Роберт Крейг - Грязные танцы
Пятнадцать минут спустя Анна позвонила Наташе из квартиры Ричарда. До того как прозвучал вопрос, Наташа ответила, что Джоффри так и не появился, но ей нет никакого дела.
– Мне плевать, я не беспокоюсь – правда, нет, – настаивала Наташа, несмотря на то, что Анна ей и не возражала. – Я только думаю, какой идиоткой я была, полагая, что мы можем быть друзьями. Он настоящий гребаный придурок!.. но мне все равно.
Наташа пожелала Анне хорошо провести время и повесила трубку. Меньше чем через час она перезвонила Анне снова. Ричард деликатно скрыл раздражение, протягивая своей подруге трубку.
Наташа опять опередила Анну, заговорив до того, как та могла вымолвить хоть слово:
– Знаешь что? Если бы он даже появился – я бы все равно не поехала.
Наташа пожалела, что сказала это. Если бы Джоффри появился сейчас с разумными объяснениями, она согласилась бы с ним куда-нибудь пойти.
– Наташа – тебе нужно приехать. Мне так необходима дружеская поддержка.
Наташа рада была услышать это от Анны.
– Хорошо, я приеду, но сперва я его немножко поколочу.
– Давай, – согласилась Анна. – Я сама ему с удовольствием наподдам.
Наташа отошла от телефона, выключила свет в гостиной и подошла к портьере. Она наблюдала, желая оставаться незамеченной в темноте комнаты.
Спустя несколько минут, которые показались ей часами, Наташа к стыду своему поняла, что она молится, чтобы Джоффри приехал. Если бы он сейчас появился, она не была бы зла, а только благодарна.
Звук машины Джоффри отвлек ее. Да что там, вся улица была растревожена шумом, который производила его развалюха. Всего через полторы минуты после того, как она догадалась: Джоффри все-таки приехал, Наташа" причесала волосы, обрызгала себя духами и накрасила губы. Она достаточно успешно изобразила изумление, когда открыла дверь. И не позволила Джоффри заговорить первым, сразу бросившись в атаку. Наташа вновь была настроена обругать его и прогнать.
– Неужто ты думаешь, что я куда-то поеду в этой старой развалюхе? И посмотри на время! Какого черта ты меня преследовал, если позволяешь себе так меня опускать? Ненавижу, когда я уже настроилась куда-то пойти и по какой-то причине не иду. Терпеть не могу!
– Прости меня, – сказал Джоффри. – Мы же можем еще пойти, разве нет?
– Нет, никаких шансов! Ни малейшей надежды.
Пока Наташа переодевалась, Джоффри воспользовался телефоном, чтобы позвонить Стюарту. Тот долго не брал трубку, а когда взял, то задыхался.
– Ты тренируешься? – спросил Джоффри, представив Стюарта в одежде для тенниса только что вернувшимся с корта.
Стюарт был в постели, Мелани почесывала ему спину.
– Вроде того, – ответил Стюарт. – Чего ты хочешь, Джофф?
– Я звоню от Наташи. Мы не поедем на вечеринку. Но все равно пойдем куда-нибудь.
– И! – вопросил Стюарт.
Джоффри был обескуражен сарказмом, с которым друг это произнес, и попросил к телефону Мелани, в надежде, что она будет более сочувственна. Мелани взяла у мужа трубку, прослушала, как Джоффри повторил ей ту же информацию, и ответила: «Ну и хорошо», после чего повесила трубку.
«Она тоже как-то тяжело дышала», – сказал Джоффри сам себе, и тут до него дошло.
Наташа вернулась в гостиную.
– Ты решила, куда хочешь пойти? – спросил он ее. Улыбка, детская и злая одновременно, скользнула по ее лицу.
Глава тридцать шестая
В последний раз Наташа ходила кататься на коньках, когда ей было шестнадцать, – это был единственный случай, когда она пошла на каток без Анны – на свидание с Симоном Джонсом. Скользя по льду, они держались за руки, а потом целовались посредине катка, а вокруг них романтично кружились остальные фигуристы.
Джоффри никогда не стоял на коньках.
По пути на каток он не признался в этом, а наоборот начал хвастать, что хорошо катается.
Но его секрет скоро открылся всему миру: Наташа выкатилась на лед, развернулась и попятилась назад, чтобы посмотреть, где же Джоффри. Джоффри проехал два фута и остановился. Он сел, обернулся, подтолкнул себя к бортику, что опоясывал каток, и схватился за него. Он сделал еще одну попытку сдвинуться с места – его коленки касались одна другой, а ноги были согнуты внутрь, так что коньки на льду стояли под острым углом.
– Я тоже слегка заржавела, не вставала на коньки много лет, – поддержала его Наташа, помогая парню вернуться обратно к бортику.
