Сергей Кузнечихин - БИЧ-Рыба (сборник)
Достал.
Оставалось довезти. Авиация – штука ненадежная. Во-первых, вещи перед посадкой проверяют. Увидят рыбку, начнут любопытствовать – где взял, на совесть начнут капать, забывая, что у человека, кроме совести, и честь есть, и донос не очень благородное дело. А чтобы такого красавца незамеченным провезти, надо по меньшей мере контрабас покупать. В контрабасе не найдут. Но как быть с погодой? Капризны женщины на Севере, а погода еще капризнее. Бывает, пропадает неделю, а ты сиди в аэропорту и жди, когда она с каких-нибудь югов вернется. Сам-то – человек тренированный, выдержишь, а рыба – нет. Можно, конечно, в контрабас холодильную установку вмонтировать, но не с моими мозгами. Да и тяжеловат, однако, будет.
Короче, поставил я на небе жирный крест и подался в речной порт. Договорился со знакомым капитаном. Тише едешь – больше привезешь.
Поселили меня, как ревизора, в отдельную каюту, с холодильником.
Царская рыбка – осетр. Во дворцах нежился. А придворная знать без яда обойтись никак не может. Среда, видимо, способствует. И он туда же. И хорош, и пригож, а по хребтине ядовитая жила запрятана. Визига называется. Коварная штука. У свежей рыбы она совершенно безобидна, а стоит осетру уснуть – и пошел по нему яд. Кушайте на здоровье, а музыка уже заказана.
Но я ведь не Шопена слушать отправился, а Мендельсона. Спасибо ребятам с работы, предупредили и научили, как его живьем доставить. Все оказалось очень просто. Осетр, в отличие от большинства благородных неженок, рыба выносливая. Лишний глоток воздуха не смертелен. А если его периодически подпаивать да в холоде держать, он и неделю может вытерпеть. Подпаивать, разумеется, не водичкой, не молочком, а водочкой. Я сначала думал, что меня разыгрывают. Спросил у капитана. Он подтвердил. Ну, водкой так водкой – что не сделаешь ради дружбы, я в таких вопросах мелочиться не люблю.
На судно я заявился перед самым отходом. А уходили – ночью. Открыл я холодильник, вынул из него поперечные решетки. Потом плеснул сто граммов в осетрову пасть и усадил его, драгоценного, поудобнее. Даже лампочку в холодильнике вывернул, чтобы в глаза не светила. Потом смекнул, что переусердствовал, лампочка-то автоматически выключается. Ну ладно, думаю, пусть, на всякий случай. Устроил его с комфортом и сам улегся. Все-таки день отъезда: сборы, разговоры, беготня – притомился малость. Едва ухо до подушки донес и сразу уснул.
А под утро слышу: бух, бух, бух – в каюту кто-то ломится. Не иначе, думаю, подзагулявший северянин компаньона ищет. Встаю, открываю дверь – ни души. А буханье – уже за спиной. Что за чертовщина? Спросонья-то сразу не разберешься. Свет включил и понял, что буянят в холодильнике. Достал осетра, хотел влить доппаек, а он рыло воротит. Пришлось и мне с ним за компанию принять. А что оставалось делать – иначе бы не заснул.
На следующую ночь я был уже ученый и выделил ему сразу полуторную дозу. Подействовало. Только пришлось открывать новую бутылку. А ребята утверждали, что сто граммов на день – больше чем достаточно. Правда, они о водке говорили, а я его спиртом поил. Прихватил несколько бутылок знакомому старику, травки лекарственные настаивать, на материке-то этого зелья без блата не добудешь.
До сих пор не пойму: или спирт осетру противопоказан, или мне такой индивид попался, к алкоголизму предрасположенный.
После обеда влил ему очередную порцию и пошел по палубе прогуляться, пейзажики посмотреть. Они там однообразные, но очень хорошо на нервы действуют, умиротворяюще. Возвратился через два часа. Захожу в каюту, а там погром: холодильник распахнут, на полу разбитая бутылка, но сухо возле нее, все стервец подлизал, а сам забрался на стол и лежит с коркой хлеба во рту. Так накушался, что и закуску проглотить сил не хватило. Сунул я его глупую голову под кран с холодной водой, ополоснул и возвратил в холодильник. А спирт в чемодан запер. Сижу, жду. Интересно, как он дальше будет себя вести. Час караулю, два – в холодильнике тишина. Еще бы, после такой дозы и мужику сутки отсыпаться надо.
