Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

— Пришел, так усаживайся, — показал Папа на свое место за письменным столом, — будешь у нас самым главным.

Мальчик быстро забрался в кресло. Сидеть было неудобно: ноги не доставали до пола, все равно как на взрослом велосипеде до педалей. Но Мальчик был рад — он сидел в Папином кресле, а Старший брат всего только на диване и смотрел на потолок, как будто там есть что-то интересное. «Фасонит, — подумал Мальчик, — а сам завидует».

— Ну, что же, — сказал Папа, — продолжим симпозиум, теперь уже с привлечением молодой общественности нашей семьи.

Папа любил непонятные слова, но Мальчик догадался: они о чем-то говорили до него.

— С ним, — усмехнулся Старший брат.

Мальчик испугался. Сейчас Папа скажет:

«Иди-ка ты спать». Почему-то взрослые, начав разговаривать о чем-нибудь интересном, отправляли его спать.

Но Папа строго посмотрел на Старшего брата.

— Ты не очень-то заносись. Ты его всего на семь лет старше, а я тебя на двадцать шесть и разговариваю с тобой.

Старший брат ничего не ответил, а Мальчик обрадовался: «Заткнулся! Так ему и надо».

— Так, значит, малыш, — обратился Папа к Мальчику, — какой у нас сегодня день?

— Вторник, — бодро ответил Мальчик. — А завтра среда, послезавтра четверг, потом пятница.

— Стоп! Полный назад! — скомандовал Папа. — Скажи, что хорошего будет в четверг?

Мальчик задумался и стал таким же серьезным, как Папа, когда он подсчитывает, сколько выгорело электричества за месяц.

— Не спеши, — сказал Папа, — подумай хорошенько.

Мальчик задумался еще больше и стал серьезным, как мама, когда в квартире уборка. И вдруг он захлопал в ладоши:

— Вспомнил! В четверг у нас не будет пения. Учительница заболела.

— Вот тип! — хмыкнул Старший брат, а Папа сказал:

— Так, значит, ты не любишь петь.

— Нет, не люблю, — учительница говорит, что у меня — ни голоса, ни слуха, а петь заставляет.

— Ситуация, — сказал Папа, — со мной такое же было. История развивается по спирали. А радоваться болезни другого человека нельзя.

Мальчик не понял, при чем тут спираль, которую опускают в воду, чтобы вскипятить ее, но не стал спрашивать, боясь, как бы Старший брат не захохотал над ним.

— Так, — сказал папа, — ты не знаешь, какой у нас в четверг день, хорошо, я напомню тебе: в четверг день рождения мамы. А ты не знал?

— Откуда мне знать? Когда она родилась, меня еще не было на свете.

— Логично, — кивнул головой папа. — И все-таки в четверг — ее день. Мы должны сделать ей подарок от всей нашей мужской популяции, то есть от всего мужского населения нашей семьи. Посмотри, что я купил.

Он открыл ящик письменного стола и достал маленький серебряный кошелечек, сделанный из мелких колечек.

— Красиво? — спросил Папа.

— Вещь, — важно сказал Старший сын, а Младший долго не отрывал глаз от сверкающих колечек, а потом сказал:

— Красиво. Только он маленький, а Мама, когда идет на базар, говорит, что нужно взять две сумки. В этом продукты не поместятся.

— Да, — сказал Папа, — как говорится, здесь форма не соответствует содержанию. Ничего, на базар она станет ходить с другим, а этот будет у нее как игрушка.

Мальчик не понял, зачем взрослой Маме игрушка, но опять не спросил.

— Стало быть, — торжественно произнес Папа, — этот кошелечек мы преподнесем маме в четверг, в день ее рождения, а пока — молчок, пусть это будет для нее сюрпризом. Понятно?

— Могила, — сказал Старший сын, — а вот как он… — и подозрительно посмотрел на Младшего.

— И я — молчок, — сказал Мальчик.

На другой день, когда Мальчик пришел из школы, он взглянул на Маму и подумал: «Вот она такая же как всегда и не знает, что ее ждет завтра».

Мама, конечно, заметила, что он необычно на нее смотрит, и спросила:

— Миленький, тебе что-нибудь нужно.

— Нет, ничего, — сказал он и ушел, чтобы не проговориться.

Вечером Мама пекла пирог с яблоками. Она всегда позволяла Мальчику сидеть на кухне и наблюдать за ее работой. Она месила тесто, потом тоненько раскатывала его на доске, ровными рядами укладывала кусочки яблок, похожие на тонкий серп луны, загибала углы пирога, ставила все это на противне в духовку, садилась на табуретку и ждала, и Мальчик, волнуясь, ждал, когда она вынет из духовки розово-желтый, вкусно пахнущий пирог.

