Владимир Качан - Юность Бабы-Яги
Но именно внешность Виолетты вызывала зависть одноклассниц, большинство которых по-прежнему так пока и оставалось «гадкими утятами». А также вызывала и бешенство учителей женского пола и любого возраста: старых – потому что, как поется в одном эстрадном шлягере – «нельзя быть красивой такой», а тем более – в школе; выделяться так нельзя, нельзя вносить дисбаланс, то есть – нарушать школьную гармонию примерного равенства, а значит – нарушать дисциплину вообще; ну, а молодых учительниц бесила она, – потому что не только «нельзя быть красивой такой», но и, можно сказать, – подло. Да еще так одеваться при них, да еще так сидеть (в классе!) и ходить (по школе!) в облаке дорогих духов, будто насмехаясь над их учительской зарплатой. Ну, конечно, подло, а как еще сказать…
Кроме того, мальчики в классе стали хуже учиться, явно думая не о предмете урока, а совсем о другом предмете, который сидел за дальней партой, задумчиво и томно глядя в окно. Этот задумчивый профиль пробуждал в мальчиках совершенно ненужный в учебном процессе любовный зуд и, таким образом, успеваемость в классе падала.
Еще и поэтому (а не только потому, что школу надо было заканчивать экстерном и два года пройти за один) – следовало появляться в школе как можно реже. Но все же приходилось. И как-то так сложилось, что появился товарищ, школьный друг. Он был наименее застенчив из всех одноклассников, а если называть вещи своими именами – то наиболее нагл. Он хорошо одевался, у него водились деньги, он даже приглашал Вету в ресторан, на дискотеки и в ночные клубы, куда они ходили, естественно, тогда, когда Гамлет был в отъезде. Влюблен одноклассник был или не влюблен, Вета не знала, романтических разговоров они не вели, но что он кадрил ее и стремился затащить в постель – в этом сомнений не было. С ним было просто, легко и забавно, он был понятен, и все его желания читались так же отчетливо, как передовица газеты «Спид-инфо». Вета могла бы его, конечно, уважить разок-другой, в благодарность за ночные клубы, но не хотела. И не потому, что он был ей противен, а потому, что не хотела вешать себе на шею еще одного сопливого воздыхателя, а Вета знала, что он в него превратится сразу, как только ее получит. Хотя, может быть, в конце концов она бы и уступила, тем более, что его звали Сашей, а «Саша» для нее был не только именем, а событием, и светлой, хотя и перелистанной страницей биографии. Может быть… Если бы не случай, который разом избавил ее от школьного друга и его притязаний оказаться не только другом. Впрочем, в этом случае он был сам виноват.
Уже на 2-й неделе дружбы выяснилось, откуда у Саши водятся существенные для ученика 9-го класса деньги. Он сам рассказал. Сашу так распирала его маленькая тайна, что он не смог удержаться. Он, оказывается, был элементарным наперсточником и работал, в основном на Ярославском вокзале. Его природное нахальство и веселая бесшабашность были обязательными качествами в этой опасной профессии, поэтому Саша вписался в вокзально-криминальный мир без труда, а проросшая из личных качеств жуликоватость и быстрое овладение ловкостью рук путем несложных тренировок – обеспечили ему стремительный карьерный рост в этой скромной сфере криминального бизнеса. Сначала Саша, как водится, был на подхвате и стоял поодаль, для охраны. Если вдруг проигравшийся провинциал начнет выступать, скандалить, то Саша был одним из тех, кто должен его нейтрализовать. Также в его обязанности входило следить, не идут ли чужие менты (достаточно было своим отстегивать). Затем он поднялся на ступеньку выше и стал исполнять роль удачливого игрока, который всякий раз угадывает, где шарик, и огребает большие деньги. Тут надо было проявлять уже актерские способности и, по возможности, натурально изображать наивный восторг случайного прохожего, которому вдруг поперла такая неожиданная удача, такой фарт. Но уже скоро Сашины таланты были замечены, ловкость рук была на уровне, и тогда он получил свой индивидуальный столик и стал главным действующим лицом, то есть – игроком. Естественно, у игроков была «крыша», и этой «крышей» был некий Дима по кличке «Таксист» – мелкий местный мафиози, который курировал несколько групп наперсточников, а кроме того, у него там был еще и свой скромный рэкет, и проститутки, и что-то еще, совсем темное, во что Саша даже и не вникал, потому что – а зачем? У Таксиста, разумеется, тоже было свое начальство, – более высокого ранга, но начальником непосредственно Саши считался именно он, «Таксист». Происхождение клички было туманно. Можно было лишь предположить, что Дима некоторое время тому назад работал привокзальным таксистом, но потом сменил профессию на более прибыльную.
