдущая ночь. Или уже следующая?

– Гляди, а теперь Токио.

– Красивая елка. Какие-то непонятные игрушки на ней.

– Мы в детстве сами игрушки делали.

– Зачем? – сказал я.

Он наконец оторвался от монитора и посмотрел на меня.

– У нас елка на даче во дворе росла. Мы с отцом брали формочки для песка… Знаешь, такие рыбки и звездочки?

– Знаю.

– Наливали в них подкрашенную воду и замораживали. Самое главное было ниточку положить. Она потом внутри замерзала, и мы за нее вешали игрушку на елку. Красиво получалось, и очень долго висели. А в марте на елке оставались одни нитки.

– Чем красили воду?

– Акварельными красками. Лучше всего синие получались. Как настоящие леденцы.

– Пробовал их лизать?

– Пробовал пару раз, – он улыбнулся. – Прилип языком. Пришлось меня поднимать, чтобы можно было стянуть с елки игрушку.

– Больно было?

– Еще как, – он опять улыбнулся.

– Смотри, – сказал я. – Кто-то рукой машет.

– Это Наока.

Он быстро повернулся к экрану.

– Кто?

– Наока. Девочка из Японии.

– А кто она?

– Не знаю. Я сам познакомился с ней полчаса назад.

– Как познакомился?

– Очень просто. Лазил по Интернету и случайно на нее наткнулся. Она мне и рассказала про этот сайт. А потом сказала, что придет на площадь и помашет рукой. Она где-то близко живет. Смотри, кажется, симпатичная.

– Нормальная, – согласился я. – Так можно до фига народу собрать по всему миру.

– Можно, – сказал он.

– И пусть все тебе машут.

– Зачем?

– Не знаю. По приколу. Долго она так будет махать?

– Она же не знает, что мы ее видим. Сейчас, наверное, перестанет.

– Точно перестала. Сколько у них сейчас времени?

– Вечер, кажется, скоро.

– Значит они раньше нас будут Новый Год встречать.

– Ну да. Они же на Востоке.

– Понятно, – сказал я. – Это хорошо.

– В каком смысле?

– Не знаю. Просто хорошо без всякого смысла.

Я чувствовал себя теперь немного получше. Он явно не спешил со своими вопросами.

– А у меня почему-то совсем нет настроения, – со вздохом сказал он.

– Ну, давай поднимем.

– Да я не про это.

– А про что?

– Ну, знаешь, в Новый Год бывает такое особое настроение. Как в «Иронии судьбы».

– А, – сказал я.

– Раньше всегда в Новый Год апельсины ели. Как только ими запахнет, у меня сразу начинала голова кружиться. Ну, знаешь, Дед Мороз, подарки и все такое. Классно так было.

– А теперь?

– А теперь апельсины круглый год продают. Я уж и не помню какое они должны вызывать настроение.

– Да, у тебя большие проблемы.

– Нет, я серьезно. А у тебя есть новогоднее настроение?

– У меня? – Я пожал плечами. – Есть, наверное. А на фиг оно?

– Ну, не знаю. Должно быть какое-то… чувство.

– Зачем?

– Ну, это такой день.

– Какой?

– Я не знаю… Особенный.

– Нормальный день, – сказал я. – Только после него посуды много мыть все время приходится.

– А какой тогда у тебя особенный день?

– У меня? – я даже хмыкнул. – У меня нет особенных дней.

– Совсем?

– Практически.

– И ты никогда не чувствуешь себя по-другому?

– Как это по-другому?

– Не так как всегда.

– А как бывает всегда?

– Ну… – он запнулся. – Как обычно.

– А мне по кайфу, когда как обычно.

– Правда? – он помолчал. – Тогда ты крутой.

– В смысле?

– Людям не нравится их обычная жизнь. Слишком серо.

– Думаешь?

– У любого спроси.

– Мне кажется, они врут, – сказал я.

– Зачем?

– Боятся, что их могут сглазить.

– Сглазить?

– Ну да. Сами втихую тащатся от себя, а друг друга лечат на тему, что жизнь нас совсем достала. Это такой прием самообороны. Людям нельзя верить, когда они жалуются на жизнь. В этом случае их надо либо прогонять, либо давать им деньги. А верить им ни за что нельзя.

В этот момент я вдруг подумал: «Опа! А чего это я? Расфилософствовался.»