На этот раз все было точно так же, только Мама почему-то засиделась на табуретке, наверно, думала, что ей подарят завтра. И вдруг она воскликнула:

— Ой, что же это я?!

Она кинулась к плите и вынула из духовки яблочный пирог. Он весь сгорел: корочка была черная, как уголь, дольки яблок сморщились и стали похожими на высохшие стручки гороха. Мама поставила противень с пирогом на стол и заплакала, как самая обыкновенная девочка, и даже шмыгала носом. Она плакала и плакала и не могла остановиться, как осенний дождик.

Мальчику стало жаль Маму, и он прижался к ней.

— Подумаешь, не видели мы пирогов! Не плачь, завтра мы подарим тебе маленький серебряный кошелечек. Они сказали, чтобы я — молчок, но я не хочу, чтобы ты плакала.

— Не буду, — смеясь, поцеловала его мама, и казалось, что она совсем забыла об испорченном пироге.

Завтра мама проговорилась, что она уже знала о подарке.

— Эх ты, — посмотрел на Мальчика Папа, — не скоординируешь с тобой действий.

— Лопух он. — мрачно сказал Старший брат.

Папа по-прежнему был профессором. Мама, как всегда, мамой, Старший брат — инженером, а бывший Мальчик — студентом первого курса.

Как-то за вечерним чаем, когда Старшего брата не было дома, родители затеяли разговор о том, не пора ли ему жениться. Младший брат хотел уйти, но Папа сказал:

— Оставайся, поприсутствуй при нашем семейном коллоквиуме, мне интересно твое мнение как представителя молодого поколения, которое…

— Ему еще рано думать об этом, — вмешалась Мама, — он только на первом курсе, это почти школа.

— Да, разумеется, — согласился Папа, — но мне хотелось бы уяснить, как у них в Университете обстоит дело в этой немаловажной сфере человеческой деятельности. Понимаешь, на лекциях я не могу установить этого. Скажи ты, чисто эмпирически, то есть с опытной точки зрения, — обратился он к сыну.

Младший брат немного замялся, а потом ответил:

— Видишь ли, по-разному. Иногда ребята женятся на первом курсе, а на третьем уже разводятся.

— Вот, — обрадовалась Мама, — вот к чему приводят ранние браки.

— Позволь, — возразил Папа, — наш Старший не студент, ему уже двадцать пять лет, и он может засидеться в девках.

Папа думал, что он сострил, но никто, кроме него, не засмеялся.

— Если я не ошибаюсь, — сказала Мама, — когда мы поженились, тебе было двадцать семь.

— Именно, — подтвердил Папа, — но тогда еще не было мужской акселерации, — и опять засмеялся в одиночестве.

— О нем можешь не беспокоиться, — с гордостью сказала Мама. — Он красивый, умный и нравится девушкам. Они тоже нравятся ему, особенно эти две — высокая блондинка и маленькая черненькая.

— Ну, если нравятся сразу две, он женится на третьей, такова мужская логика.

— Нет, это у него серьезно, — сказала Мама, — только он еще не знает, на ком остановить выбор.

— Разве так бывает? — спросил Папа.

Мама иронически посмотрела на него.

— Разве ты не помнишь?..

Папа растерялся и перевел разговор на другую тему.

Младшему брату из этих двух девушек нравилась Черненькая. Когда она приходила в гости к Старшему брату, она весело болтала и шутила с Младшим, так, будто они были ровесниками. Старший брат, не выдерживая, говорил ему:

— Ну, довольно, иди займись своими делами.

Высокая Блондинка, здороваясь с ним, чуть склоняла голову на своей красивой гибкой шее и никогда не удостаивала его беседой. Еще бы, о чем было ей, такой красивой и умной, разговаривать с каким-то первокурсником.

Однажды во время обеда Старший брат встал и торжественно, так, будто он собирался сделать доклад, сказал:

— Дорогие папа и мама, завтра я уезжаю в командировку, а когда вернусь, я женюсь…

Тут он назвал имя Черненькой девушки и продолжил:

— Я твердо решил жениться на ней, но пока не говорите этого никому, даже она не должна знать этого сейчас. А ты, — посмотрел на Младшего, — не сболтни.

Старший брат задержался в командировке, и как-то в квартиру, где жила вся семья, пришла Черненькая девушка.

Узнав, что Старшего брата нет дома, Черненькая девушка хотела сразу же уйти. Младший брат увидел, что она чем-то огорчена, уговорил ее раздеться и пройти в комнату Старшего брата. Там они сидели на диване и молчали. Младший заметил, что Девушка непохожа сама на себя. У нее были печальные глаза, и брови, и губы.