Мануэль Пуиг - Предательство Риты Хейворт
Да, Карла погружается в дрему, Иоганн зовет ее в опасное путешествие, и она словно засыпает у него на руках, сейчас ей приснится сон, и она уверена, что потом Иоганн не оставит ее, уверена так твердо, будто он поклялся в этом перед десятью судьями, и она еще теснее жмется к нему, сгорая от нетерпения, хочет поскорее узнать, какой сон приснится ей этой ночью, и наконец крепко засыпает. Им снится один и тот же сон, будто летят они к звездам дальнего созвездия, это много дальше, чем Марс и Юпитер, но они долетят непременно. Тела их – единое целое, сильный юноша бороздит пространство, его пшеничные волосы развеваются на ветру, и Карле временами страшно, что его руки не удержат ее, и она просит: пусть он посматривает на нее, она успокоится, видя его спокойствие, заглядывая в его глаза. А его глаза огромны, в них отражается уже не пламя очага, а ночной космос, который он бороздит в своем полете.
Но бедная Карла так привыкла к несчастьям, что ей снится, будто она на лету засыпает, и снится ей уже совсем другое: он берет курс на самые дальние огоньки, это галактики – распыленные звезды, стылые, ледяные, дрожь пронизывает при одном взгляде на их холодное мерцание, и страх внезапно охватывает Карлу, она просит изменить курс, повернуть обратно, не дает юноше лететь дальше, упирается, пробует развернуть его назад к Южному Кресту и в пылу борьбы невольно вырывается из его рук, тянется к нему, но лишь едва касается кончиками пальцев, и он пытается догнать ее в полете, но по неизвестной причине в зоне галактик тела отталкиваются, и они летят в разные стороны, отдаляясь все больше, и уже не слышат голосов друг друга, Карла хочет увидеть его глаза, но не различает их цвета, повторяет про себя, чтобы не забыть, что они черные, черные-пречерные, и думает, какой у него нос, профиль, чтобы хоть в памяти удержать его образ, ей уже не коснуться его, не услышать, не вдохнуть его запах, теперь она едва его видит, лишь остается на губах сладкий вкус его поцелуев, а какой была его улыбка? широко ли он улыбался? – она не помнит! глаза при улыбке щурились по-китайски? да или нет? на щеках появлялись ямочки? – она не помнит! Она выбилась из сил за время полета, ей бы попросить, чтобы он взвалил ее на плечи, как мертвую, и так бы они летели дальше, и она умерла бы, а он нес на плечах безжизненную ношу, и она бы усыхала, становясь все легче и легче, и приросла бы к его спине, словно овечья шкура, а он вечно покорял бы пространство, с овечьей шкурой, приставшей к его собственной коже. Но даже это оказалось невозможным, и Карла, блуждая в бескрайних галактиках, опять смотрит вдаль и видит лишь неясный силуэт, вселенная увеличивается в размерах, а он делается все меньше, пока не становится одинокой точкой в пространстве. К счастью, она пробуждается от печали, ибо все это было кошмаром, и, вернувшись из своих путешествий, они спрашивают, что понравилось им всего больше, и в ответ достаточно лишь молча улыбнуться, ведь они знают, что лучше всего была звезда-комета, но, подумав, они смеются, потому что это неправда, просто они забыли о самом прекрасном: им обоим снились беды и невзгоды, но теперь они проснулись и оказались вместе, неразлучны, и они смеются над кошмаром, надо же такое придумать – чтобы затеряться среди созвездий, смеются весело и беззаботно, словно дети, они даже не знают названий тех созвездий, и Карла может прекрасно без этого обойтись – зачем ей знать астрологию, если они вместе?
Проходит несколько месяцев, влюбленная пара не едет в Вену, они отправляются на гастроли по столицам Европы и всюду выступают с огромным успехом, но их все настойчивее приглашают вернуться в Вену, и, наконец, они решают приехать в город их первой встречи. Успех превосходит все ожидания, Карла идет переодеться к финальной сцене, а Иоганн продолжает дирижировать оркестром, не покидая своего пульта, вот Карла входит в артистическую уборную и видит, что ее ждут: это Польди, жена Иоганна!
Милая хрупкая молодая женщина, она лишь желает добра Иоганну и потому пришла сказать знаменитой певице, что Иоганн не для Карлы, человек он легкоранимый, и когда-нибудь она бросит его ради своей карьеры, требующей постоянных разъездов, и покинутый Иоганн останется навсегда безутешен. Если же она уйдет от него теперь, говорит Польди, для Иоганна это будет не столь тяжелым ударом, ведь сейчас он на вершине славы и сможет забыть Карлу, полностью отдавшись работе здесь, в родной Вене.
