Владимир Шинкарев - Конец митьков
Модельер, пожалуй, заслуживает насмешки Рекшана, потому что лопух: надо было взять патент на стиль «Модель».
С митьками аналогия, как и любая, не вполне полная, вот хотя бы заключительный пункт. Сейчас я признаюсь в факте, который сильно повышает градус абсурда во всем выше- и нижеизложенном: у меня-то как раз есть патент на слово «митьки». Взял себя в руки, пошел к поверенному, представил первые издания книги и взял на использование слова «митьки» патент. (Кроме использования в названии молочной продукции и еще какой-то ерунды — для этих видов продукции один молочный предприниматель уже догадался взять патент.)
Мне ничто не мешает Мите сказать: если ты крупный мастер и выдающийся идейный вдохновитель — конечно, имей группу художников, только придумай ей другое название. И свои альбомы «Митьковский Питер» переименуй в «Питер Дмитрия Шагина». И выставка в Манеже пусть называется, скажем: «Выставка питерских художников». И кстати, освободи две митьковские ставки.
Митина семья покидает ставки, и все митьки получают там по комнате; в Манеже все-таки открывается выставка, собирающая всех митьков, а поскольку ретроспективная — и Дмитрий Шагин там представлен, да даже и Танин коллажик висит. Рекшан после минутной заминки пишет про Митю насмешливую статью, но, увы, впустую — общее собрание митьков не утвердит в группе должность массовика-затейника, ведь митьки, ликуя, отрясают со своих ног «новую митьковскую культуру» и становятся выдающимися творцами.
Этот жанр называется альтернативной историей, а скорее утопией. Печальный и бесполезный жанр. Патент у меня самый законный, но ничего с ним я делать не буду (и полюбившийся нам Шопенгауэр меня одобрит). О чем тут мечтать после истории «Митьков» последних лет, что можно исправить? Боюсь, что пытаться исправить имидж «Митьков» — это все равно что поправлять галстук человеку, раздавленному поездом. Не для пустых мечтаний пишу «Конец митьков», а для объективного описания процесса развития среднестатистического среза! И хватит об этом, продолжим разговор с идеологом.
РЕКШАН: После того как в середине девяностых в проекте «Митьковские песни» поучаствовали Юрий Шевчук, Чиж, Вячеслав Бутусов, Александр Скляр и другие титаны рок-сцены, движение «митьков» стало тотально культовым и теперь ассоциируется вовсе не только с художниками.
Собирательский проект «Митьковские песни» действительно Митино наибольшее достижение, он на него затратил не меньше сил, чем Лобанов, — и пел, и ходил на поклон к титанам. На первом, разминочном диске (всего вышло штук пятнадцать) Митя дал Оле Флоренской и мне спеть по песне, после чего к проекту категорически не подпускался никто из митьков, разве что иногда Лобанов требовал срочно написать и сдать картину какому-нибудь исполнителю или спонсору). Титаны рок-сцены от участия в проекте не стали митьками, у них просто выпросили по песне. Или Рекшан намекает, что к середине девяностых Митя перестал быть художником и целиком переключился на собирательство? В таком случае я хочу вступиться за честь и достоинство Дмитрия Шагина: он прежде всего художник. Будь он только удачливым собирателем — не было бы и драмы, конца митьков.
Про эпизод с «Митьковскими песнями» вот что говорит Дюша Романов — он и в музыке, и в митьках компетентнее Рекшана:
КОРРЕСПОНДЕНТ: Опять же среди рокеров стало модно совершать путешествия в историю — либо записывать старые песни, либо вообще исполнять чужие. Так поступили Скляр с Сукачевым, митьки. Не кажется ли вам, что это — некий кризис?
ДЮША: Нет, это чистая коммерция со стороны тех, кто на голубом глазу приходит на кухню к рокеру и говорит: «Споешь песенку в фонд помощи?» Человек берет и поет. А когда компиляция выходит, вы это расцениваете как целостное произведение. А то, что сделали митьки, оказалось чудовищным. Это меня потрясло. Митьковский проект просто чужд моему естеству. Какие же это «Митьковские песни», когда это не митьковские песни и поют их не митьки? И даже если поет Шагин, то какой он митек во множественном числе? Он — литературный герой в живом воплощении и не более того. И это не повод зарабатывать себе деньги — литературный герой должен быть литературным героем. Святые не писают, а этот хочет мочиться на каждом углу. Его создал Владимир Шинкарев.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы не боитесь, что после этих слов Дмитрий Шагин на вас обидится?
