Эдуард Лимонов - Молодой негодяй
Как настаивал отцовский, в детстве выученный нашим юношей наизусть добровольно, учебник топографии, прежде всего следовало определиться на местности. Он и определился, исследовал подходы к санаторию, высмотрел все командующие местностью высотки, словно собирался установить на них пулеметные гнезда (именно эти крайние меры рекомендовал отцовский старый учебник), и занял наблюдательную позицию на лучшей из высоток, поместившись под вечнозеленым деревом из породы хвойных. «Уж не чилийская ли это араукария?» — подумал наш герой, в прошлом следопыт и естественник. Кора у дерева была неестественно красной, и оно испускало характерный для южной растительности острый кисловатый запах. Камни и нагромождения мелких скал скрывали нашего героя, и с дороги заметить его было невозможно. Если бы его спросили, почему он выбрал позицию, не только позволяющую ему следить за дорогой, ведущей в санаторий, но и скрывающую его, он бы, по всей вероятности, не смог ответить на этот вопрос. Промямлил бы что-нибудь вроде: «Да так, не знаю…» Между тем мы, сторонние наблюдатели, при желании можем увидеть в выборе наблюдательного пункта среди желтых скал зачатки начинающейся в молодом человеке паранойи, впоследствии сделавшей жизнь нашего человека сложнее, чем ему самому хотелось бы.
Он спрятался так старательно, как будто бы только что убил по меньшей мере одного тирана и теперь бежал горами, опасаясь милиции, вертолетов и доносов встретившихся альпинистов или пастухов. Между тем он засел лишь в пределах города Алушта в сотне метров от входа в санаторий книгоиздательской промышленности. Подозрения в паранойе могут быть, однако, отведены разумным предположением, что молодым людям, как и молодым животным, свойственно игровое поведение. Так котенок вовсе не полный идиот и понимает, что привязанная к веревке бумажка или тряпочка совсем не живая мышка, но продолжает, радостно задрав хвост, гоняться за бумажкой, так наш молодой самец сидел в скалах и прятал голову между камней при появлении каждого ползущего вверх или вниз по асфальтовому ремню автомобиля.
Как бы там ни было, после нескольких часов бдения и рассматривания дороги, день опасно приближался к вечеру, хмурые мысли все чаще толпою слетались под дерево, где сидел, упершись спиною в красную кору ствола, наш герой. «Где она? Может быть, она познакомилась с мужчиной и сейчас лежит с ним? Анне легко найти мужика, стоит ей стрельнуть глазами вокруг. И зачем я приехал? Анна ведь нарочно скрыла от меня, что уезжает, она не хотела, чтоб я знал, где она. Увидев меня, она рассердится… Но где она?»
Первые фонари зажглись несколько преждевременно над горной дорогой, и белый санаторий в желтых скалах и синее небо над ним сделались вдруг похожими на картину Магрита.
Он очень хотел есть. Другой, менее маниакальный юноша на его месте отлучился бы в столовую или на худой конец купил бы бутербродов и пива и предавался бы после этого слежке или ожиданию с куда большим комфортом. Но характер нашего юноши тем и интересен, что он преследует свои смутные цели с отменным экстремизмом и всеми его излишествами. Другой юноша, познакомившись с Анной, в первый же или во второй вечер, действуя ловко и смело, настоял бы на совокуплении, принудил бы женщину… и был бы Анною прочно забыт через неделю. И не было бы комических недоразумений, полулживых обращений к Дьяволу с колокольни, географических поездок по городам Союза. Все было бы просто и скучно, как у нормальных самок и самцов.
* * *Автобус из винного совхоза прибыл в момент полного потемнения неба. Хотя его не венчала фигура Бахуса и он не был оплетен виноградными лозами, Эд немедленно догадался, что этот автобус прибыл из винного совхоза, по слишком весело настроенным пассажирам, выпрыгивающим из него, по их хохоту и по бутылкам вина, торчащим горлышкам из сумок или сжимаемым в руках отдыхающими. Анны среди пассажиров не было.
