Олег Рой - Повторный брак
— Пирожные очень калорийные, мы их есть не будем! Зачем нам толстеть… — капризным тоном заявила Аня.
— А зеленый чай для чего? Чуть-чуть наберете калорий от пирожных, и тут же они сгорят от чашечки зеленого чая. Для гарантии можно и по три чашечки выпить. Мне поправляться тоже ни к чему. Потом эти лишние килограммы так тяжело сбрасывать на тренажерах!
Подруги уселись в гостиной на диван и стали ждать Сергея, который хлопотал на кухне, гремя посудой. Они уже успокоились. Маша обняла Аню за шею, прижалась к ней и тихо сказала:
— Аня, ты не думай, что я такая эгоистка, думаю только о своих обидах. Я тут болтала о нашей свадьбе, то есть старом Новом годе, потому что никак не могла собраться с мыслями. Твои ужасные новости меня просто доконали. Но честно скажу, не верю, что ничего нельзя сделать. Ведь этот Лодкин не только умеет предсказывать и — она понизила голос, — видеть, он же еще и лечит. Скольких людей он с того света вытащил, на путь истинный наставил… Ладно, помни, я всегда с тобой, что бы ни случилось. Ты можешь на меня всегда рассчитывать и верить, что я твоя самая преданная подруга. — Она жалобно шмыгнула носом.
Аня тоже расчувствовалась и вытащила пачечку бумажных носовых платков.
— Происходит раздача носовых платков. Из чего я делаю вывод, что переговоры прошли плодотворно и завершились общим примирением, — бодро констатировал Сергей, внося поднос с чашечками и пирожными. Он нес его уже уверенно, как заправский официант. За неделю наловчился. Даже шел своим обычным шагом, а не семенил, как делал это поначалу.
А в это время по улице рядом с домом Анны и Сергея ходил кругами странный молодой человек высокого роста и что-то старательно наговаривал на новенький цифровой диктофон. Пряча технику от мороза, он засунул диктофон в большую вязаную рукавицу и с придыханием вещал что-то своей руке, как будто разговаривал с каким-то маленьким существом, сидящим у него на ладони.
Семен Лодкин был страшно доволен: на его глазах разыгрались события, которые никакая буйная писательская фантазия не могла бы вообразить. Всю неделю он следил за тем, куда ходят и что делают Сергей и Анна. Он теперь знал, где находятся банк Анны и фирма Сергея. Он сопровождал их на выставку шляп, поджидал их в японском ресторанчике, когда они зашли и надолго пропали рядом — в китайском. А теперь ему несказанно повезло: он фактически подслушал весь драматический разговор Маши и Сергея, стоя у газетного киоска.
Его почему-то поразило не то, с каким гневом она выговаривала Сергею, а как быстро успокоилась и перестала злиться. Настроение ее легко менялось, слезы переходили в смех, после улыбки опять слезы. Это почему-то и потрясло Семена. Он любовался ее раскрасневшимся лицом, круглыми от возмущения глазами, прядями каштановых волос, которые в беспорядке выбились из-под шапочки, когда она кричала на Сергея. А как грациозно она бежала по заснеженной узкой дорожке, чтобы сократить расстояние до подъезда подруги, а потом резко затормозила, перейдя на частые шажки, чтобы не врезаться в металлическую дверь. Что-то в этом было необыкновенное…
И бывалый ловелас Семен Лодкин, несколько даже потерявшись, повторял про себя: «Таких женщин не бывает… это потрясающе…» Его совершенно очаровал вихрь ее чувств — так быстро простить своего бывшего жениха и свою лучшую подругу. У такой женщины должно быть чистое сердце и широкая душа, не испорченная нашим временем, когда все что-то просчитывают, выискивая для себя выгоду, и умирают от злости, когда их расчеты срываются.
Таких женщин он еще не встречал.
И как раз сегодня он должен явиться в дом к Анне и Сергею как экстрасенс, который владеет темой судьбы своей клиентки. Он готовился к этому посещению целую неделю, часами сидел в Интернете и сто раз на день звонил брату и теребил его, требуя разъяснений непонятной терминологии. Сашка злился, спрашивал, зачем ему это надо, и наспех что-то объяснял.
У Семена оставалось еще полчаса до визита. Надо было как-то скоротать время. Он сел в свой «Ниссан», обдумывая предстоящую беседу, заодно включил магнитолу и стал слушать легкую музыку, от которой у него всегда поднималось настроение, да и думалось легче.
В доме у Анны и Сергея тем временем шел горячий спор, можно ли Анне пить красное вино. И когда Сергей уже был склонен убрать бутылку опять в бар, Анна вдруг разобиделась:
— Он про вино ничего не говорил. А что не запрещено, то разрешено! — как припечатала она. Для нее была невыносима мысль, что любимое ею красное вино кто-то может ей запретить. А ведь о вине она все знала, например, в какой стране и в каком году был лучший урожай винограда, ну и прочие тонкости, оценить которые могут лишь настоящие знатоки этого чудесного напитка.