ДЮША: Не боюсь! Более того, я хочу, чтобы они прозвучали. И я буду об этом говорить постоянно. Дмитрия Шагина люблю, люблю его семью, детей, жену, люблю его как художника, очень его уважаю. Но вот эту его игру не поддерживаю и отказываюсь в нее ввязываться. Люблю Владимира Шинкарева и, более того, поддерживаю его литературного героя митька Дмитрия Шагина. («В России разрушать нечего», Смена, 14.08.1997 г.)
Всегда сияющий, ласковый Дюша редко говорил с таким гневом, так запутанно — не обо всем, видно, может сказать корреспонденту прямо, хотя все не так сложно. Дюша несколько лет аккуратно разрабатывал музыкальный компонент движения митьков, слова и музыка митьков, все честно. Начиная с «Митьковских песен» забрезжила впереди «новая митьковская культура». Были полностью отстранены не только все митьки, но и Дюша: в тотально культовое движение митьков возьмут не всех, а только Митю.
Кстати, корреспондент справедливо опасается Митиной обиды, за такие разговорчики он обязательно прижучивает. Вскоре после интервью и Шагин, и Дюша оказались на Афоне (наш общий благодетель Женя Зубков организовал немало паломничеств: на Афон, в Иерусалим). Бывший с ними диакон о. Игорь Паначев оставил свидетельство:
Шагин постоянно дразнил Дюшу. Дюша по-мальчишески горячился, теряя в запальчивости чувство юмора. Шагина это подвигало на все новые и новые дразнилки. Остальная публика с наслаждением веселилась, наблюдая... (Из книги Дюши Романова «История АКВАРИУМА. Книга флейтиста».)
Я бы не советовал оказываться с Дмитрием Шагиным в месте, откуда нет путей отступления. На острове, в Боровичах каких-нибудь. На святой горе Афон. А вдруг у него будет настроение тебя прижучить? Конечно, Митя не хочет никого окончательно погубить, зачморить вчистую, но слабонервным рисковать не советую.
Дразниться Митя умеет что надо. Рекшан вот тоже большую часть статьи просто дразнится, но это не тот класс:
РЕКШАН: Твоего товарища (Митю. — В.Ш.) постоянно показывают в телевизоре, у него берут бесчисленные интервью, его поздравляет с днем рождения губернатор... Представьте себе сельские танцы. Одну деваху постоянно приглашают на вальс и краковяк, а с другой танцуют не очень. Выступив в роли неприглашаемой, Шинкарев подставился. Ведь если ты про другого говоришь, что он плох и рисует только тельники, то и о тебе разозленный скандалом зритель может сказать, что достал ты всех депрессивными пейзажами и постмодерновыми перерисовками чужих картин. Ведь если не хотят тебя приглашать на вальс и краковяк, то и не пригласят!
Поскольку речь все-таки пошла про живопись — эта дразнилка не совсем в пользу Мити: именно Митя много лет жалуется, что его не приглашают. Например, лет пять назад он Флоренского и меня здорово извел: почему мы за него не хлопочем? Престижная выставка в Эрмитаже «Подношение к Рождеству», Голубева даже пригласили, а Митю нет. Я пошел, попросил устроителей и Митю взять — увы, отказались.
Был у нас 10 лет очень хороший художественный журнал «НоМИ», я уже упоминал о нем, вот он и был отчетом — кто кого приглашает. Если даже не читать, а пролистать, видно: меня не меньше десяти раз репродуцировали, много Флоренских, Яшке, Голубева, Тихомирова, у Кузи даже на обложке репродукция была. Митю ни одного раза не репродуцировали — так у него и выставок-то не было. Я не хочу сказать, что Митя не достоин выставок и его нигде не выставят, но факт таков: последняя персональная выставка у Дмитрия Ша-гина была в 1990 году, при этом Флоренские, Голубев, Тихомиров или я каждый год делаем по персональной выставке, а чаще по две. (В 2008 году Митя сделал еще одну выставку; также упомяну про несколько наших с Митей выставок на двоих — в Нью-Йорке, Лондоне; но это не вполне настоящие выставки — так, «джентльмен в поисках десятки», деньжат срубить.)
Рекшан каждую субботу приходит в Митину ставку, на других выставках не бывает. А в ставке — да, в ставке висят картины преимущественно Дмитрия Шатана. Они там все всегда висят. Но это же трагично, когда художник выставляется только в своей мастерской.
До данного случая Рекшан искусствоведческих статей не писал, вернее, была одна, подобострастно, без иронии названная «Гений, черт возьми!» («Вечерний Петербург», декабрь 1999). Забавно, но она тоже про меня — такую вот узкую имеет Рекшан искусствоведческую специализацию. (В статье «про гения» и понятийный аппарат похожий, ее краткое содержание: перечисление лиц, которым Рекшан раньше завидовал, и обоснование того, почему ныне Рекшан завидует мне.)
