Ирина Солодченко - НЕЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР
– Ты сам себя слышишь? – занервничал Смидович. Он соскочил с табурета и, как шальной, забегал по дому. – Эта статья очень противоречивая и если нею руководствоваться, то тогда никому нельзя бастовать. Представим, что забастовали водители общественного транспорта, и кто-то пошел на работу пешком, и от этого простудился. Так что, водителям теперь запрещено бастовать? Я считаю, что этого нельзя делать только отдельным категориям врачей – скорой помощи, реанимации и тому подобное. А на статью 24 можно посмотреть с другой стороны и доказать, что забастовка врачей ведется с целью сохранения здоровья людей в то время, как современная система здравоохранения „создает угрозу жизни и здоровью людей”. Слава Богу, это уже начинают понимать, потому что недавно прочитал в газете, как коллектив Жовтневой больницы Киева объявил или предупредил о забастовке, не помню уже…
– Неужели? И что они требовали?
– Не совсем в тему, но в степи и майский жук мясо. Требовали прекращения строительства офисного центра на территории больницы! – вдруг воскликнул Смидович и вытер красное потное лицо носовым платком. – То же самое, что и у нас… Только у нас Семенова за откат превратила часть больницы в торговый комплекс, а там другая ситуация… Пришли 30 человек в черном, руками передвинули автомобили от строительного ограждения, и таким образом обеспечили проезд строительной техники…. Строительство продолжается, а представители правоохранительных структур как всегда – на стороне застройщика.
Он сел на место, немного успокоился и объяснил свое поведение.
– Извини, друг… Этот вопрос для меня очень болезненный, и я всегда нервничаю, когда кто-то мне говорит такую чушь…
– Так что? Прогноз неблагоприятный? – задумался Андрей. – Бизнес от медицины уже не отделишь: метастазы проникли очень глубоко… В скором времени мы втянемся в страховую медицину, пойдем путем судебного преследования врачей, а здоровье простого украинца как было, так и останется в стороне?
– Да … Здоровье человека – это действительно бизнес. Наравне с нефтью и газом. Твой докладчик Денис прав: страховщики, юристы, фармацевты – все они питаются от этой несчастной пары «врач – больной». Страховщик страхует больного, и одновременно – ошибки врача. А фармацевты подсовывают им обоим свое лекарство. Круг замкнулся… А думать нужно о другом! Не о том, как наказать врача, а о том, как уменьшить количество ошибок. А как их уменьшить?
– Принципом недеяния, – покачал головой Андрей. – Помните, в восточной философии есть принцип недеяния. Если я начинаю лечить больного, то это уже – деяние, от которого в равной вероятности получится как удачный, так и неудачный результат. Боже, что я плету?
– Ха! Может и так… Я тебе твой заумный принцип недеяния сформулирую в виде поговорки: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Следовательно, тот, кто что-то делает, всегда будет ошибаться. Нет, я скажу проще: «Не суйся!». Принцип несования – самый мудрый!
И Смидович захохотал.
– Не суйся! Как тебе такая интерпретация принципа недеяния? Его еще Платонов сформулировал.
– Виктор, так что же делать? Уезжать отсюда? Куда?… Уйти в другую профессию? А кто тогда завтра вырежет грыжу бабе Шуре из второй палаты?
– Не бери дурного в голову… Работай… Все будет хорошо… Маленькая зарплата? А ты почитай Вересаева. Тот, кажется, год работал в городской больнице за «спасибо». Только бы опыта набраться… Терял сознание от голода… А твои 600 гривен, которые все так проклинают – это все-таки деньги… Двадцать гривен в день… Для начала – совсем неплохо. На хлеб уже есть. А к хлебу благодарные пациенты что-то подбросят… Жилье тебе дали, и на транспорт тратиться не нужно. Вересаев о таких условиях и не мечтал!
Когда допили коньяк, Смидович засунул свой голубой журнал в черный портфель и пошел домой.
6
Ждать пришлось недолго. В разгар апреля позвонил Семен Львович и вежливо напомнил о приглашении… Андрей радостно ответил, что на выходных обещают хорошую погоду – самое время для рыбалки. Настроение его улучшилось… САМ Семен Львович едет к нему в гости! Не то, чтобы он как-то хотел практически воспользоваться этим знакомством – в душе звенели другие струны. Дело в том, что Андрей не имел друзей или родственников в медицинских кругах. Поэтому с докторами высшей категории он всегда был „на Вы” и контактировал с ними лишь на официальном уровне. А тут появилась возможность пообщаться с опытным хирургом в неформальной обстановке… А это совсем другое дело… Единственно, что мурыжило, так это то, что Семен Львович был родственником Натальи…. Вдруг окажется, что он едет сюда с определенной целью?
Но выбирать не приходилось, и Андрей известил патологоанатома, что на выходных он ждет уважаемого визитера, которого желательно повести в наилучшее для рыбалки место.