Впрочем, у меня было оправдание. Сережа, по ходу, совсем забыл, что хотел спросить насчет Марины. Вот я и обрадовался.

– Как же можно не верить и давать деньги? – удивленно спросил он.

– А как иначе? Я даже больше скажу. Никогда нельзя делать то, во что веришь.

– Как это?

– Очень просто. То, во что веришь, сделается само. Иначе это была бы уже не вера.

– Да? – он смотрел на меня все с большим удивлением. – А что это было бы тогда?

– Ну, не знаю. Инструкция по эксплуатации. Ты же не веришь в то, что стиральная машина будет стирать белье.

– Как это не верю? Я верю.

– Нет, ты не веришь. Ты знаешь наверняка. Чувствуешь разницу? Верить и знать. Ты ведь знаешь, что ее специально сделали, чтобы стирать белье. Зачем тебе в это верить? Вот ты и действуешь согласно инструкции. А когда речь заходит о вере, о нормальной вере, я имею в виду, со всеми приколами… Ну, когда веришь… Тут только ослы будут действовать по инструкции.

– Выходит, что делать надо только то, во что сам не веришь?

– Выходит, что так. Кто-то ведь должен это сделать. Само оно никак не сделается.

– Но это же чушь! – он смотрел на меня, улыбаясь.

– Тем не менее. По крайней мере, совесть остается спокойная.

Он пожал плечами и уставился в свой компьютер. Правда, видно было, что ему уже на него плевать. Между прочим, такое случилось с ним в первый раз с тех пор, как мы познакомились. Он смотрел на экран, но думал о чем-то совершенно постороннем. Секунду спустя я понял, что лучше бы он об этом не думал.

– То есть, если я верю в то, что рано или поздно встречу Марину, то мне можно ничего для этого не делать? Не надо искать встречи с ней?

Он повернулся и посмотрел на меня.

Вот тут я не знал, что ему ответить. На фига я вообще затеял этот разговор? В институте у меня по философии никогда больше трояка не выходило.

– Ты думаешь, все само собой произойдет? – он настойчиво ждал ответа.

– Ты какие-то странные примеры приводишь… – невнятно пробурчал я. – Это ведь просто теория…

– Она тебе не звонила?

– Марина?

Вот это был точно идиотский ответ. На сто процентов не стоило уточнять ее имя. О ком еще он мог меня спрашивать!

– Ну да, Марина. Она звонила тебе, после того как мы приехали из Италии?

– Нет, – неуверенно протянул я. – В принципе, не звонила.

– Как это, в принципе не звонила? Звонила или нет?

– В общем-то, не звонила.

– Я не понимаю тебя. Как можно «в общем-то» не звонить?

Я сам не знал как это можно, поэтому просто потряс головой, как будто у меня зазвенело в ухе. Так бывает. Вдруг ни с того, ни с сего зазвенит в каком-нибудь из ушей.

– Чего ты головой трясешь? – настороженно спросил он.

– В ухе зазвенело. Сильно так. Даже тебя плохо слышу.

– Я тебя спрашивал про Марину, – громче повторил он. – Ты видел ее или нет?

– Нет, – быстро ответил я.

Хорошо, что он спросил «или нет». Его «нет» мне почему-то здорово помогло произнести свое собственное. Так тоже бывает. Опираешься на чужое слово, а потом – хоп! прыгаешь куда тебе надо.

– Жаль, – он сразу потерял ко мне интерес. – Мне почему-то казалось, что ты про нее что-то знаешь.

– Странно, – сказал я и сделал такое удивленное лицо.

Хорошо, что он не смотрел. Потому что лицо у меня не совсем получилось.

– Ты ведь не знаешь про нее ничего?

– Нет-нет, я про нее ничего не знаю. Она не звонила, я ее не встречал, мне никто про нее не рассказывал.

– Жаль, – снова сказал он.

– Еще как, – сказал я.

Мы помолчали.

– Я даже не думал, что буду так без нее скучать.

– Надо же.

– По-дурацки все получилось у нас в Италии.

– Не нужно было брать ее с собой, – вставил я и тут же запнулся.

Ведь это была как раз моя идея, чтобы Марина поехала с нами в Италию.

– Ты думаешь? – он посмотрел на меня. – Не знаю… Мне кажется, без нее могло быть еще хуже.