Керстин Гир - Мамы-мафия
Юлиус хихикал ещё больше. Было такое впечатление, что его щекочут.
– Тихо! – сказал кто-то впереди.
– Это бессмысленно, я пытаюсь уже целый час, – сказала мерседесная карга. – Но чего ещё можно ожидать от таких пролетариев?
– Вы сами разговариваете громче всех, – сказал молодой человек.
– А вы немедленно замолчите, – сказала мерседесная карга. – Ваша вонь – это просто наглость.
– Тихо, чёрт побери! – сказали впереди. – Тут есть люди, которые интересуются фильмом!
Неллин мобильник пукнул. Это было оглушающе. Я почти зажала себе нос.
Юлиус от смеха уронил ведро с попкорном на пол. В ведре, к сожалению, было ещё полно попкорна. Он весь с шорохом рассыпался по полу.
– Убери мобильник! – зло прошипела я.
Юлиуса просто скрутило от смеха. Нелли тоже.
Мобильник снова пукнул.
– Это просто бесстыдство, – сказала мерседесная карга.
Тут она, к сожалению, была права. Я уже хотела повернуться и извиниться за своих невоспитанных детей, как она добавила:
– Меня уже больше ничто не удивляет. Женщины вашего разбора никогда не могут совладать со своими детьми. Что получится из этих бедных созданий, когда они вырастут, вряд ли можно себе представить. Понятно только, что платить за них будем мы! Неудивительно, что наше социальное государство катится под гору.
Моё терпение лопнуло.
– Я думаю, что тот, кто сидит в стеклянном доме, не должен швыряться камнями. Как будто вы действительно можете судить, что получится из моих детей. Ладно, они периодически ведут себя не очень хорошо, но они нормально развиваются, и я вас заверяю, что моему сыну не нужно будет покупать себе жену на Дальнем Востоке, чтобы уберечь семейное наследство.
У меня было такое чувство, что не только мерседесная карга, но и весь задний ряд коллективно втянул ртом воздух. Но потом наступила тишина.
Ну, вот так.
Я протянула к Нелли руку, и она без возражений вложила в неё пукающий мобильник. Я выключила его и бросила в мою сумку. Юлиус и Нелли перестали смеяться. Последние двадцать пять минут мы могли без помех наслаждаться фильмом. По счастью, в конце концов отец и сын нашли друг друга.
Когда фильм закончился и зажёгся свет, я велела моим детям собрать попкорн с пола.
– Сюда придут с громадным пылесосом и всё уберут, – начала возражать Нелли.
– Мне без разницы, – сказала я и встала, чтобы стряхнуть попкорн с одежды и бросить взгляд на мерседесную каргу. Я ожидала очередной атаки, но она просто стояла и смотрела мимо меня. Рядом с ней стояла Эмили, а рядом с Эмили стоял ягуарный мужчина.
На какой-то момент я перестала дышать.
Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Он стоял и смотрел на меня своими красивыми карими глазами, как будто он видел меня впервые. Когда он успел сюда пробраться? О Боже, какой ужас! Я хотела оскорбить его мать, но не его! Он ведь всегда был таким милым со мной. И это не его вина, что мать слишком рано высадила его на горшок. Я бы охотно что-нибудь сказала, но совершенно не знала, что.
– Мама? – Нелли схватила меня за руку. – Ты так странно выглядишь. Тебе плохо?
– Нет, всё в порядке, – сказала я удручённо и отвернулась от ягуарного мужчины. Надеюсь, я больше не увижу его во сне.
*На следующее утро я должна была идти к Миминому адвокату, и поскольку у меня не было вообще никакого желания ещё раз сталкиваться с ягуарным мужчиной, я отвела Юлиуса в детский сад чуть не в девять часов и тут же уехала оттуда. Адвокатское бюро располагалось в одном из шикарных зданий Медиапарка, архитекторы которых развлекались тем, что прятали лифты и лестницы от посетителей.
Какое-то время я тыкалась в разные стороны на первом этаже, пока наконец не вышла к лифтам. В ожидании кабины я проверила в высоком зеркале, украшавшем соседнюю стену, так ли я хорошо выгляжу, как мне казалось дома. Не считая слегка размазанной туши, всё было безупречно. Поскольку Мими и Ронни прожужжали мне все уши об этом Антоне, я могла предположить, что они то же самое говорили и ему обо мне. Я ни в коем случае не хотела разочаровывать его ожиданий. Труди долго трудилась над феншуем моего уголка партнёрской и сексуальной жизни, и я считала, что пришло время для моего первого свидания после Лоренца. Мими была глубочайшим образом шокирована, когда я ей рассказала, что кроме Яна (в темноте) и Лоренца (в основном в позе миссионера) я не могла предъявить никаких постельных историй. Она сразу же предложила мне забрать Юлиуса из детского сада, «если Антон пригласит тебя пообедать вместе». Ещё немного, и она бы зарезервировала для нас комнату в отеле и сунула мне в руку упаковку презервативов. Разглядывая себя в зеркале, я увидела, что рядом со мной кто-то появился.