34
Анна появилась, когда он решил наконец покинуть наблюдательный пункт и пойти в здание санатория, проверить, не прокралась ли еврейская женщина мимо, не замеченная им. Против ожидания Анна не приехала на автомобиле вместе с мужчиной или в такси, одна, но медленно шла по краю дороги вдоль темных молодых кипарисов и кривоколенных коротконогих деревьев неизвестной Эду породы, похожих на ветвистые куски канализационной сети, вырванные из мяса старого дома и воткнутые в беспорядке в скалы. Он хотел было броситься к Анне, но шпионская душа его удержала юношу. Он решил понаблюдать за Анной и, спустившись с наблюдательного пункта к дороге, пошел за ней по другой стороне, прячась среди скал и деревьев. Впрочем, в его перебежках от укрытия к укрытию и в плавных и ловких, как ему казалось, исчезновениях в провалах темноты, не было необходимости. Анна шла себе под фонарями, погруженная в свои мысли, расстегнув ворсистое зеленое пальто, как большинство человеческих существ, доверчиво-беззаботная, и не оглядывалась. Со стороны наблюдаемая, Анна Рубинштейн нашему герою не понравилась. Она выглядела невысокой и слишком массивной, этакой зеленой мыльницей, шествующей по горному склону. Было даже слышно, как мыльница пыхтит, преодолевая подъем. Понравилась ему лишь красивая голова Анны с высоким неожиданным шиньоном, воздвигнутым на ней. С шиньоном Анна напоминала Ифигению, или Иокасту, или Иоланту греческой трагедии. Или Клитемнестру, предавшую только что Агамемнона. Ноги Анны против обыкновения не заканчивались лихими туфлями на острых шпильках-каблуках, но переходили в замшевые бескаблучные сапоги цвета дерьма алкоголика. «Вот почему Анна выглядит приземистее и круглее, — понял Эд наконец. — Без каблуков она».
Вслед за Анной он вошел во двор санатория и, не очень даже скрываясь, последовал за нею в корпус. В приемном покое, у самой лестницы, сидела дежурная в белом халате и читала журнал. Анна обменялась с дежурной несколькими глухими фразами, но ушей юноши достигли только бессмысленные звуки. Завидев дежурную, наш герой вспомнил, что корпус — женский и его — мужчину — не допустят в это время суток во внутренности корпуса. Он собирался уже окликнуть взбирающуюся по лестнице Анну, как вдруг дежурная неожиданно встала и удалилась в боковой коридор. Может быть, она пошла в туалет. Не видя более ни единого человека в ярко освещенной приемной корпуса, юноша быстро, через две ступени, побежал вверх по лестнице.
Дверь открыла Анна, уже снявшая пальто и державшая его теперь в руках, она уже успела распялить пальто на плечики вешалки. «Ты! Ох! У меня целый день сегодня было предчувствие, что ты появишься. Сумасшедший!»
Неопытному молодому самцу показалось, что Анна недовольна его появлением. Он поспешно схватил ее крупное тело в районе талии и, привлекши к себе, поцеловал женщину в губы. От женщины пахнуло на него крепким запахом лака для волос, еще какими-то сладкими парфюмерными запахами и потом. Эд привлек Анну к себе и целовал ее не потому, что ему хотелось ее целовать, но потому, что он знал, что так нужно делать, если женщина сердита. И вообще так полагается поступать мужчине. Шествовавшая только что под его критическим взглядом по горной дороге зеленая мыльница не исчезла из сознания юноши, потому, целуя Анну, он усиленно выжимал слово «мыльница» из сознания.
Анна же не была сердита. Разумеется, появление юноши расстраивало ее планы на отдых в качестве свободной женщины, надежды на несколько курортных авантюр и приключений, и должно было принести известные неудобства. Но, как и любой другой женщине, ей было приятно, что молодой самец совершил ради нее безумство. Что он приехал ради нее. Алушту от Харькова все же отделяет добрых восемьсот километров.
— Как ты меня нашел, «шизик»? — Анна отстранилась, чтоб поглядеть на «шизика», и юноша увидел лучшее в Анне — ее лицо и глаза, и «мыльница» наконец покинула его сознание.
— Дедуктивным методом. Методом отбора. Обошел все санатории Алушты.
— И Лиля тебя отпустила?
Читателю следует объяснить, что в первые дни Нового года книжные магазины Харькова обычно аврально работают, стремясь доторговать как можно больше до плана только что окончившегося года. Покинуть сотоварищей в эти авральные дни равносильно оставлению поля боя солдатом, дезертирству. Однако в те времена нашему юноше его сентименты были дороже и плана, и коллектива. Он не колеблясь дезертировал, дабы последовать за женщиной.
— Ты сбежал? — ужаснулась Анна. — Лилька, наверное, рвет и мечет. — Подняв свое пальто с полу, Анна наконец повесила его в шкаф. Когда она обернулась к юноше, яркая улыбка украшала ее губы. Женщинам свойственно сильное чувство конкурентности, и несмотря на то, что Анна знала, что юноша не испытывает никаких чувств к директрисе, ей все же было приятно, что книгоноша своим дезертирством нанес пусть и небольшой, но удар по властолюбивой маленькой фашистке.
