Мистер Уайлдер и я - Коу Джонатан

Может, в этом было дело.

Мы затормозили у фермерского двора со множеством хозяйственных построек и, выключив двигатель, погрузились в глубочайшую, умиротворяющую тишину. Ни птичьего пения, ни блеянья животных, ни звука. Пока шофер ходил в фермерский дом за своим родственником, мы с Билли вылезли из машины, чтобы размять конечности. Я привалилась к теплому корпусу автомобиля, пытаясь принять как должное эту непредвиденную перемену в маршруте. Впрочем, за последнее время любая перемена в моей жизни была абсолютно непредвиденной.

— Сюда, сюда!

Шофер вернулся со своим родственником, и начались энергичные мужские рукопожатия, объятья и похлопывания по спине, при этом фермер твердил снова и снова, как ему нравится «Бен-Гур», это его любимый фильм и вообще шедевр кинематографа. Билли привык к тому, что его путают с Уильямом Уайлером — по меньшей мере, уже лет тридцать, — и добродушно принимал похвалу от имени своего коллеги. Фермер повел нас к большому каменному амбару с зеленой дверью. Отперев замок, он пригласил нас войти; в амбаре, где разместили столики для гостей, было прохладно — мягко говоря. А также сумрачно и неуютно.

— Можно вынести столик на солнышко, — предложил фермер.

— Если вас не затруднит, — ответил Билли. — Это было бы замечательно.

— Какой там затруднит! Для человека, что показал в кино ту гонку на колесницах, — сказал фермер-синефил, — я в лепешку разобьюсь.

Вместе с шофером они вытащили из амбара столик и сервировали его двумя тарелками, двумя ножами и двумя бокалами для вина.

— С бри я всегда рекомендую пино-нуар, — сообщил фермер. — Это вино не слишком фруктовое и не слишком тяжелое. И обостряет вкус.

— Мы целиком полагаемся на вас. — Билли протянул фермеру свой бокал.

Два бокала наполнили вином и затем принесли сыр.

— Это, — объяснил фермер. — «Бри де Мело». Мы продаем его здесь, но делают его за несколько миль отсюда, на ферме брата моей жены. Все в том же регионе Сены и Марны, как и любой настоящий бри. «Бри де Мело» терпкий на вкус, солоноватый. Если позволить ему созревать дольше, чем требуется, он начинает горчить. Этот сыр созревал пять недель.

— Вы когда-нибудь пробовали такое? — спросил меня Билли, намазывая сыр на хрустящий кусок багета.

— Никакого бри я не пробовала никогда, — призналась я.

— Я почти не удивлен, вы же из Греции. У вас там фета. Приятный сыр, но иного уровня. Это все равно что сравнивать шипучий «Асти» с шампанским. — Билли откусил от хлеба с сыром и, закрыв глаза, сосредоточенно жевал. — О да, хорошо. Один из лучших, какие я когда-либо пробовал.

Я осторожно надкусила свой хлеб, не зная, чего ожидать. И вмиг во рту у меня заиграла целая гамма вкусовых ощущений. Сыр был мягким, молочным, слегка отдававшим грецким орехом и безусловно натуральным. Моим неизбалованным вкусовым рецепторам эта ореховая молочность казалась странной, но и необычайно приятной. А сочетание кремовой текстуры сыра с хрустящим хлебом было просто потрясающим.

— Действительно очень вкусно.

— Теперь попробуйте его с вином, — посоветовал Билли. — Наш хозяин прав, они друг другу очень подходят.

Я подняла бокал, посмотрела на свет. Под лучами вечернего солнца густые рубиновые цвета заиграли яркими бликами. Сделала большой глоток, и винные с ягодным привкусом нотки смешались, а затем и взяли верх, но не подавили стойкие вкусы сыра и хлеба.

— М-м-м-м… — У меня не находилось слов, чтобы выразить свое восхищение. Я могла только мычать: — М-м-н-м-н-м-м…

Пока мы ели и пили, фермер отправился за следующим сортом сыра.

— С вашего позволения… я хотел бы поговорить с вами на личные темы, да и ситуация располагает. — Билли промокнул губы носовым платком. — Ранее я не мог не заметить, что вы пребываете в несколько пессимистическом настроении. И подумал, не случилось ли чего плохого.

— Ну…

— То есть если вы расстроены из-за окончания съемок, так мы тоже не ликуем, но что поделаешь, всему приходит конец.