Однако не сидеть же всю дорогу возле холодильника. С ума сойдешь. Да и кушать хочется. Пусть вид пьянущего осетра не возбуждает особого аппетита, но организм свое требует. Сходил поужинал. Потом на палубе музыку завели. Помню еще, потанцевал немного. Потанцевал, значит, и решил проведать своего попутчика. Подошел к каюте. Прислушался. Тихо. Думаю, сейчас прошмыгну на цыпочках и, не зажигая света, под одеяло. Открываю дверь, а он шасть мимо меня. Я в погоню. Спикировал на него, да разве ухватишь. Увернулся, змей. Какая-то бабенка прогуливалась. Визг подняла. Не знаю уж, кто ее напугал: прыгающий осетр или я – ползающий. А он, не обращая ни на кого внимания, наяривает по палубе. И представьте себе, прямо к ресторану. Что хотите, то и думайте, но, ей-богу, не вру. Можно, конечно, предположить, что он по запаху ориентировался, может, случайное совпадение, но прямехонько к злачному месту. Доскакал и с разбегу хлобысть в дверь. А ресторан уже закрыт. Буфетчица через дверь орет, что нету у нее ничего, боцмана грозится позвать. А буян мой знай колотится. Народец начал сбегаться, в кольцо брать. Один даже схватить попытался. Это его, видно, и отрезвило: крутанул заднее сальто, потом классический тройной прыжок – и он за бортом. Мы еще и в себя прийти не успели, а из воды ошарашенная щука вылетела. Кто-то даже рассмотрел, что хвоста у бедняжки не было. Короче, бей своих, чтоб чужие боялись.
А что мне было делать? Не нырять же вдогонку!
В Енисейске на берег сошел, помышковал, но ничем, кроме пакетика соленого ельца, не разжился. Чем ближе к городу, тем народ недоверчивей. А некоторые погреба и там наверняка не пустуют. Да и елец уже с душком был. Подарок называется. В таком случае справедливее всего взять дарителя за шкирку и носом в подарок, как пакостного котенка. А друг мой такой, у него это запросто. И взял бы, и ткнул. Да невеста у него с Ангары была. Представляете, как мне повезло?
При чем здесь Ангара, спрашиваете?
А вы разве не знаете, что для ангарчанина рыбка с душком – все равно что лягушка для француза?
Вот такая грустная история со счастливым концом. Мне повезло, а другу еще больше. Красавица… Но жена друга – это увы и ах. Точнее, сначала – ах, а потом – увы.
Пластическая операция
А я опять про Север. Вроде и прожил там недолго, зато через день да каждый день в какую-нибудь историю попадал. Климат, однако, такой. Бодрящий.
Только не надо про лютые морозы. Сказочка для наивных. Одевайся потеплей да шагай повеселей – вот и весь разговор. Самое страшное на Севере – это комары. Вот уж лютуют! Раз видел, комариха села на жигулевский баллон, хоботок в резину опустила – и колесо засвистело. Так это в городе! А в тундре, где им жрать нечего, за час обескровят. Летом я даже на рыбалку не выходил. Только по весне, пока эти хищники не проснулись. Или поздней осенью.
Но главные страсти – весной. В эту пору и на материке-то все бурлит, а после полярной ночи, сами понимаете. Весенняя тундра – это и очевидное, и невероятное одновременно. И главное, никаких проблем с путями сообщения. По большой воде можно проверить любое прибрежное озерко. А в них знаете какие чиры?
А я знаю.
Но об этом я после расскажу. Всему своя очередь.
Значит, дождался весны, перетерпел ледоход – и в лодку. Далеко заходить не стал. Моторишко был неважнецкий. С рук покупал. У инженера одного, узкого специалиста. Ползимы в нем проковырялся, пока до ума доводил. И все равно не доверял. Первый раз все-таки. Предварительный заезд. Но обошлось без сюрпризов – тянул подходяще.
А вот рыбалка не пошла.
Полтора бака горючки спалил, гоняя по озерам, а поймал четыре щуки да пару налимчиков. Поймал – громко сказано. Налимчики, если честно сказать, сами попались. Ребята с работы на берегу Енисея балок держали, я и поставил недалеко от него пяток закидушек.
Возвратился. Проверил. Снял.
Из одного тут же и уху сварил. Время обеденное, перекусил, природой наслаждаюсь. К дому двигать рано. А бензина только на обратный путь. Взял я с тоски спиннинг и пошел по бережку. Кидаю на авось.
Блесна у меня нелюбимая была. И хотелось мне ее потерять. Думаю: зацепится, оставлю ее рыбьему богу, глядишь, и подобреет. Броске на десятом и впрямь зацепилась. Я дернул порезче – пошла. Не приняла река моей жертвы. Сама на якорь что-то нацепила. Кручу и гадаю: то ли травяную мочалку тащу, то ли тельняшку с утопленника. И вдруг, у самого берега, смотрю, мать честная, висит! Ну хоть бы дернулась для приличия, характер показала, а то тянется на леске и хвостом шевельнуть стесняется. Только в глаза мне смотрит – жалостливо так. Вытаскиваю на песок, а она и тут без движения. Поднял ее и все понял. Голоднющая, хребет с брюха прощупывается. Где тут характер показывать. Сопротивление, как говорится, бесполезно. Сдалась на милость победителя.
Не успел я прийти в себя от одного подарка, а уже и второй на очереди. Присмотрелся к своей добыче и вижу, что поймал нельму. Не настоящую, конечно, а так, молоденькую, не достигшую половой зрелости. Таких местные рыбаки синявками зовут.