Поначалу Карла ведет себя надменно и непреклонно, но вскоре она понимает всю правоту Польди. В дверь стучат, сейчас выход Карлы, это символ того, что ее призывает карьера, и Карла учтиво прощается с Польди, чтобы вернуться на сцену. Головокружителен успех композитора и певицы, это первая оперетта, написанная Иоганном, и Вена в этот вечер увидела ее долгожданную премьеру. Иоганн спрашивает Карлу, как бы ей хотелось отметить их триумф. Они садятся в карету, и Карла велит кучеру ехать на берег Дуная, откуда по ночам корабли отплывают вверх по реке, в другие земли. Да, Карла уезжает, но для Иоганна наступил звездный час, и ему будет легче забыть Карлу. Он не подозревает, что Польди всему причиной, и не верит своим глазам, видя, как скрывается в ночи пароход, увозящий его возлюбленную. Что вызвало в ней столь резкую перемену? какая-то политическая интрига, недоступная его пониманию? – он ведь не сделал ей ничего плохого, но, видимо, что-то все же случилось, вот если бы она безумно его любила, то сколь важной ни была бы причина, Карла осталась бы глуха к любым доводам. Но кончилось чудо любви, Иоганн вновь стал Иоганном.
Да, это так, если уж любить, то безумно, и, стоя на причале в тусклом свете грязно коптящих фонарей, Иоганн понимает, что Карла никогда не любила его безумно, безумная любовь – это когда ты теряешь голову и готов на все, лишь бы быть рядом с любимым человеком. Свет фонарей отражается в реке, текут ее воды – черные, мутные от ила – и неспешно уносят пароход дальше и дальше, а Иоганн стоит на причале, он все еще не верит. Так же и человек, сраженный пулей, отказывается поверить, что получил смертельную рану, он недвижно лежит на земле, пока кто-то не отнесет его туда, где ему уготован вечный покой. Но именно этот вечный покой трудно будет найти Иоганну.
Истерзанный отчаянием, он хочет забыться и с головой уходит в работу, пишет свои лучшие вальсы, но это нисколько ему не помогает. Однажды, все еще безутешный, он мучается у себя в венском доме и вдруг вспоминает о родной деревне, о первых годах жизни, о комнате под соломенной крышей, где лежат его детские игрушки, какая это красивая комната, вроде мансарды, на кровати – покрывало в ярких цветах, за окном – тихий деревенский вечер.
Внезапно Иоганн понимает: надо обязательно вернуться, ему кажется, что там он наконец успокоится душою – в этом доме, который опустел после смерти родителей, за домом постоянно следит соседка, Иоганн сам просил ее об этом, он не хочет, чтобы пыль покрывала дорогие ему предметы, ведь его мать всегда содержала дом в образцовом порядке, мыла полы и выбивала мебель. И в один прекрасный день Иоганн собирается с духом и едет в деревню, чтобы снова уснуть в своей детской кроватке.
Четыре часа дня, осень, а значит, скоро стемнеет, природа словно оцепенела, шелохнись на соседнем дереве маленькая птичка, и Иоганн услышит ее: до того тихо кругом. Он входит в дом, все здесь в полном порядке, поднимается в свою комнату, отпирает дверь, комната окутана мраком, подходит к окну, открывает, и с полей проникает сумеречный свет, веет легкой прохладой, но комната не так красива, как в его воспоминаниях, покрывало на кровати все то же, к игрушкам никто не прикасался, ничто не изменилось, нет, память его не обманула, но внезапно комната заполняется тенями: оказывается, Иоганн вошел и оставил дверь открытой.
Кто же это посмел тайком сюда пробраться? Входит надменный, деспотичный хозяин того танцевального заведения, где играли одни гавоты, за ним входит мать Иоганна, его святая мать, но волосы ее почему-то растрепаны, последнее время Иоганн слал ей украшения и наряды, но мать входит в комнату непричесанная, лицо ее увяло и поблекло, на ней серый халат, цвета ее седых прядей, Иоганн хочет, чтобы она надела новое платье, но мать ему не отвечает, она становится в угол и принимается тереть тряпкой мебель, а хозяин заведения не отрываясь смотрит на нее. В нетерпении барабаня пальцами по ночному столику, здесь стоит и издатель Иоганна, он не раз обманывал композитора, а теперь собирается завладеть новыми страницами его сочинений, привезенными из Вены, Польди тоже пришла, и она выхватывает у издателя листы, хочет привести их в порядок, Иоганн тысячу раз говорил, чтобы она не трогала его бумаги, но Польди упрямо складывает их стопкой и наводит порядок, в эту минуту через открытую дверь входит еще и Хагенбрюль, он отстраняет мать Иоганна, чтобы тщательно осмотреть всю комнату, он пришел проверить здесь все досконально, и только Иоганн намеревается сказать, чтобы тот не смел ни к чему прикасаться, как появляется Карла, она даже не смотрит в сторону Иоганна, не замечает никого, кроме Хагенбрюля, и опускается на кровать, изнемогая от усталости, Хагенбрюль подходит к ней и советует поспать, а у самого во взгляде – дьявольская усмешка. Да, комната, куда Иоганн всей душой стремился из Вены, оказалась такой, какой он ее помнил, но стоило открыть дверь, и сюда набились эти существа, конечно, это лишь призраки, тени, но они успели все испортить, и, совершенно пав духом, Иоганн бросается в угол, где лежат игрушки, обнимает их и принимается плакать, горько и еле слышно.