— Вы правы, я…

— Знаете, я очень рад, что для вас нашлась кое-какая работа и вы смогли поехать с нами в Германию и Францию, и мистер Даймонд, он сам мне говорил, очень благодарен вам, вы были отличной ассистенткой, но теперь нам пора возвращаться в Лос-Анджелес и мы не можем взять вас с собой, к сожалению.

— Разумеется. Я даже и не мечтала об этом.

Фермер принес другой сыр.

— Этот, — сообщил он, — тоже с фермы брата моей жены. Еще один «Бри де Мело», но его выдерживали четыре недели, поэтому он потверже и приправлен специей. Посмотрим, угадаете ли вы, что это за специя.

Намазав сыр на хлеб, Билли откусил кусочек. Долго жевал, уставившись в пространство. Затем он произнес:

— Горчица. Верно?

— Верно. Семена горчицы. Не много. Сдабривали очень осторожно. Наслаждайтесь, а я вас пока оставлю, пойду схожу за наилучшим сыром.

Пока он где-то ходил, а я ела и ела хлеб с сыром, запивая вином, не в силах поверить, что простейшие еда и напиток могут быть настолько вкусными. Билли продолжил расспросы.

— Тогда я предполагаю, что ваше плохое настроение связано с личной жизнью, так?

Я кивнула, проглотила горчичный сыр и ответила:

— Когда мы работали в Лефкаде, с нами был один парень. По имени Мэтью… Мы вроде бы подружились, а потом он уехал, и наши отношения остались… какими-то недоделанными… наверное, так это можно назвать.

— И что было дальше? — поторопил меня Билли, когда я снова потянулась к вину.

— В общем, в пятницу он объявился в Париже, в отеле, где мы все живем, — его мать работает гримером на картине, — и прошлым вечером мы вдвоем отправились в кино, в ресторан, а потом…

— А потом, надо полагать, довели дело до конца, — закончил за меня Билли.

Пилюли он мне не подсластил, высказался без обиняков, но я кивнула в ответ.

— А теперь он пропал?

— Все намного хуже. — И я рассказала Билли о письме, найденном мною в кармане штанов Мэтью, и как я почувствовала себя нагло использованной, обманутой. Поразительно, насколько легко было откровенничать с ним. Всем известно, что вино развязывает язык и дает волю словам. Но в данном случае не вино подвигло меня на исповедь. Думаю, это был сыр.

Кстати, о сыре, у нашего столика возник фермер с третьим и последним сортом на пробу. На сей раз сырная головка была не только крупнее двух предыдущих, но и покрытой тончайшей корочкой. Наклонившись вперед, Билли разглядывал сыр.

— И это?..

— Мой собственный сыр. Сделанный на этой самой ферме. Настоящий «Бри де Мо», сэр. Созревал он целых восемь недель. Молоко от наших собственных коров. Сыр выкладываем на солому, как повелось искони, а когда сыворотка стечет, солим, подсушиваем денька два и оставляем созревать в холодном подполе. В первую же неделю у него появляется кожица, которую, — добавил он, взглянув неодобрительно на мою тарелку, — необходимо съесть, мадемуазель. Она очень питательная. И на вкус хороша. В пору созревания головки сыра переворачивают вручную каждые несколько дней. Во всей Франции вы не отыщете сыра вкуснее, сэр. Помяните мое слово.

Билли взглянул на часы и спросил шофера:

— Сколько нам добираться до площадки?

— С полчаса, сэр.

— Отлично. Тогда нам лучше поскорее управиться с сыром.

— Сэр, — запротестовал фермер, — восемь недель уходит на изготовление этого сыра. С «Бри де Мо» нельзя спешить. Ни когда делаешь его, ни когда ешь.

Поразмыслив недолго, Билли кивнул в знак согласия, устроился на стуле поудобнее и потянулся за очередным куском хлеба.

— Вы совершенно справедливо заметили. Не найдется ли у вас еще немного вина?

— Конечно, сэр. Прошу, — фермер указал рукой на головку сыра, — угощайтесь. Нарезайте сами, а я мигом вернусь. — И побежал за второй бутылкой пино-нуар.

Аккуратно, очень аккуратно Билли отрезал от головки полоску сыра и переместил ее на мою тарелку. Сыр был маслянисто-желтым, почти жидким, от него исходил тончайший и тем не менее умопомрачительный аромат с грибной ноткой. Билли отрезал и себе сыра. Я отпилила нам по куску хлеба. Мы смотрели на тарелки с вожделением, глотая слюну.