Это был ягуарный мужчина.
Моё сердце пропустило один удар, а затем начало биться как сумасшедшее. Ягуарный мужчина глядел на меня сверху вниз с мягким удивлением. Я ненавидела судьбу за то, что она мне постоянно подсовывала этого человека.
– Что вы здесь делаете? – спросила я.
– Хм, ну, вы меня поймали с поличным, – ответил ягуарный мужчина. – Я здесь для того, чтобы купить себе новую женщину с Дальнего Востока. Здесь на седьмом этаже находится лучший синдикат страны по торговле женщинами. У них сумасшедший выбор.
Я покраснела ещё больше.
– Слушайте, я вчера не хотела вас оскорбить, – сказала я. – Я хотела оскорбить вашу мать.
Ягуарный мужчина вздёрнул брови.
Мне бы надо было закрыть рот, но вместо этого я продолжала болтать дальше.
– Потому что она первая меня оскорбила. Каждый раз, когда мы встречаемся, она своей надменностью доводит меня до белого каления. При нашей первой встрече она почти меня переехала. И я вас в принципе очень хорошо понимаю, хотя то, что вы сделали, я не могу полностью одобрить, но это был своего рода протест и желание отплатить матери за её воспитание. Я не думаю, что вы ответственны за то, что ваша мать слишком рано высадила вас на горшок.
– Я не ответственен за то, что моя мать слишком рано высадила меня на горшок? – ошарашенно переспросил ягуарный мужчина.
– Нет, по сути вы – жертва, – ответила я. – Глядя на вас, я вижу маленького, заброшенного, одинокого богатого мальчика, который хочет доказать миру, что любовь и деньги несовместимы. Это, конечно, не извиняет всё, что вы сделали, но это многое объясняет.
Ягуарный мужчина смотрел на меня, наморщив лоб.
– Вы вот это видите, когда вы на меня смотрите? Маленького мальчика? Знаете, это для меня нечто совершенно новое. Большинство женщин говорит, что я выгляжу как старший брат Джонни Деппа.
– Ну да, – ответила я. Ну просто образец скромности. – Но я не такая, как другие женщины.
– Это верно. Скажите, с этим очаровательным психологическим заключением вы бы и в суде выступили в мою пользу?
– Надеюсь, что это не понадобится, – ответила я. Что он собирался сделать? Столкнуть мать с балкона? Я его очень хорошо понимала. Но мне было ясно, что он просто пытается окрасить наш разговор в юмористические тона, чтобы сгладить неловкость ситуации. Я бы сказала, что с этим он опоздал.
– Так зачем вы на самом деле здесь?
– На самом деле я иду к психиатру на четвёртом этаже, – ответил ягуарный мужчина. – А вы?
– У меня встреча с моим адвокатом по разводу, – сказала я. – На одиннадцатом этаже.
Ягуарный мужчина громко рассмеялся.
– Что тут смешного? – спросила я. – Каждый четвёртый брак в Германии заканчивается разводом, и это не означает, что меня тоже слишком рано высадили на горшок, если вы об этом подумали.
Ягуарный мужчина всё ещё смеялся.
– Ну, тогда заходите, – сказал он, показывая на открывшиеся двери лифта.
Его смех показался мне таким неуместным, а его глаза сверкали так странно, что я почувствовала страх.
– Нет, спасибо, я пойду пешком, – ответила я. – Подъём по лестнице полезен для здоровья.
– Ну, тогда… – ягуарный мужчина зашёл без меня в лифт. – Увидимся, – сказал он.
– Конечно, – ответила я. Последнее, что я увидела перед тем, как двери лифта закрылись, были сверкающие тёмные глаза. Он действительно выглядел как Джонни Депп. А не как его старший брат.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы найти лестницу – хорошо спрятали, – и пока я поднималась на одиннадцатый этаж, у меня было достаточно времени, чтобы подумать о себе и о ягуарном мужчине. Я пришла к выводу, что это была самая неловкая история в моей жизни. Я не смогла вспомнить ни о ком, с кем бы случилось что-то более неловкое, за исключением женщины, с которой я лежала в одной палате после родов Юлиуса. Её звали Йола Хальтманн, и она через два дня после рождения дочери была всё ещё толстой, как баллон. Когда она везла по коридору аквариум с ребёнком, её часто спрашивали, когда же она наконец закончит с родами, и от этого она понятным образом зверела. В ещё большую ярость её приводили журналы с фотографиями известных женщин, которые через три дня после родов танцевали на вечеринках в платьях в облипку и выглядели восхитительно.