— Мне теперь вообще можно все, даже самые опасные наслаждения, потому что беречь себя сейчас не имеет никакого смысла. А вино вовсе не опасно, если оно хорошего качества и если пить его в меру. Наоборот, оно укрепляет здоровье. Помню, когда мне было шесть лет и у меня очень болело горло, врач прописала мне пить подогретый кагор. Вот — даже детям рекомендуют вино. А в тех странах, где развито виноделие — в той же Италии или Франции, в Грузии — детям с малых лет дают столовое красное вино. Просто так, за обедом. Для укрепления здоровья. Видели, какие они румяные, крепенькие, веселые?
— Где мы их могли видеть? — удивилась Маша. — Я с этими семьями за обеденным столом не сидела.
— Да в кино, где еще? — не сдавалась Анна. — Так что теперь тоже стану каждый день пить красное сухое вино. По одному фужеру. Окрепну, поздоровею, румяная буду, как деревенская девица из экологически чистой местности.
— Пускай пьет, — махнул рукой Сергей. — У нее всегда настроение веселое после красного вина. Ворчать не будет…
— Хочу предаваться и другим удовольствиям, — заявила Анна, слегка захмелев после первого бокала.
— И чего же ты, душенька, желаешь? — поинтересовался Сергей, с опаской поглядывая на Машу. Вдруг Аня ляпнет что-нибудь этакое, что может расстроить его недавнюю невесту.
— Желаю с парашютом прыгнуть! Давно уже об этом мечтаю. Где мой блокнотик? Сейчас впишу туда свою заветную мечту.
— Зачем тебе прыгать с парашютом? — всплеснула руками Маша. — Выбрось это немедленно из головы. Тем более сейчас, когда себя поберечь нужно. К тому же зимой вряд ли прыгают с парашютом. Уж очень холодно… У тебя что, нет нормального человеческого инстинкта самосохранения?
— Сейчас нет, — горько вздохнула Анна. Ее темные брови горестно поднялись, и она уставилась в одну точку. Сергей с укоризной взглянул на Машу.
— Хочет парашют, будет ей и парашют. Только сейчас я вам быстренько одну историю расскажу. Мы осенью с ребятами устроили корпоративную вечеринку в кафе рядом с аэродромом. Маленьким таким аэродромом за городом, народ там прыгает с парашютом за деньги. И прыжок недорогой, рублей восемьсот или меньше даже, точно не помню. Инструктор все объяснил, в самолет нас запихнул и говорит: «Летите, голуби, летите… Только при приземлении ноги не выпрямляйте, на полусогнутые приземляйтесь». А среди нас и девицы были. Те, кто поотчаяннее. Одна, правда, уже в самолете, в середине связки стала ныть, что передумала прыгать, но мы ее живо выпихнули. Полетела, визжа на всю округу. По-моему, даже заглушила рев самолета. А приземлилась на вытянутых ногах. Говорила потом, хотела на них полюбоваться, потому что так красиво их сложила, перпендикулярно земле. Эстетка, одним словом. И вот из-за этого одну ногу сломала. А я за ней прыгал…
— Так это лично ты ее выпихнул из самолета, когда она упиралась? — неожиданно возмутилась Маша.
— Я ей помог преодолеть естественную женскую трусость. Но я же ее потом и спасал. Она валялась на земле со сломанной ногой, подвывая от боли и обливаясь слезами. Ее хорошенькое личико исказила гримаса страдания. Просто сердце разрывалось, глядя на эту горемычную. И тогда я взвалил ее на спину, как в студенческие годы мешок с картошкой, когда мы в колхозе работали, и потащил через поля, леса и реки, пока не притащил опять на аэродром. А тут и «Скорая» приехала.
— Сказитель ты мой! Тут тебе и поля, и леса, и реки… Не притомился, бедолага, такой круг сделав? Это куда же вас занесло? — лукаво улыбаясь, решила уличить во лжи рассказчика Анна.
— Ну, я слегка приукрасил. Все равно она очень тяжелая была. Килограммов девяносто весила, — опять приврал Сергей. — Зато мне потом благодарность вынесли и подарили камуфляжные штаны.
— Ценный подарок! — заметила Аня.
— А куда им было деваться? Я за дерево зацепился, пока планировал на землю, штаны разодрал, а они были казенные. Теперь лежат у меня в шкафу как боевой трофей.
— Что-то мне прыгать расхотелось, — задумчиво произнесла Анна. — Не то чтобы я испугалась. Я теперь ничего не боюсь. Просто вдруг случайно сломаю ногу, и вместо того чтобы наслаждаться чем-нибудь приятным, придется в гипсе месяца два валяться, зря время тратить. Нет, меня такая перспектива не привлекает.