Сашины дела шли так хорошо и успешно, да к тому же он чувствовал к себе такое хорошее расположение Димы-Таксиста, что он проявил непростительное легкомыслие, решив познакомить своего босса с Ветой. Похвастать, видимо, решил: вот, мол, с какими девушками я гуляю. И тут же поплатился за это. Дима девушку отобрал. Не в том, конечно, смысле, что Вета после знакомства стала сразу принадлежать ему, а в том, что уже не принадлежала Саше. В тот же момент, когда познакомил. Совсем!
Саша долго еще будет помнить тот вечер в рыбном ресторане на Тверской, когда «Таксист» сказал Вете: «Извините нас, мы на несколько минут сходим в мужскую комнату». Дима вообще в тот вечер был необыкновенно, изысканно вежлив и элегантен. Ни одного слова, ни одного звука с блатным акцентом, все анекдоты без мата, и даже ел он так, будто всю жизнь учился хорошим манерам. Саша на него только глаза таращил, шарма у Димы в этот вечер было навалом, и откуда что взялось. Вете он нравился все больше, и Саша это видел. Вышли в туалет. Там никого не было. И тут Дима-Таксист взял указательным пальцем его за лацкан куртки, придвинул его к своему лицу и сказал:
– Слушай, баклан, меня внимательно. 500 баксов…
– Чего 500 баксов? – не понял Саша.
– 500 баксов, чтоб ты ее забыл. Во всяком случае – на время.
Несмотря на естественную боязнь своего криминального начальства, Саша все же сделал робкую попытку отстоять свою (как он ошибочно полагал) девушку, свои приоритеты, хотя попытка была обречена изначально.
– Дим, ты че, в натуре? – спросил Саша, не затрудняясь поиском новых слов для возражения. Но продолжить ему не дали.
– Что-что-о-о? – пропел Таксист Дима и тут же перевел свою лексику в уголовное русло для того, очевидно, чтобы Саша быстрее понял, чем для него обернутся возражения. – Я недопонял. Это ты-то, гудок мешаный, сейчас звякало разнуздал? Ты с кем базаришь, подзабыл? Может, тебя тут же в сортире и сложить? Тебе, стручку, надо еще рукодельем заниматься, понял, рукосуйством, а не с такими шмарами по кабакам шастать. Ее копилка не для тебя, школьника мокрожопого.
Тут Дима окончательно унизил Сашу тем, что взял в пятерню его лицо, повертел пятерней туда-сюда, дав тому до конца ощутить свое ничтожество, а потом просто пихнул это лицо и всего Сашу вместе с ним в сторону писуара и, завершая разгром, посадил его в этот писуар, после чего вымыл руки, оторвал бумажную салфетку, тщательно вытер их, а салфетку бросил Саше прямо в потерянное лицо.
Вариантов у неосторожного школьника Саши было, прямо скажем, немного, а точнее 2. 1-й – не поступиться принципами и быть тут же разложенным на грязном кафеле ресторанного туалета с испорченным лицом и возможно даже – сломанным носом и, кроме того, при этом навсегда лишиться своего пусть и не слишком прибыльного, но такого нужного бизнеса. Второй вариант был значительно проще и удобнее: поступиться принципами и продать девочку за 500 зеленых (что для школьника сумма хорошая), точнее, продать право на… всего лишь общение. Иными словами – сдать Вету в аренду на время. Ничего страшного… Природный оптимизм и неистребимая веселость пацана, для которого главной проблемой является – «кто пойдет за «Клинским», – запросто помогут забыть что угодно, даже гораздо более серьезные низости, чем вот эта: по-тихому сдать девочку бандиту, тем более, что 1-й вариант не подходит совсем и остается только 2-й.
– Деньги сейчас? – спросил Санек, падая уже до конца.
– Да на, на, сявка, – презрительно кинул деньги «Таксист», которого такая микропобеда над обыкновенным, противным червяком только лишала уважения к самому себе. – Теперь запоминай, ты поведи себя как следует сейчас. Ты посиди еще с полчаса, потом скажи, что, мол, тебе надо срочно куда-то бежать, ты позабыл, у тебя важная стрелка, только без туфты, умоляю, без того, что будто внезапно вспомнил, без хлопанья по лбу: ой, как же я позабыл, без взглядов на часы, без шаблонов, короче. Ты с наперстком-то – уже артист, так что и тут сыграешь. Органично, понял? Нормально. Скажешь: ребята, посидите, мне надо сбегать кое-куда минут на 40, потом вернусь. А потом не вернешься. Усек?
Саша, таким образом, получил единственно верные инструкции для своего поведения и в точности их выполнил. А когда Дима и Вета остались одни, – остальное было просто. Дима же и до того не мог не увидеть, что он девушке нравится, есть же признаки в конце концов, стала бы она с ним так кокетничать… Хотя…