Тот чуть не свалился прямо на Наташу. Она поймала его, развернула и толкнула назад – Джоффри был уже близок к тому, чтобы сшибиться со стайкой двенадцатилетних девочек, которые, к счастью, оказались достаточно проворными и уклонились от него. Отъехав в сторону, девушки указали назад и засмеялись.
– Мне кажется, я слишком вычурно одет для катка, – пожаловался Джоффри Наташе.
– Я не думаю, что они смеялись над тем, как ты был одет, – сказала Наташа с ухмылкой.
Мимо проехали еще люди. Джоффри не хотел портить ей удовольствие.
– Поезжай вперед, я догоню.
Не колеблясь, она бросилась вперед, и каждый раз, проезжая мимо Джоффри, поддразнивала его:
– Ну давай, догони!
Или:
– Сколько кругов я уже нарезала вокруг тебя?
Наконец Наташа остановилась. Он не двигался уже пятнадцать минут, но чудесным образом сохранял вертикальное положение.
– У меня возникло подозрение, что ты не умеешь кататься!
– Я умею, – запротестовал Джоффри. – Я умею, только не могу делать повороты и резкие остановки.
Они решили отдохнуть. Джоффри, как настоящий взрослый, взял себе кофе; Наташа пила «пепси», выдувая сквозь соломинку пузыри, наблюдая за фигуристами, горя желанием вернуться обратно на лед. Они вернулись туда оба, хотя Джоффри предпочел бы остаться и просто наблюдать за Наташей. Она каталась с неотразимой грацией, а у Джоффри на льду проявлялись худшие его качества, которых он так стеснялся – неуклюжесть, неловкость и излишняя впечатлительность. Он продолжал свои попытки справиться с коньками только потому, что Наташа находила это забавным, и ее смех добавлял веселья. Он приносил в жертву чувство собственного достоинства, чтобы сделать девушку счастливой.
Когда наконец Наташе надоело кататься, они покинули каток, сравнивая свои впечатления. Один раз Джоффри упал и спровоцировал столкновение других катающихся, так что на льду образовалась куча мала из тел. Наташа смеялась так истерично, что ни одного звука не вылетело из ее рта, ей пришлось опереться на бортик, потому что она не могла двигаться, скрюченная, с закрытыми глазами и рукой, прижатой к губам.
– Я чуть шею себе не сломал, а тебе было смешно! – с обидой напомнил Джоффри.
Тут же воспоминание о том, как Джоффри лежал на спине, вернулось к Наташе, и она снова принялась хохотать. Джоффри обвинил в своем падении другого катающегося, который его подрезал.
– Ты как ребенок! – смеялась Наташа на его жалобы.
– Он меня толкнул. У меня есть мысль дождаться, пока он выйдет, и поколотить его!
– Ему было всего лет девять или около того!
Им не хотелось подводить черту под этим вечером. Наташа не чувствовала потребности пойти в какой-нибудь бар в центре города. Тогда Джоффри предложил купить чипсов и соленой рыбы и просто прогуляться. По пути в рыбный магазин Наташа взяла его под руку, поняв слишком поздно, какой она подала ему сигнал. Но убирать руку не стала. Они обсудили некоторых детей, которых им довелось увидеть на катке. Джоффри был уверен, что в том, как они одевались и как себя вели друг с другом, было слишком много взрослого – кажется, эти ребятишки узнали о сексе все гораздо раньше, чем они в свое время.
– Я в первый раз влюбился в пятнадцать, может быть, даже в шестнадцать лет. По нынешним стандартам, я полагаю, это слишком поздно.
– В кого ты влюбился? – поинтересовалась Наташа.
– В Анну Форд. Я все еще храню надежду.
Наташа призналась:
– А я столько раз влюблялась, что не помню каких-то особенных случаев, но зато я точно помню, что, когда мои подружки вздыхали по разным мальчиковым группам или актерам из мыльных опер, мне казался очень притягательным Харпо Маркс. Он был забавный и мог о себе позаботиться, казалось, что он контролирует абсолютно любую ситуацию, и при этом он был уязвим из-за того, что не мог говорить.
– Ого! Женщина, которой нравятся фильмы «Маркс Бразерс»! Тут я, пожалуй, должен был бы сделать тебе предложение.
– А ты помнишь свой первый поцелуй?
– Нет, уже не помню. Зато я помню наш первый поцелуй.
Она кинула горсть чипсов прямо ему в щеку. Забывшись в компании друг друга, они не заметили, что пошли по Сити-роуд; здесь обычно поджидали клиентов городские проститутки.
– На открытом воздухе чипсы и соленая рыба – самая вкусная еда, – сказала Наташа.