…В субботу утром Андрей встретил коллегу на остановке маршрутного такси. Гость объяснил свой приезд желанием отдохнуть от руля и хотя бы немножко побыть свободным человеком. Потом пошли к хате… Семен Львович с любопытством рассматривал сельское жилье, а потом даже самостоятельно вытянул из колодца ведро родниковой воды…
По дороге на речку прихватили Смидовича, и тот пообещал повести их в такое чудесное местечко, которое не каждый местный знает. Через полчаса вышли к глубокой балке. Налюбовавшись нежной зеленой травкой и надышавшись тонким благоуханием ландышей, которые густо застлали тенистый склон, начали спускаться вниз. Там перешли через узенький ручеек, прокладывавший себе дорогу между камнями и роскошными кустами, и в конце концов выкарабкались на другую сторону балки. И вот едва заметная тропа привела их к густым кустарникам. Минут пять продиралась сквозь заросли, и – неожиданно оказались на замечательной лужайке. Смидович объяснил преимущество этого места в том, что его не видно с того берега…
Удобно расселись с удочками в плавнях недалеко друг от друга, и рыбалка началась. Семен Львович оказался другим, чем на именинах племянницы жены – он много шутил, и за час мужчины вели себя будто три давних товарища. До вечера наловили немного рыбы: Семен Львович – десятка три карасиков, Смидович – ершей и двух карпов, а Андрей не словил ничего, потому что целый день или лежал на травке или исследовал окрестности.
Под вечер возвратились домой и принялись конструировать за сараем костер на уху. Смидович устанавливал котел, а Андрей с Семеном Львовичем чистили рыбу.
…Наконец уселись за столом под старой высокой грушей. Андрей выставил на стол настоянный на травах самогон, нарезал буханку ароматного круглого ржаного хлеба из сельской пекарни, и под уху чарка пошла на славу. Семен Львович расспросил коллег об их бытие. С неизменной сигаретой в руках он внимательно слушал о проблемах районной больницы, о главвраче Семеновой, которая развалила все достижения прошлых периодов, а потом сознался, что после института тоже работал некоторое время в сибирском медвежьем углу.
Разомлевший Смидович сидел, подставив лицо последним лучам солнца… Услышав звоны местной церкви, он торопливо перекрестился и не к месту ляпнул:
– Извините, господа атеисты…
Андрей виновато посмотрел на своего гостя, и чтобы исправить ситуацию, грубо спросил патологоанатома:
– Что это вы меня к атеистам приписали?
– Ты хотел сказать „вас”, – как ни в чем ни бывало ответил Смидович. – Ты – в паре с паном Семеном…. Вы должны полагаться только на самих себя…
Воцарилась тишина… Такой чудесный вечер, и зачем было его портить? Но Семен Львович живо откликнулся на провокацию:
– Набожный хирург? Сложный вопрос… Считаю, что это личное дело: верить или нет. И знаю одного коллегу, который всегда крестится перед операцией… Даже больше…Он говорит пациентам: «Буду за вас молиться»…
– А у меня по этому поводу возникают два вопроса, – полез на рожон обрадовавшийся патологоанатом. – Первый: как хирург может полагаться на Бога, когда он самим фактом вмешательства в его замыслы собирается спасать человека от смерти? И второй – как хирург, который крестится перед операцией, может вверяться Богу в то время, когда в ближайшие минуты другой человек будет зависеть от его профессионализма и умений?
– Если так рассуждать, то и тому, кого оперируют, бесполезно молиться перед операцией. Кого просить: того, кто вынес тебе смертельный приговор? В этом есть определенный парадокс…
– То есть, по-вашему, Виктор, хирург обречен быть атеистом? – спросил Андрей. А ответ получил от Семена Львовича.
– В хирургии хоть бы кто не работает… И отбор туда – самый суровый, потому что это – самая критичная из врачебных профессий. Знаю людей, которые решили стать хирургами, но после нескольких операций бросили это дело… А я, например, и не собирался, но однажды попробовал – и вышло. А что до религиозности… Давайте разделим понятия. Есть Творец, который заложил в природу законы бытия. Эти законы являются одинаковыми для всех: благочестивых и безбожников, бедных и богатых, врачей и пациентов. Для всех… Потому что болезнь – она не избирает по социальным или религиозным признакам. Когда человек болеет, то он обращается к Творцу, чтобы тот помог ему вычухаться. И хирург, удлинивший человеку жизнь, пошел не против Творца, а против законов природы. Потому что мы здесь на Земле – все в одной лодке… Мы нарушаем законы природы, и мы от того болеем. И именно мы создали медицину, которая помогает выкарабкаться каждому конкретному человеку из этой истории. А участие Творца? Не знаю…И никто не знает… Хотя не думаю, чтобы ему нравилось, когда нарушают его законы. Поэтому и придумали пословицу «На Бога надейся, а сам не плошай». Врач может божественным словом успокоить больного, но в операционной он должен надеяться только на себя самого, на свой профессионализм, знания, мастерство, внимательность и скрупулезность. Если женщина умирает от кровотечения после родов, то врач не может себе сказать: «Бог дал, Бог – взял». Поскольку женщина умерла не от кровотечения, а от того, что он не заметил матку в гипотонусе. Или возьмем для примера эклампсию, когда во время родов наступает момент спонтанного горизонтального нистагма. Роженица смотрит в потолок, а зрачки у нее начинают так – пим-пим-пим-пим… Через 15 секунд эта женщина будет находиться в тяжелом состоянии, с пеной у рта и судорогами… И если не заметить эти пятнадцать секунд движений зрачков и сокращение мышц лица, кто, кроме врача, будет виноватым? Но если своевременно вколоть соответствующее лекарство, то все обойдется… То есть, молись-не молись, а внимательность и профессионализм никакие псалмы не заменят… Да что говорить… Современная хирургия научилась справляться с послеоперационными инфекциями и болями, а после спинальной анестезии – выход будто после обычного сна. Собственно, для сегодняшних пациентов удачная операция – лишь эпизод в жизни, который со временем быстро забывается. Поэтому мы можем полагаться только на свое мастерство и знания, вырабатывавшиеся веками.
